Во многих пьесах о среднем классе присутствует чувство потери, разочарования. Жизнь дает определенные обещания, а затем подводит. Вся суета и приобретения ни к чему не приводят. Биф Ломан отвергает ценности отца. Тот верил в Америку, в американский образ жизни. Он хвастался, что «открыл Север» для своей компании и был хорошим парнем. «Ты можешь далеко пойти, если тебя любят», – говорил Вилли сыну.
Но его увольняют, и Биф убеждается, что ценности отца не сработали. Америка дала неверные надежды. Она утверждала, что быть коммивояжером – форма славы. Но это было неправдой. Вилли уволили. Не сводите все к тому, что мальчик разочаровался в отце. Случилась гибель американских идеалов.
Вилли не готов мириться с тем, что американская, джефферсоновская мечта закончилась. Но Биф испытывает бесконечное одиночество американца, не желающего «американского образа жизни». Это эпическое одиночество. Он видит, что если ты не можешь стать частью системы, то ты не можешь сделать ничего, кроме как купить еще один дом. Ты на мели. Капитализм дает деньги, но не мир, не жизнь, полную свершений.
Автор утверждает, что должно быть что‐то, кроме работы, успеха и денег. Большинство из нас, однако, попали в бесплодный цикл. У художника есть выход: он исключен из среднего класса, но потерю компенсирует радость от работы.
Артур Миллер не дает Бифу настоящего пути в жизни, и заставляет его бежать из Америки, ориентированной на успех. Работа фермером не принесет мужчине успеха. В реальности, когда речь идет о среднем классе, вы не получите ответа. Зритель должен сам принять решение.
Занятие двадцать второеИграем представителя социального класса
Оставайтесь открытыми для всего в жизни. Когда вы играете персонажа, то должны увидеть, что у вас общего, но никогда не останавливайтесь на этом. Эта мысль особенно верна в отношении последнего из архетипов, которые мы изучаем, – крестьянина.
Где вы найдете образ крестьянина? Если знать, куда смотреть, поможет наблюдение. Вы можете найти его в сельской местности, в путешествии. Хороший способ понять крестьянина – посмотреть на картину Питера Брейгеля «Свадебный танец».
Первое, на что вы должны обратить внимание, – ее абсолютная гениальность. На полотне нет ничего, намекающего на бедность, притеснения или преследования. Ничего, свидетельствующего о нервном напряжении. Герои свободны, веселы и полны оптимизма. В их танцах нет грациозности, но они чрезвычайно радостны. Чувствуется гармония и единство. Они знают, как взаимодействовать, чтобы дарить друг другу радость. Вот что мы потеряли.
Такова настоящая картина общины. В мире крестьян ни один человек не чувствует себя одиноким, изолированным или чужим. У них есть общая, объединяющая структура. Обратите внимание: деревенский мир не лишен условностей. И мужчины, и женщины носят шляпы. Кажется, что в них нет никакой необходимости. Шляпы – декоративное украшение. У крестьян не так много денег – это нам известно. Но они все одеты опрятно.
Конечно, им не хватает формальности аристократов или представителей среднего класса, но в них нет ничего неряшливого или неаккуратного. Хотя герои, вероятно, постарались нарядиться празднично для свадьбы, есть ощущение, что при необходимости они готовы отправиться на службу к хозяевам.
На картине Брейгеля, изображающей фермеров, сгребающих сено, отражено почти энциклопедическое представление о том, чем занимаются люди. Каждый умеет что‐то делать. Здесь нет дилетантов. Их окружают деревья. У них есть земля; есть все, что делает их счастливыми.
Чтобы сыграть крестьянина, всеми мышцами тела вы должны отдаться типажу. Вы связаны с жизнью во всех ее животных проявлениях, с ее грязью, сексуальностью. В крестьянине есть смелость и полнота жизни. Его выбор ограничен – он ест, пьет, спит, занимается сексом, танцует. Секс хорош. Жизнь хороша и бесстыдна.
Его отношения с жизнью – физические. Вы должны делать, а не говорить. Никакой деликатности. Отношение к смерти не такое пугливое. Крестьянин прост, непосредственен. В нем есть спонтанность и отсутствует сдержанность.
Было бы неправильно утверждать, что крестьянин настолько груб, что не способен к более тонкому пониманию. Возьмем другую фламандскую картину – «Поклонение волхвов» Иеронима Босха XVI века. Обратите внимание на обстановку – ясли, что звучит элегантно, но на самом деле это обычный сарай. Становится ли полотно менее радостным от этого? Вовсе нет.
Святое семейство окружено крестьянской утварью, в отличие от многих изображений Рождества Христова, что только усиливает ощущение близости.
Вы должны очистить свой разум от мысли, что кто‐то другой «низкий». Крестьянин – другой. Он носит иную одежду. У него меньше денег, но это не плебей. На самом деле уже много лет дома моды подражают крестьянской одежде со всего мира, потому что она красочная и удобная. Мы скрываем себя под одеждой, а они носят вещи, не скрывающие тела. Главное в крестьянской одежде – удобство.
