— Ты… — Амбер краснеет. — О чем же? — Рита видит, как она рассержена — Сирхан зачем-то поддевает эйген-мать. Зачем он это делает?
— О топологиях некоторых весьма интересных видов сетей малых миров. — Сирхан откидывается назад в кресле и разглядывает облако над ее головой. — И о машрутизаторе. Ты прошла через него, и вернулась с поджатым хвостом — как можно было быть настолько поспешными, чтобы даже не проверила своего пассажира, не является ли он враждебным паразитом?
— Зачем мне перед тобой отвечать? — жестко говорит Амбер. — Ты не был там, и ты даже не представляешь, с какими ограничениями мы там работали.
— Да неужто? — Сирхан глядит на нее, приподняв бровь. — Ладно. Так вот, об упущенных возможностях. Мы знаем, что маршрутизаторы самовоспроизводятся, хотя и не знаем, зачем. Они распространяются от одного коричневого карлика к другому, прорастают, забирают у недозвезды немного энергии и материала, и отправляют выводок детей дальше. В других словах, это машины Фон Неймана. Также мы знаем, что они обеспечивают широкополосную связь с другими маршрутизаторами. И войдя в один у Хендай +4904/-56, ты оказалась в неподдерживаемой ДМЗ, прикрепленной к из-за чего-то деградировавшему инопланетному мозгу-матрешке, так? Следовательно, кто-то забрал маршрутизатор и принес его домой, чтобы включить в ММ. Почему ты не принесла домой этот?
Амбер сверлит его взглядом. — Общая грузоподъемность Выездного Цирка была — около десяти грамм. Как ты думаешь, сколько весит семя маршрутизатора?
— А вместо этого ты привезла домой Слизня, который занял, наверное, половину твоей емкости хранения и был способен спустить на вас всех псов ада.
— Дети! — Они рефлекторно оглядываются — оба одновременно. Это Аннетт, и в ней нет ни капли веселья. — Будьте добры, отложите эти препирательства на потом — говорит она. — У нас есть дела, и их надо делать. — Невесела — слабо сказано, Аннетт вот-вот вскипит.
— Это очаровательное воссоединений было твоей идеей, да? — улыбается ей Манфред. Он прохладно кивает не пожелавшему оставаться в запасе политику из ЕС, сидящему с ней рядом.
— Будь так добр — это Амбер — папа, ты не мог бы это оставить на потом? — Амбер кажется древней сейчас — гораздо старше своего субъективного возраста в гигасекунду. Рита выпрямляется в своем кресле. — Аннетт права. Нам не надо препираться. Давайте все же оставим семейную историю до тех пор, пока мы не сможем к ней вернуться в более личной обстановке. Ладно?
Манфреда как пыльным мешком накрыло. — Действительно… — Он несколько раз моргает, а потом набирает воздуху в легкие. — Амбер, я включил в цикл некоторых своих старых знакомых. Так вот, в чем суть. Если мы выиграем выборы, то выбраться отсюда поскорее нам поможет только комбинация двух основных идей, обсуждавшихся здесь. Во-первых, это — сохранить на высокоплотной памяти столько людей, сколько возможно, рассчитывая на их перевоплощение, когда мы окажемся где-нибудь, где достаточно массы и энергии, а во-вторых — прибрать к рукам маршрутизатор. У нас не хватит энергии на достаточно большой для всех релятивистский звездолет — пусть и в виде выгрузок — этого не потянет даже всепланетное государство, а нерелятивистский корабль был бы слишком легкой добычей для Зловредных Отпрысков. И поэтому мы не будем вслепую срываться к какому-нибудь сносному пункту назначения. Вместо этого мы разберемся в сетевых протоколах маршрутизаторов, придумаем вид переносимой валюты, которой мы сможем оплатить наше перевоплощение на другом конце, а для начала мы произведем разведку и составим карту, чтобы нам разбираться в том, куда мы идем. Два трудных этапа — достать маршрутизатор или добраться до него, и заплатить на том конце, последнее означает — взять с собой кого-нибудь, понимающего Экономику 2.0., но не желающего зависать со Зловредными Отпрысками.
— И так получилось, что эти мои старые знакомые уже сходили туда и достали семя маршрутизатора для своих собственных целей. Оно в поясе Койпера, в тридцати световых часах отсюда, и они прямо сейчас пытаются прорастить его. А Айнеко разбирается в торговых переговорах, и я думаю, она могла бы пожелать отправиться с нами. Он поднимает правую ладонь и бросает связку ключей в общий буфер памяти внутреннего круга.
Омары! Десятилетия назад выгруженные омары сбежали из продуваемой ветрами всех депрессий сумрачной пустоши шальных нулевых. Манфред заключил для них сделку, и они обзавелись своим собственным заводом на комете. Спустя много лет экспедиция Амбер к маршрутизатору повстречалась со зловещими омарами-зомби, выгруженными образами, захваченными и перезапущенными Вунчем. Но где все это время были настоящие омары?
На мгновение Рите представляется, как она висит во тьме и в вакууме. Далеко внизу слышится пение сирен, несущееся из глубин гравитационного колодца планеты, а слева — или к северу? — сияет туманное красное облако величиной с полную Луну в небе Земли, и сбросовое тепло яростных бесцветных снов, в которые погружена галактическая цивилизация, наполняет пространство неумолчным техногенным гулом. Потом она понимает, как изменять направление своего немигающего безглазого взгляда, и видит корабль.
