Стоя рядом с могилой, Кора смотрела на надгробие и пыталась понять, что правда. Гилберт мертв? Или жив?
Раздался неровный выдох. Кристофер трясущимися руками достал из внутреннего кармана пиджака смятую пачку, вытащил сигарету и, зажав ее зубами, принялся искать по карманам спички, но нашел старую зажигалку. Остатков бензина внутри едва хватало на слабую искру, прикурить от которой было невозможно.
– Да чтоб тебя Хадс драл! – рявкнул Кристофер, тряся зажигалку.
Не проронив и слова, Джон щелкнул пальцами, на кончиках которых тут же выскочил небольшой ровный огонек.
– А раньше ты так сделать не мог?
Джон неопределенно хмыкнул.
– Спасибо, – буркнул Кристофер, наконец прикурив.
Кора начинала жалеть, что не курит: ей бы пригодился любой способ хоть немного снять напряжение. К тому же Джон тоже начал дымить, и горький удушливый запах сигарет дядюшки теперь растворялся в воздухе со сладковатым послевкусием.
– Думаешь, – осторожно начала Кора, – это может быть правдой?
– Не знаю, Бельчонок. Не знаю.
– Его тело… Вы его опознали? – Джон затянулся.
– Нет. Не совсем, – пробормотал Кристофер. – Его нога… Она тогда осталась в доме, а тело… Этот ублюдок его сжег.
– А как устанавливали личность?
– Магия крови… Ты же маг, да? Есть способы подделать результаты?
– Самая простая – ложь. Но, полагаю, экспертизу проводил не один маг.
– Трое, – Кристофер бросил окурок под ноги и затоптал его, тут же выуживая следующую сигарету. – Но зачем кому-то подкупать троих магов? Есть что-то еще?
– Артефакты. Если у меня будет кровь одного человека, то я смогу выдать за него труп другого. Артефакты отличаются длительностью действия. Вечных, конечно, не бывает, но… Даже в таком случае маги должны были найти в теле посторонний предмет.
Кристофер сплюнул под ноги и фыркнул:
– Значит, мы возвращаемся к тому, что троих магов подкупили, да?
– Вы проверяли тело после… После похорон?
– Нет. Ты можешь сделать это?
– Я артефактолог, это вне моей специализации. К тому же придется откопать гроб.
Воцарилась тишина.
Может, все это чья-то злая шутка? Кому понадобилось подстраивать все так, чтобы скрыть подобное? Не слишком ли много движений для кого-то настолько простого, как Людоед? Разве что и он был частью чего-то большего…
Кора не могла найти ответов на собственные вопросы. Но только один человек мог бы приблизить ее к истине. Аконит. А единственная связь с ним – Рубиновая дама.
Статья вышла короткой, ее не проверял Джон, а мистер Гловер не сразу решился публиковать ее. Пришлось надавить на то, что последнее его недоверие было ошибочным. Когда вышел текст, Кора брела по улице с мамой, разглядывая каждого, в чьи руки попадал свежий номер «Интивэй». Вдруг кто-то из них окажется тем самым? Ее Гилом. Аконитом. В конце концов, все ради того, чтобы он увидел обращение Рубиновой дамы. Он поймет ее. Поймет и, возможно, выйдет на связь, когда прочтет:
«Милый друг, я бы хотела знать ваш адрес, чтобы выслать вам желтых цинний».
II. Cypress
Кипарис – вечнозеленые ветвистые кустарники или деревья семейства Кипарисовые.
…Данное растение тесно связано с культурой смерти: его масло используется при бальзамировании; ветви кладут в гробницы или украшают ими дома в знак траура; на могилах часто сажают кипарисовые деревца. Но хоть растение и связывают с похоронами, значение его иное – это Древо Жизни, которое символизирует перерождение и бессмертие духа…
16. Желтые циннии
Мортимер Чейз стоял у ворот, постукивая тростью. Кора изрядно удивилась, что первым, кто примчался к ней после публикации, был не Джон, Кристофер или Максимилиан, а маг-детектив. Однако слова, что кто-то из полиции хочет поговорить с ней наедине, не стали для нее новостью. В конце концов, у них могло найтись столько причин для бесед с единственной свидетельницей по делу Аконита! Кора была так увлечена своими невеселыми мыслями, что не придала значения тому, кто именно ее ожидает, так что она едва не упала, заметив наконец гостя.
– Благодарю, – негромко сказала Кора, когда Мортимер придержал ее, спасая от падения.
– Как вы? – тон Чейза был больно участливым. Но будь он даже гением, понять истинную причину ее грусти явно не сумел бы. В конце концов, о новых обстоятельствах знали лишь трое.
– Как обычно, в порядке. – Очевидная ложь. Хотя бессонная ночь, скомканный день и еще одна ночь, полная слез и кошмаров, вылились в приступ мигрени, который усугубили растертые припухшие и красные веки. Теперь ее чувства несколько притупились, забрались внутрь клетки ребер и лишь иногда жгли легкие и сжимали сердце.
Кора улыбнулась выученной за долгие годы улыбкой. Естественно, неискренняя, но весьма подходящая для соблюдения приличий. В самый раз, чтобы продолжить беседу:
– О чем вы хотели поговорить, детектив?