Одна из причин радости крестьянина в том, что у него есть то, что он никогда не потеряет, – земля. В ней его корни. Человек связан с землей – вот космическая истина, которую он понимает.
Я говорю о европейском крестьянине, возможно, о современном, но безусловно о европейском, жившем всего столетие назад, когда английский писатель Томас Харди в романе «Возвращение на родину [105]» вложил в уста одного из героев, городского человека, мысль, что, уезжая в деревню, вы вновь обретаете ощущение жизни, которой можно наслаждаться, а не просто терпеть.
У нас такого нет. Америка запуталась. Мы ни к чему не были привязаны. Пока не стало слишком поздно, американский фермер рассматривал свою землю как нечто, что можно освоить и продать. Она была товаром, а не наследием.
Радость крестьянина исходит от всего, что дает земля, – растений, плодов, животных. На картинах Брейгеля есть ощущение, что все растет, танцует – есть чувство полноты и открытости. Земля не прячется. Ничто не скрыто. Тела крестьян свободны.
В европейском крестьянском обществе все образуют семью. В бедных районах Италии любая женщина – мать любого ребенка. Если малыш потерялся или испачкался, увидевшая это женщина принимает его, утешает, отмывает и возвращает родителям. Там нет деления на вашу семью и мою семью. Скорее, мы все – родные. Это переживаемое единство.
Крестьянин не утратил животную природу мужчины и женщины. Животное не говорит: «Давай познакомимся». В животном мире нет судьбы – мужчина и женщина так или иначе встретятся. Знание, что судьбы не существует, избавит вас от лишних мыслей.
Все это не означает, что крестьяне бездумны, что их жизнь безболезненна. Если вы играете такого персонажа, вряд ли у вас убудет полный набор зубов.
Большая часть нашей жизни связана с защитой от стихий. Крестьянин живет в непосредственном контакте с ними. Он делит условия своей жизни с землей и постоянно находится под воздействием природы – облаков, дождя, грязи, солнечного света. Ему не нужны пособия по сексу. Секс, которым он наслаждается, похож на спаривание животных и обладает свойствами весны и радости.
Не могу не подчеркнуть, что крестьяне – это не низший класс. Их образ жизни не похож на наш, но и не уступает ему. Им есть где жить на земле, которую им предоставили владельцы. Они не беспокоятся об ипотеке и не состоят в профсоюзах. Они не сантехники и не думают о почасовой ставке. Они размышляют, как сделать работу, которую обязаны выполнить.
Им комфортно на земле. Они не неряхи, не бомжи, не бедняки! Они принимают жизнь и смерть как часть мироустройства. Они принимают землю. Забудьте о грязи, когда играете крестьянина. Для него это земля, а не грязь. Следует понимать разницу. Для реализации образа крестьянина в вас должна быть часть земли. Вы должны быть открыты.
Хорошее упражнение в этом случае – копать картошку. Вы должны проникнуться обстоятельствами – влажная или сухая земля? Забудьте об аккуратности. Оправдывайте наличие земли на каждой частичке вашей одежды.
То, что мы говорили об аристократе, справедливо и для крестьянина. Одежда влияет на то, кто вы. Крестьянин носит деревянные башмаки и крепкие сапоги. Посмотрите на картину Ван Гога с изображением крестьянских сапог. Это мир, в котором ничто не создается, чтобы быть выброшенным. Все имеет ценность. Ничто не является старым или гнилым. Человек носил и износил сапоги. Они – такой же атрибут рабочего класса, как фартук – атрибут горничной.
Есть часть вас, которую можно использовать при создании персонажа. Актрисе, играющей Анну Кристи в пьесе О’Нила, необязательно быть шлюхой, чтобы понять героиню. Она понимает, что значит соблюдать условия контракта. Проститутка – профессионал. Она отстраненно относится к своей работе. Она зарабатывает деньги. В ней должна быть безжалостность. Выполняя контракт, она не продает все, что есть в магазине, а отдает только то, что было оговорено.
Ваше понимание героя должно выходить за рамки собственной жизни. Когда Марлон Брандо работал над ролью Стэнли Ковальски в «Трамвае „Желание“» Теннесси Уильямса, то использовал картину Ван Гога «Башмаки», чтобы помочь себе. Он видел Ковальски крестьянином, который приехал в город и был сломлен.
«Очень хорошо, Марлон, – сказала я. – Но как осуществить это? Как показать его сломленным?»
И он стал сутулиться, что оказалось более достоверным, чем башмаки Ван Гога.
Крестьянский класс, который мы рассматривали, является сельским. Существует также традиция рабочего – городского класса. В Америке он прошел через множество фаз. Но тот, кто относится к нему, не может его понять.
Невозможно говорить о современном рабочем классе, в Америке он больше не существует в чистом виде. Поэтому нам придется вернуться в историю, чтобы познать его дух до того профсоюзного движения придуманного бизнесом.
Рабочий класс берет начало от европейского крестьянства, мелких фермерских работников из сельской местности, то есть до того, как у нас появились современные города и высотные здания. Они были классом, вернувшимся к земле.