Это звездолет в форме ракообразного трех километров в длину. Он разделен на уплощенные сегменты, и из нижней поверхности растут лапы, расставленные в стороны и сжимающие внушительных размеров баллоны с топливом — криогенным дейтерием. Синий металлический хвост-плавник обернут вокруг изящного жала — сопла термоядерного реактора. У головы корабль отличается от обычного омара — вместо гигантских клешней там изящное ветвление робокустов, переходящее в полупрозрачный туман, в котором сидят наносборщики, готовые чинить повреждения в полете и раскрывать парашют — таранную воронку[197], когда настанет время тормозить. На самой голове — массивная броня, защищающая от молниеносных атак межзвездной пыли, и шестиугольно-фасетчатые глаза-радары, глядящие прямо на Риту.
За кораблем, и внизу от него, простерлись огромные ажурные кольца. Омар находится на орбите Сатурна, всего в нескольких световых секундах от них. И пока Рита, словно лишившись дара речи, глядит на корабль, он подмигивает ей.
— Они не пользуются именами, во всяком случае — как личными метками, — виновато говорит Манфред. — Но я спросил у него — не возражает ли он, если я буду называть его как-нибудь. Он сказал: «пускай будет «Синий»», ведь он такой. Так что я представляю вам крепкого доброго омара Синеву.
— Чтобы проложить путь через сеть, вам все еще потребуется мой кладистический проект, — вставляет Сирхан с некоторым самодовольством. — Вы уже знаете, куда направляетесь?
— Ответ «Да-да», на оба вопроса — признает Манфред. — У каждого маршрутизатора мы будем отправлять отражения-дубликаты к каждой возможной конечной точке, и ждать ответа. Потом повторять итерацию, и так далее. Рекурсивный анализ с обходом в глубину. С целью — сложнее. — Он показывает на потолок, и тот растворяется, оставив вместо себя беспорядочную трехмерную паутину. Спустя несколько субъективных часов копания в архивах Рита узнает в ней карту распределения темной материи в пределах миллиарда световых лет от Млечного Пути — галактики налипли на высыхающий шелк, точно пушинки, скапливаясь в точках пересечения. — Уже большую часть века мы знаем, что вон там происходит кое-что с подвывертом. Это по ту сторону Пустоты Волопаса. Там есть парочка галактических сверхскоплений, вокруг которых с анизотропией космического фона творится кое-что интересное. Большая часть вычислительных процессов порождают энтропию в качестве побочного продукта, и там отклонения похожи на сброс рассеиваемого тепла от всех галактик в регионе. Он очень равномерно распределен, и в точности повторяет распределение металлов в этих галактиках, за исключением только самых ядер. И как говорят омары, которые неплохо попрактиковались в интерферометрии с очень, очень длинной базой[198], сами звезды в этих кластерах краснее, чем ожидалось, и обеднены металлами.[199] Как будто кто-то добывал из них ресурсы.
— Ясно. — Сирхан разглядывает своего деда. — Но с чего им хоть чем-то отличаться от наших местных?
— Оглядись, ты видишь хоть один признак масштабной астроинженерии в радиусе миллиона световых лет отсюда? — Манфред пожимает плечами. — В ближайших окрестностях никто не достиг… Эх. Смотрите. Мы ощупали слона. Мы видели руины павших сознаний-матрешек. Мы знаем, насколько трудно для постсингулярной цивилизации исследование новых рубежей — мы видели барьер пропускной способности, удерживающей их дома. Но там… — он показывает на потолок — Произошло кое-что другое. Изменения в масштабах всего галактического сверхскопления. И похоже, они действуют сообща. Они все-таки собрались, они пошли в исследования, и достигли еще более далеких рубежей. Похоже, что они делают что-то целенаправленное и координированное, и что-то колоссальное — может быть, атаку временного канала на виртуальную машину, ведущую нашу вселенную, а может, вложенную симуляцию совершенно другой вселенной. Их потомки все еще могут быть там. Вверх или вниз они идут? Там всю дорогу — слоны на черепахах, или можно найти что-то еще более реальное, чем наши вложенные реальности? И скажите, неужели вы считаете, что это не стоит того, чтобы пойти и узнать?
— Нет. — Сирхан скрещивает руки на груди. — Это все очень интересно, но меня интересует спасение людей от Зловредных Отпрысков, а не ставка на таинственных вознесшихся инопланетян, которые, возможно, миллиард лет назад построили машину взлома реальности размером с галактику. Я продам вам свои услуги, и я даже отправлю с вами отражение, но если вы ожидаете, что я заложу все свое будущее на…
Это уже слишком для Риты — уведя внимание от головокружительных видов, разворачивающихся перед ее внутренним взором, она дает локтем Сирхану в бок. Он оглядывается; сначала его взгляд ничего не выражает, а затем, когда он опускает свой фильтр, наполняется гневом. — О чем невозможно говорить, о том следует молчать — шипит она. Потом, поддаваясь еще одному порыву и зная, что еще будет жалеть об этом, она сбрасывает в его ящик входящей связи личное соединение.