— Никто тебя и не просит — оборонительно говорит Манфред, скрестив руки на груди. — Мне это представляется чем-то вроде Манхэттенского проекта, параллельно работающего над всеми программами. Если мы выиграем выборы, у нас будут ресурсы на всё. Мы все отправимся через маршрутизатор, и мы все запишем свои архивные копии в Синеве. Он не так уж быстр, этот старый добрый корабль — одна десятая световой, но на что Синева прекрасно способен — так это вытащить достаточное количество мемоалмаза прочь из околосолнечной системы прямо сейчас, пока автономная защита Зловредных Отпрысков еще не активировала свой механизм эксплуатации доверия, или чего они там собрались делать в ближайшие несколько мегасекунд.
— Чего тебе — сердито спрашивает Сирхан по каналу. Он все еще избегает смотреть на нее — не только потому, что сосредоточен на проекте в тонах блюза, наполняющем общее пространство встречи их команды.
— Перестань кривить душой — отправляет Рита в ответ. — Зачем отрицать свои цели и движущие мотивы? Может, ты и не желаешь знать правду, которую узнало твое собственное отражение, но я — хочу. И я не дам тебе отрицать, что это случилось.
— Что один из твоих агентов совратил образ моей личности?
— Ну что ты опять?..
— Собираетесь ли вы открыто заявлять об этой программе? — спрашивает матерый юнец-европол у сцены. — Вы подорвете кампанию Амбер, если объявите о ней.
— Все в порядке — устало говорит Амбер. — Я привыкла, что Папа поддерживает меня своими собственными и неповторимыми способами.
— Так хорошо — говорит новый голос. — Я счастливы помочь. Пастись на эклиптике режим ожидания — Это дружественный спасательный корабль омаров — чьи слова долетели с орбиты, преодолев задержку распространения.
— …Тебе нравится прятаться за лицемерным чувством моральной чистоты, и искать в нем позволение смотреть на других сверху вниз, но ведь самом деле за ним скрывается человек — такой же, как и другие…
— Она послала тебя растлить меня, разве нет? Ты — просто приманка в ее руках.
— Выгрузки на борту Синевы могут быть и последовательными резервными копиями — объясняет Аннетт, поддерживая Манфреда. — Если ограниченно богоподобные силы из внутренней системы попытаются активировать антитела, которые они уже засеяли в культуру фестиваля, у нас будут точки восстановления.
Никто больше в дискуссионном пространстве не замечает, как Рита и Сирхан поливают друг друга нечистотами и обмениваются эмоциональными ручными гранатами, как будто они уже побывали во многих разводах.
— Само по себе это не решает задачу эвакуации, но уже удовлетворяет основным требованиям программы консерваторов, и в качестве гарантии…
— …Винить во всем свою эйген-мать… Здорово, конечно, придумал! До тебя не доходило, что она не настолько повернута на тебе — ей просто не до того, чтобы устраивать такие трюки? Мне кажется, ты слишком много времени провел с этой твоей сумасшедшей бабкой. Ты даже не воссоединил то отражение, да? Боишься запятнать себя? Спорим, ты даже не утруждал себя узнать, какое на самом деле это чувство?
— Я… — Сирхан на мгновение замирает, и личностные модули кружатся вокруг его головы, вылетая и интегрируясь снова, как рассерженные пчелы в улье. — …каким же я был дураком — тихо говорит он и опускается обратно в кресло. — Мне так неловко… Он прячет лицо в руках. — Ты права.
— Я… — Удивление Риты медленно уступает пониманию — Сирхан, каким бы упрямым и гордым он ни был, наконец воссоединился с памятью отражения, с которым они столько пробыли вместе. Когнитивный диссонанс, должно быть, огромен… — Прости. Просто слишком часто начинаю защищаться.
— Я… — Как же он смущен. Это совсем другое дело, Рита уже тогда знала его, как свои пять пальцев. У нее была память-отражение о шести месяцах, проведенных рядом с ним в сим-пространстве — его объятия, обыгрывание идей, обмен личным, появление доверия… Этот жаркий роман мог бы случиться в настоящем мире, а не в сим-пространстве, не отреагируй он тогда на осознание, что он возможен, сбрасыванием в холодное хранение загрязненного нечистыми мыслями осколка сознания, и отрицанием всего.
— Детального анализа угрозы у нас пока нет — говорит Аннетт, вклиниваясь прямиком в их личный разговор. — Если имеется прямая угроза — а мы ничего не можем сказать точно, Зловредные Отпрыски могут оказаться и достаточно просвещенными, чтобы просто оставить нас в покое — это будет, вероятно, какая-либо изощренная атака, направленная непосредственно на основы нашей идентичности. Что-то вроде пузыря доверия, когда люди подхватывают какую-нибудь странную религию, и за этим происходит девальвация метрики доверия. Может, отклонения в результатах выборов. Не будет ничего внезапного — они не настолько тупы, чтобы атаковать в лоб, не проложив себе дорогу постепенным разложением.
