– И у меня будет просьба. Если вам что-то удастся узнать, не скрывайте это от следствия.
– Обязательно. Это не в моих правилах, – солгала она.
Чейз остановился, внимательно вглядываясь в маску доброжелательности на лице собеседницы. Он вряд ли не заметил, что она врет, но вряд ли понял, о чем именно. Возможно, Кора хотела сказать что-то еще, вернуться к разговору и обсудить подробности расследования, но Мортимер уже смотрел в другую в сторону. На лавочке неподалеку сидела одинокая дама. Несмотря на юный возраст, на ней было надето темно-синее платье с золотыми вставками, которые предпочитали обычно зрелые женщины.
– Я ведь просил подождать в кафе, – без предисловий и обиняков обратился к ней Мортимер.
– Там скучно и нечем дышать, – вздохнула незнакомка, захлопнув книгу, и поднялась.
Кора к ней присмотрелась. Показалось ей или нет, но в рыжих волосах затерялись две белые пряди, которые были едва заметны из-под шляпки с широкими полями, как те, что носили Жнецы.
– Так и будешь буравить меня взглядом? – девушка усмехнулась. – Фи, где твое воспитание?
– Мисс Корнелия Нортвуд, свидетельница, – нехотя представил ее Мортимер, – а это мисс Исабэлла Чейз, моя младшая сестра.
– Добрый день, – Кора улыбнулась и, проигнорировав замечание, с интересом продолжила изучать новую знакомую. – Я и не представляла, что у детектива может быть сестра.
– Он не любит обо мне говорить, – пожала плечами мисс Чейз.
– Что ж, думаю, моя старшая сестра тоже не любит обо мне говорить. Полагаю, это характерная черта старших, – хмыкнула Кора. – Но не буду вам мешать. Детектив, спасибо за предостережения, я приму их во внимание. Мисс Чейз, хорошей прогулки.
Кора откланялась с некоторым облегчением. Ей нужно было поразмышлять.
Химик, алхимик, пэр, поддерживающий науку, вдова ученого, медсестра… Их определенно что-то связывает. Неясно только, какое отношение к этому имеют портовый разнорабочий, бродяга, падшая женщина и инвалид, но они тоже должны быть к этому причастны. Но к чему?
Что случилось тринадцать зим назад, после того как Людоед забрал Гилберта Хантмэна?
Родителей дома уже не было. Вечер разгорался алым закатом. В это время они уже ушли на прием, в виде исключения позволив дочери остаться дома из-за недомоганий.
Кора направилась прямиком в спальню. Нужно было найти кое-что, о чем она вспомнила на прогулке с Мортимером. Мэтью Трумэн. Некогда это громкое имя слетало с губ каждого сплетника, обсуждавшего скандальное дело, всколыхнувшее столицу.
Кора заглянула под кровать. Она хранила там множество важных для нее вещей, например, коробку с памятными вещами о Гиле или вырезки из газет. Перебирая бумажки в поисках нужной статьи, Кора поняла, что дрожит.
Вот она – возможная разгадка, мотив Аконита!
То, что случилось восемь зим назад.
Кора вытянула мятый листок с изображением полыхающего здания, пробежалась взглядом по строчкам, чувствуя, как учащается сердцебиение. Под этой вырезкой были еще несколько, но просмотреть их Кора не успела – раздался стук и в комнату заглянула горничная:
– Мисс Нортвуд, вас из полиции просят.
– Детектив вернулся? – рассеянно осведомилась та, все еще бегая глазами по строчкам вырезки с изображением Мэтью Трумэна.
– Нет, инспектор Уорд.
Картинка только начала складываться, а уже снова нужно все бросать… Неужели Максимилиан тоже решил попытаться ее вразумить? Он мог бы догадаться, что этим займется Мортимер, и зачем тогда лишний раз сотрясать воздух?
Уорд, в отличие от Чейза, в дом зашел, но остановился в прихожей под бдительным взглядом мистера Спенсера.
– Инспектор, чем обязана?
– Могу я просить вас об услуге? Необходимо проехать со мной… в одно место.
– Я не имею права отпустить мисс без разрешения лорда, – вклинился дворецкий.
– Мистер Спенсер, – Кора положила ладонь на его плечо, – я уверена, инспектор не допустит, чтобы мне причинили вред.
Она понятия не имела, что нужно Уорду и куда он хочет ее отвести. Однако она доверяла ему, а любопытство и возможность узнать новые детали о деле ускорили ее решение. Он выглядел как джентльмен, который возвращает юных леди домой в назначенный родителями сегм.
Взяв маленькую сумочку и надев шляпку, Кора вышла за Уордом на улицу. Только там она решилась спросить:
– Так куда мы?
– К Хантмэну.
Сердце болезненно сжалось от волнения.
– Что-то случилось?
– Он не вышел на работу, а когда я за ним приехал, он не открыл дверь. Начальству пришлось сказать, что он неважно себя чувствует, так что… В общем… Я надеюсь, что он выслушает хотя бы вас. Один ваш вид заставляет Хантмэна держать себя в руках, может, вы сможете на него повлиять…
– О чем вы? С ним что-то случилось?
Максимилиан открыл дверцу ожидающего кеба и подал руку:
– Я считал, вы знаете. Он иногда страдает запоем.
Кора грузно опустилась на сиденье. Она не чувствовала опоры под ногами, пошатываний кеба, когда тот тронулся. Все было вязким и мутным. Только чувства впивались в сердце, раздирая его на куски.
Не надо было говорить про Гила.
