[79], только гораздо более сложные и могущественные.
Компании Манфреда формируют программируемую сеть. Некоторые из них снабжены капиталом — патентами, которые Манфред после оформления приписал им вместо какого-нибудь из Свободных Сообществ. Другие занимают управляющие роли и, фактически, не торгуют. Все их корпоративные функции, такие, как ведение профилей и голосование за новых директоров, централизованы и осуществляются через его собственную среду управления компаниями, а торговые операции проводятся с помощью одной из популярных сетевых моделей «бизнес-бизнес». Внутренняя деятельность включает в себя более скрытые вычисления, целью которых является балансировка нагрузки и обработка задач распределения ресурсов — то есть, фактически, то же самое, что могла бы делать классическая государственная центральная система планирования. И ничего из этого не объясняет, почему более половины компаний Манфреда подверглись входящим судебным искам всего за последние двадцать два часа.
Иски… случайны. Именно случайность — единственная закономерность, которую Манфред может заметить. Некоторые из них — обвинения в нарушении патентов. Эти Манфред мог бы воспринять всерьез, если бы не тот факт, что треть из их целей — компании, которые за пределами своей внутренней среды не делают в настоящий момент вообще ничего. Некоторые являются обвинениями в управленческих нарушениях, но попытка разобраться обнаруживает целую кучу чепухи. Обвинения в неуставном увольнении, дискриминации по возрасту — и это иски к компаниям, в которых нет работников! Жалобы на торговлю не по правилам. А один иск утверждал, что обвиняемые (в сговоре с премьер-министром Японии, правительством Канады и эмиром Кувейта) используют орбитальные лазеры, управляющие сознанием, чтобы заставить собачку истца непрерывно тявкать днём и ночью.
Манфред вздыхает и наскоро подсчитывает. При нынешнем темпе иски атакуют его сеть корпораций со скоростью один раз в шестнадцать секунд — и это в сравнении с полным их отсутствием за предыдущие шесть месяцев. Еще через день настанет насыщение — его возможности отбиваться будут задействованы по максиму. А если так будет продолжаться еще с неделю, их станет достаточно, чтобы не хватило всех судов Соединенных Штатов. Кто-то нашел способы обращаться с исками так же, как он сам обращается с компаниями, и избрал в качестве цели его самого.
Сказать, что Манфреду это не кажется забавным — значит ничего не сказать. Если бы не влияние эмоционального состояния Аннетт, и раздражение из-за вторжения, он был бы чертовски зол, однако он еще в достаточной мере человек, чтобы реагировать прежде всего на человеческие стимулы. Поэтому он решает сделать что-нибудь с этим немного погодя — пока в его памяти все еще свежи летающий пистолет и переодевание.
Секс, трансгрессия[80] и сети — вот что сейчас занимает сознание Манфреда, и тут Глашвитц звонит опять.
— Алло? — рассеянно говорит Манфред. Мысли об электронном боте-генераторе исков, атакующем его системы, здорово его увлекли.
— Макс! Неуловимый мистер Макс! — Глашвитц, определенно, весьма доволен тем, что выследил свою цель.
Манфред морщится. — Кто вы? — спрашивает он.
— Я звонил вам вчера — говорит адвокат. — Вам бы следовало меня послушать. Он премерзко хихикает. — Теперь я достал вас!
Манфред держит трубку подальше от лица, как будто она радиоактивна. — Я записываю разговор — предупреждает он. — Кто вы, черт вас побери, такой, и чего вам нужно?
— Ваша жена решила продолжить пользоваться моими услугами, чтобы добиться удовлетворения своих интересов в разводе. То, что вчера я позвонил вам, было знаком, что ваши средства защиты иссякают. Сейчас у меня на руках ордер о замораживании всех ваших активов, подписанный в суде три дня назад. Эти смехотворные компании вам не помогли, и теперь она взыщет с вас именно то, что вы ей задолжали. После, собственно, налогов. На этом пункте она особенно настаивала.
Манфред оглядывается, ставит телефон на удержание вызова на минутку. — Где мой чемодан? — спрашивает он Айнеко. Кошка крадется прочь, не обращая на него никакого внимания. — Вот дерьмо… — Чемодана нигде не видно. Может, сейчас он на пути в Марокко, вместе со своим бесценным грузом высокоплотного шума? Манфред снова уделяет внимание телефону. Глашвитц нудит что-то про справедливое урегулирование, про накопившиеся налоговые счета — по всей видимости, материализовавшиеся прямиком из фантазий Памелы (с пометкой — одобрено цензурой), и про необходимость сделать чистосердечное признание в суде и исповедаться в своих грехах. — Где гребаный чемодан?? — Он снимает вызов с удержания. — Да провалитесь вы, заткнитесь, пожалуйста. Я пытаюсь думать.
— Я не собираюсь затыкаться! Вы уже на судебном слушании, Макс. Вы не можете избегать ответственности вечно. У вас есть жена и беспомощная дочь, о которых надо заботиться…
— Дочь? Это сметает мысли Манфреда о чемодане.