— Вижу, над этим вы поразмыслили — говорит Самина деланно сухо. — Манфред, откуда ты взял этот твой, эм-м, синий корабль? Ты натаскал в свое дупло столько кредитов доверия, что хватило нанять звездолет в метапузыре Экономики 2.0? Или тем еще что-то такое, о чем ты не говоришь?
— Э-э. — Манфред становится похож на маленького мальчика, которого застали с рукой в банке с конфетами. — Ну, фактически…
— Да, Папа, почему бы просто не рассказать, чем мы платим? — спрашивает Амбер.
— А-а-а… Ну ладно. — Он смущается. — Это все омары, а не Айнеко. Они хотят кое-что взамен.
Рита тянется, берет Сирхана за руку, и тот не сопротивляется. — Ты знал об этом?
— Не-а, еще не слышал… — Частные смущенно скользят прочь по каналу вслед за этим ответом, и они с Сирханом надолго остаются наедине в интроспективных мечтах о том, что можно сделать вместе, когда уже знаешь, как вместе хорошо.
— …А именно — надежную концепт-карту. Они хотят скомпилированную человеческими исследователями карту всех доступных мем-пространств, зависающих в паутины маршрутизаторов, в качестве опорного материала. Это довольно легко, просто в обмен на билет из системы кто-нибудь из нас должен будет отправиться в исследования. И конечно, мы можем оставлять за собой резервные копии.
— Интересно, они говорят о ком-то конкретном? — Амбер тянет носом воздух.
— Нет — говорит Манфред. — Просто о том, чтобы мы собрали команду, которая построит карту сети маршрутизаторов и систему оповещения о внешних угрозах. — И, пару мгновений спустя: —Что, ты не захочешь пойти с ними?
Предвыборная кампания занимает примерно три минуты, и сопровождается передачей большего количества данных, чем прошло за всю историю земных сообщений по всем каналам связи с доисторических времен до 2008 года. Шесть миллионов отражений Амбер, каждое — индивидуально настроенное на соответствие целевой части аудитории — распространяются по сетям темноволокна, пронизывающим фундаменты городов-кувшинок, выходят наружу через сверхширокополосные городские сети, воплощаются из роботумана и свободных имплантов, и осаждают избирателей. Многие из них не нашли целевую аудиторию. Некоторые заболтались настолько, что забыли, зачем пришли, примерно шестеро решают, что разошлись с оригиналом достаточно, чтобы стать отдельными личностями, и регистрируют свое независимое гражданство, двое дезертируют на стороны противников, а одно сбегает, увлеченное роем модифицированных африканских пчел-эмпатов.
Отражения Амбер — не единственные соревнующиеся за внимание коллективного духа времени. Более того, они принадлежат к меньшинству. Большая часть других автономных выборных агентов агитирует за всякую всячину, которая укладывается в диапазон от предложения ввести прогрессивный подоходный налог (никто не может четко объяснить, зачем, но традиция же!), до призыва замостить городами всю планету сплошняком (они совершенно не берут в расчет ни то, что атмосфера газового гиганта уже изрядно обеднела металлами, ни то, в какой ад при этом неизбежно превратится погода). А остальные… Партия Безликих продвигает назначение каждому нового набора лицевых мускулов каждые шесть месяцев, Синюшные Скоморохи требуют равных прав слабо осознающим себя сущностям, и куча других однозадачных инициативных групп голосит о классических недостижимых целях.
Чёрт его знает, что из всего этого выйдет. Никто не берется и гадать, кроме разве что непосредственных участников Комитета Фестиваля, группы, которая первой придумала идею замостить атмосферу Сатурна аэростатами с горячим водородом. Но проходит полный суточный цикл, почти сорок тысяч секунд, и начинает вырисовываться картина. Разработать надежную систему контроля отклонений в планетарной сети-распределителе баллов репутации, с гарантией не менее, чем на пятьдесят мегасекунд (почти один марсианский год, если бы Марс еще существовал). Создать парламент — борганизм, который будет говорить от лица единого суперсознания, построенного из убеждений победителей. И прочие безрадостные вещи, как постепенно осознает одна из партий, собравшаяся в верхней сфере Атомиума (по настоянию Манфреда Амбер сняла его для вечеринки неудачников). Сама Амбер отсутствует — может, топит печали в выпивке, а может, принялась за новые, поствыборные планы где-то. Но остальные члены ее команды — здесь.
— Могло бы быть и хуже — резонно замечает Рита. Поздний вечер; она сидит в углу на палубе седьмого уровня, в плетеном кресле по моде 1950-х, и разглядывает тени, сжимая в руке стакан синтетического односолодового виски. — Например, старомодные выборы с оспариванием результатов — тогда бы сейчас вокруг дерьмо всех сортов летало. Пятьдесят оттенков бурого… Хоть это хорошо, не придется защищать свои приличия.
От границы поле зрения отделяется одно из слепых пятен. Оно приближается, втекает в центр поля зрения, и внезапно становится Сирханом. Он мрачен как туча.
— Ну, а у тебя-то что не так? — допытывается она. — Твоя изначальная фракция выигрывает по результатам подсчета.