Весь путь прошел в гнетущей тишине, но Коре казалось, что дорога не заняла и половины нужного времени. На негнущихся ногах она подошла за Максимилианом к знакомому дому. Уорд остановился и указал рукой на дверь.
Вдох. Выдох. Кора попыталась успокоиться и придать себе уверенности.
Стук вышел громким. Даже если бы человек спал, он не смог бы его не услышать. Тем более Кристофер, ведь ночью он спустился.
– Дядюшка Крис! Это я!
Ответа не последовало.
– Дядя! – Кора рявкнула так, что даже Максимилиан вздрогнул. – Открывайте сей же парс, пока я не вынесла эту дверь к Хадсовой матери!
Спустя пару интеров криков и грохота Уорд перехватил руку Коры:
– Похоже, не сработает. Давайте я.
– Что вы? Вы не докричитесь, раз даже я не могу.
– Я и не собираюсь кричать, мисс Нортвуд, – бесстрастно ответил Максимилиан, стягивая пиджак и откидывая его на перила крыльца. Уорд остался в белой рубашке и черной портупее, обхватывавшей его плечи. Слева на ней был закреплен револьвер. – Я сделал все, что мог, даже привез вас. Но если он не хочет по-хорошему, я буду действовать по-другому.
Кора не успела найтись с ответом, как Максимилиан вдруг резко выбросил ногу, впечатав ступню в дверь рядом с замком. Раздался звук хрустнувшего дерева, что-то лязгнуло. Второй удар был сильнее, от него дверь вдавилась внутрь, чуть завалившись.
– Она открывалась наружу, – пробормотала Кора.
– Знаю. – Уорд дернул за ручку, открывая поломанную дверь. Та жалобно пискнула и сильнее завалилась набок.
– Дядя! – Кора тут же протиснулась в проход, оглядываясь.
Двухэтажный дом был совсем небольшим: прихожая, коридор с лестницей, а слева тот самый зал, где они сидели с Джоном. Из кухни, расположенной справа, тянулся запах сигарет, алкоголя и… рвоты.
– Твою ж мать, Хантмэн! – Максимилиан не стал задерживаться в прихожей. Не дожидаясь Коры, он зашел на кухню, где на полу лежал Кристофер. – Если ты решил свести счеты с жизнью, мог бы придумать способ получше, чем захлебнуться рвотой, старый ты идиот!
Уорд тряхнул Кристофера, и тот замычал что-то неопределенное.
– Не сдох, гляжу. Давай, – Максимилиан приподнял его за плечи, – ну!
С его помощью Кристофер кое-как встал. Он не падал лишь из-за того, что напарник продолжал придерживать его за плечи.
Картина перед глазами плыла из-за застывших слез, и Кора не шевелилась. Она не могла представить всей глубины ужаса, творящегося в душе Кристофера. Разбитый человек, отчаянно старавшийся утопить свои несчастья в алкоголе.
«Старый алкоголик, – вздыхал отец перед отставкой, – он сам себя погубит». Папа знал. Кора тоже, но… Она предпочитала закрывать на это глаза. Она была в этом доме, чувствовала запах спирта, видела пустые бутылки. И состояние дядюшки тоже. Но она не протянула ему руку помощи, она поступила хуже: дала ему надежду на то, что его сын жив; надежду, означавшую, что его сын – убийца.
Уорд впервые попросил у Коры помощи. Впервые вломился в дом Кристофера. Значит, раньше дядюшка не напивался до такой степени. Значит, в случившемся виновата Кора. Она не думала ни о чем, кроме Аконита, а потом слишком зациклилась на собственных чувствах. После смерти Гила у Коры осталась семья, а Кристоферу пришлось одному залечивать свои душевные раны.
Не нужно было говорить ему.
– Мисс Нортвуд, боюсь, он не в состоянии говорить. Извините, что зря потревожил вас, не думал, что все окажется так плохо… Давайте перенесем…
– Я остаюсь, – Кора сама удивилась твердости, которая сквозила в ее тоне. Она, наверное, нелепо смотрится: прямая спина, упрямый взгляд и слезы на щеках.
Пронзительный взгляд Максимилиана задержался на ней. Он не стал ее переубеждать, просто кивнул и неспешно побрел вперед. Дядюшка Крис, качнувшись, что-то недовольно пробурчал.
Кора выдохнула. Она вытерла рукавом слезы, шмыгнула носом и решила хотя бы прибраться. Пару раз она от скуки помогала Эмме с домашней уборкой и подумала, что и тут со всем справится.
К тому времени, как Максимилиан вернулся на кухню с портупеей в руках и в немного расстегнутой, помятой рубашке с темными пятнами от воды, помещение приобрело более или менее приличный вид. Все бутылки Кора сгребла в один угол, убрала рвоту, подмела пол, протерла все поверхности и раскрыла окна, впуская свежий вечерний воздух.
– Неплохо, – выдохнул Уорд. Он сел и опустил портупею с револьвером на стол.
– Как он?
– Завтра его замучает похмелье.
– И часто он?..
– Стабильно раз в пару декад.
– И вы всегда приходите?
– Ну… Нет. С тех пор как узнал про его семью. Это было через две декады после того, как меня перевели ему в напарники. Мы повздорили из-за… разных взглядов на ход одного дела. Он пропадал и раньше, поэтому я не собирался идти, но один из старых сержантов, Рассел, кажется, рассказал про Хантмэнов. А там я и сам вспомнил дело Людоеда. Наверное, стало его жалко…