— Вы не знали? — В голосе Глашвитца звучит приятное удивление. — Она была декантирована в прошлый четверг. Совершенно здорова, как мне сообщили. У вас есть наблюдательский доступ к сетевой камере клиники — я-то думал, вы знали. Впрочем, я оставляю вас. Хорошенько обдумайте все это. Чем быстрее вы придете к соглашению, тем быстрее я разморожу ваши активы! До свидания!
Из-за платяного шкафа Аннетт доносится жеманное бип-бип, и чемодан въезжает в поле зрения. Манфред облегченно вздыхает и подзывает его. Отлично. Нечего париться — и о ночных налетах объективистских гангстеров, и о дующейся Аннетт, и о непрерывном судебном спаме от его жены, и даже о новости, что он стал отцом против собственной воли. Самое время уделить внимание плану Б. — Ну, иди ко мне сюда, гулящий чемодан. Посмотрим-ка, что у нас тут. Время поработать над репутацией…
Раcслабление.
Стоит взглянуть на отправленный Аннетт материал, и тяжелые мысли как рукой снимает. Это пересыпанное смешками признание на камеру (на фоне струй воды и занавесок душевой), что знаменитый Манфред Макс прибыл на неделю в Париж, чтобы кутить, ширяться и вообще отрываться на всю катушку. О, и он обещал изобретать по три новых смены парадигмы каждый день перед завтраком! Начиная со способа создать и даже претворить в реальность Действительно Работающий Коммунизм, построив аппарат центрального планирования с безупречным интерфейсом взаимодействия со внешними рыночными системами. Это круче, чем «свободу-всем»! в рыночной экономике, это уж куда круче метода Монте-Карло![81] — это первое решение проблемы всех необходимых расчетов. Манфред делает так просто потому, что он может, потому, что взламывать экономику — это весело, и потому что он желает услышать вопли ужаса, доносящиеся из Чикагской школы.
Даже всмотревшись как следует, Манфред не может усмотреть в этом пресс-релизе хоть что-нибудь достаточно необычное. Ну правда же, он занимается именно всем этим, и вообще хотел встретиться с внештатником ЦРУ как раз для то, чтобы все это оказалось в сети.
Он пытается объяснить все это ей, пока намыливает ей спину в ванной. — Я не понимаю, к чему они прицепились — жалуется он. — Нечему было спускать их с цепи — кроме факта, что я оказался в Париже, а ты отправила новости. Ты ничего не сделала неправильно.
— Mais oui[82]. Она поворачивается, скользкая как угорь, откидывается назад, погружаясь в воду. — Я и пыталась объяснить тебе это, а ты не слушаешь.
— Теперь я слушаю. Капельки воды покрывают его очки, и вид через них как будто усеян пятнышками лазерного света. — Аннетт, прости, что принес с собой всю эту кашу. Я могу сделать так, чтобы это тебя не касалось.
— Нет! Она поднимается перед ним, наклоняется вперед, и лицо ее — серьезно. — Я сказала тебе вчера, что хочу быть твоим менеджером. Возьми меня!
— Не нужен мне менеджер! Вся моя суть в том, чтобы быть скорым и не даваться под контроль!
— Ты сам думаешь, тебе не нужен менеджер, но твои компании так не думают, — замечает она. — У тебя есть иски — сколько? Нет времени за ними приглядывать. В Союзе упразднили капиталистов, но даже там нужны менеджеры… Пожалуйста, позволь мне быть управляющим для тебя!
Эта идея так захватывает Аннетт, что она заметно возбуждается. Он наклоняется к ней, накрывает ладонью набухший сосок. — Матрица компаний еще не продана — отмечает он.
— Нет? — это приводит ее в восторг. — Восхитительно! Кому ее можно продать, Москве? Госсовету Восстановления Закона и Порядка? …?
— Я подумывал об Итальянской Коммунистической Партии — говорит он. — Это пилотный проект, и я собираюсь его продать — мне нужны деньги для развода, и для того, чтобы закрыть сделку с багажом — но все не так просто. Нужен кто-то, кто установит и запустит эту чертову штуку — кто-то хорошо понимающий, как устроить сопряжение центральной системы планирования с капиталистической экономикой. Системный администратор с опытом работы для транснациональной корпорации был бы лучшим выбором, в идеале — чтобы его интересовал поиск новых путей и средства сопряжения предприятия центрального планирования с окружающим миром. — Он смотрит на нее с внезапно вспыхнувшей догадкой. — Эм-м… Ты заинтересована?
Римская жара сильнее, чем в Колумбии, что в Южной Каролине, бывает в городском центре на день Благодарения. В воздухе стоит запах «Шкод», жгущих метан, приправленный низким субтоном печеного солнцем собачьего дерьма. Машины — ярко раскрашенные суперкомпактные ракеты — носятся по аллеям, исчезают в их глубинах и снова появляются оттуда, как рассерженные осы. Похоже, что разгон их электронных систем управления считают здесь национальным спортом — при том, что ПО из отдела встроенных систем Фиата во все времена работало исключительно на честном слове.