– Вот уж не знаю. Возможно, о том, что вы снова что-то вынюхивали на последнем месте преступления? А вы говорили, что такое больше не повторится…
– Не повторится, что я попадусь вам, – усмехнулась Кора, – и я не попалась. Хотя, признаться, мне там совершенно не понравилось.
– Смог? – понимающе хмыкнул Мортимер.
– И он тоже, но я про кровь и… находку в банке.
– О, так вы застали.
– Увы.
Что ж, поговорить с дядюшкой о последнем трупе в ближайшее время вряд ли удастся, да и обсуждать жертву его сына не хотелось бы. Но вполне возможно, что Аконит использовал Гила и события прошлого, чтобы сбить со следа полицейских. В конце концов, узнать историю Хантмэнов было достаточно просто, а подробности… Кора помотала головой. Нет, нужно сосредоточиться на том, что она может контролировать. Например, на разговоре и новой информации, ведь зацепку от дядюшки она все же получила – он упомянул алхимика. Найти его некролог не составило труда, хоть в них обычно и не упоминались подробности, а также не писали, что Аконит имеет прямое отношение к его смерти.
– Почему именно алхимика убили так жестоко? – Кора поправила челку, пытаясь собраться с мыслями. – Он как-то связан с предыдущей жертвой? С химиком. Как его? Кажется, Трумэн…
– Верно, – Мортимер почему-то тяжело вздохнул. – Его имя Мэтью Трумэн.
– Такое знакомое… Не подскажете, где я могла его слышать? – Кора нахмурилась. Она будто действительно знала имя, но никак не могла вспомнить, откуда. И вернувшись к этому имени вновь, она словно пыталась ухватить за хвост сбегающее воспоминание. Разум перескакивал с мысли на мысль, стараясь угнаться за единственной верной. Что-то смутное, что-то знакомое. Информация уже была у нее, осталось только найти деталь, которая терялась среди других. Что же это?
Мортимер в очередной раз тяжело вздохнул. Наверняка ему ответ известен, но делиться им он не хочет. Кора закусила губу, напряженно повторяя его имя в мыслях. Трумэн… Где же она могла слышать это имя? Или не услышать? Может, увидеть? На конверте или…
– Газета! – воскликнула Кора, остановившись посреди улицы. Ее осенило, воспоминание вспыхнуло ярко, и все начало складываться. – Точно, разве не Мэтью Трумэн был…
– Свидетелем, – наконец кивнул Мортимер, подтверждая догадку с явной неохотой. Но видимо, решил, что Кора все равно узнает, поэтому решил не тратить время на фарс.
– Хм… Так что насчет него и последней жертвы? Его имя… Миллер, да? Я читала его некролог.
– Верно, Натан Миллер, – Чейз был напряжен, а теперь явно искал повод перевести разговор в другое русло.
– Они были коллегами?
– С чего вы взяли?
– Химик и алхимик. Направление науки одно, только у Трумэна немагическая, а у Миллера магическая. Обоих убил Аконит. По-моему, вывод напрашивается сам собой.
– Подробности выясняем, – сухо сообщил Мортимер. – Но я пришел не для того, чтобы обсуждать убийства, мисс Нортвуд.
Вот и оно!
– Статья Рубиновой дамы представляется мне более животрепещущей темой. Не кажется ли вам последний текст излишним заигрыванием с преступником?
– Заигрыванием? – переспросила Кора. – Вы думаете, я флиртую с Аконитом?
– В какой-то степени. Вероятно, таким образом вы надеетесь выманить его, но нельзя отрицать, что ваш способ …своеобразен.
Кора изумленно моргнула. Она и подумать не могла, как слова статьи воспримут другие, те, кто не знает о «новых обстоятельствах». Они вполне могли решить, что Рубиновая дама сошла с ума, раз так обратилась к Акониту: то ли кокетство, то ли угроза.
Дух Аконита впитался в каждый камень брусчатки, в каждую рейку забора и газон, которые источали не меньше яда, чем смог, стелящийся над Левым берегом. Вот только Аконит находился на обоих берегах. Он был повсюду, прятался в каждой темной щели, жил на кончиках языков сплетников и сплетниц. Вездесущий страх. Его, словно инфернальное существо, вызывала Рубиновая дама своим обращением в статье. Она будто пыталась накликать беду на себя и всех, кто окажется с ней поблизости. Кто-то, несомненно, восхитился такой решительностью, а кто-то просто осудил.
– Мисс Нортвуд?
– А? Простите, я задумалась. Вы что-то сказали? – Кора встрепенулась, вспомнив о собеседнике, и не без удивления отметила, что они уже бредут под сенью деревьев в парке.
– Я сказал, что вам лучше лишний раз не показываться, учитывая те знаки внимания, которые по неизвестным нам причинам Аконит вам уже оказал. Я бы даже рекомендовал покинуть город.
– В разгар Сезона? – фыркнула Кора. Они перебрались в столицу раньше положенного, чтобы матушка успела подготовить дочь к предстоящим раутам, а отец – перестроить часть поместья, которое осенью должно было принять гостей, приехавших на охоту.
– Полагаю, ваша жизнь ценнее Сезона, – заметил Мортимер.
– Благодарю за беспокойство, детектив, а ваше предложение мы обязательно обсудим в кругу семьи. – Если родители решат покинуть город и вернуться в Рэдвуд-парк, Коре придется закатить истерику впервые за декаду зим.