Полтора часа актер читал Шекспира. Отказался от всего внешне героического. Но в его Гамлете не было и пассивной мечтательности, слабости воли, о чем принято говорить как о главной, неотъемлемой черте этого героя. Лишь три-четыре раза он позволял прорваться бурному проявлению чувств в коротких, ярких вспышках, исполненных трагизма. Хабенский читал словно для самого себя, раскрывая свои самые сокровенные мысли. То были раздумья, горькое удивление, сокрушение сердца.
После премьеры Хабенский признался, что хотел проверить себя, посмотреть, сможет ли?..
Он точно угадал иное актерское существование в литературно-музыкальной композиции. Продолжил в композиции по «Калигуле», снова заговорив о трагическом неустройстве мира, о невозможности превратить несовершенство его — в совершенство.
Середина первого десятилетия XXI века — взлет Хабенского. Еще одна роль этого периода как бы в стороне от ранее сыгранного, неожиданная, вся на острие ножа телевизионной версии Павла Лунгина гоголевских «Мертвых душ» — «Дело о мертвых душах».
В этой картине Лунгин собрал блестящий актерский ансамбль. Кроме Хабенского снимались Сергей Гармаш, Нина Усатова, Александр Абдулов, Павел Деревянко, Инга Оболдина. Режиссер стремился найти решение, которое бы вплотную сблизило великую поэму Гоголя с нашими днями, в которых великолепно обжились ловкие и циничные авантюристы, честолюбивые политические интриганы, где процветает механизм постоянного лицемерия и ржавчина разъедает людские души.
Но надрывное, непрестанное стремление сценариста Юрия Арабова сочинить нечто, что было бы по всем параметрам вопреки Гоголю, превратило сценарий в клочковато-претенциозное сочинение. Любое столкновение переводилось на язык трансцендентальный, что-то вроде конфликта воли с душевной чистотой!..
Соответственно и хорошо знакомый всем со школьной скамьи вкрадчивый авантюрист Чичиков в результате превратился в некое исчадие ада. Это исчадие ада терзает честнейшего, порядочнейшего господина Шиллера, посланного в город N вести дело о «мертвых душах» и отыскать Чичикова, бежавшего из острога. Затем господин Шиллер почему-то превращается… в Акакия Акакиевича.
У беса Чичикова — героя Хабенского — всего несколько эпизодов, разбросанных по многосерийному пространству картины. Хабенский, судя по всему, достаточно спокойно отнесся к сценарным изыскам Арабова. Он играл человека, отчужденного от реальности, испытывающего наслаждение от совершаемого зверства, испытывающего свою власть над жалким — в его представлении — человечеством. Словом, сатанинскую натуру!
Этот Чичиков неуловим. Является и исчезает подобно Злу, так или иначе существующему в наших мыслях, намерениях, поступках. Оно поднимает темную накипь со дна души, влечет, застит разум.
Эта работа кажется экспериментом на пути Константина Хабенского. Зло, разгуливающее по Земле в образе человека на все времена. Несмотря на то, что роль складывалась из цепочки всего нескольких эпизодов, мне кажется, она прочертила перспективу в будущее артиста.
Как это далее реализовалось? Многое зависело и всегда будет зависеть от того, что предложат Хабенскому драматурги и режиссеры, актер — фигура зависимая, и Константин Юрьевич это знает:
«— Удел единиц — работать где, когда и с кем хочешь. Актеров много, большинство себе этой роскоши позволить не может», — таково резюме Константина Хабенского.
Это взгляд реалиста. Хотя Константин Юрьевич сегодня уже может позволить себе выбирать, соглашаться, отказываться от неинтересных ролей.
В 2005 году в его послужной список достаточно успешно вошла роль Грина в экранизации романа Бориса Акунина «Статский советник». В этом фильме, по сути, две живые фигуры: князь Глеб Пожарский, петербургский чиновник, занимающий высокий пост в министерстве внутренних дел, командированный в Москву, чтобы уничтожить группу террористов, которыми руководит опасный, отчаянный и беспощадный Грин. Второй реальный персонаж в скучном и вялом (несмотря на жанр) повествовании.
Грин — магнетическая личность. Его магнетизм в железной воле, которой он действительно заражает своих товарищей по борьбе. Товарищи его не любят — любить такого абсолютного фаната трудно. Как соотноситься с человеком, закованным в броню? Неумолимо жестоким? Не знающим ничего, кроме борьбы, борьбы и еще раз борьбы? Как смириться с его аскетизмом, возведенным им в культ? Того, кто лишил себя всех радостей жизни — от и до, требуя того же от всех остальных? Демоны-искусители, нашептывающие о любви, благах житейских, тепле общения давно отступились от Грина, оказавшись не в силах совладать с его невероятной волей.
В романе Акунина подробно выписана биография Грина — мальчика из местечка, еврея, у которого во время погрома была убита вся семья. Так дано обоснование его ненависти, обращенной к власти, позволяющей безнаказанно уничтожать беззащитных, невинных людей. В картине Грин лишен этой почвы. Но Хабенский донес душевную рану, которая никогда не зарастет. Она присутствует не в речах Грина — в молчании человека, сознательно обрекшего себя на роль неумолимого мстителя и вместе с тем тайного мечтателя об ином мироустройстве. Он добровольно отторгает себя от всех. Даже от тех, с кем идет на террористические акты, экспроприацию и т. п.
И все же человек остается человеком. Даже такой, как Грин. В финальных сценах это прорывается во взгляде Грина, обращенном на его соратницу по прозвищу Игла, как бы тень его самого. Он угадывает в ней то же одиночество и добровольное обречение на смерть. В эти минуты они рядом, они вместе…
Боль молнией пронзает его. Жить остается всего минуты. Грин еще успевает взглядом приказать Игле убить их врага Пожарского, воспользоваться принесенной взрывчаткой. Но тогда вместе с Пожарским погибнут все. Назначенные ими для себя роли должны быть сыграны до конца. Таков закон террора, закон революции. Но ведь проиграна собственная жизнь. Этим Константин Хабенский завершает судьбу Грина. В этом суть сыгранного им. Суть, жгуче современная для наших дней, когда человеческая жизнь теряет свою самоценность. Когда фанатизм драматически сужает мышление и одномерность становится границей в решении любой проблемы…
Именно Хабенский привнес в этот холодный, откровенно сконструированный фильм тревогу художника, которому страшен удел гринов, действующих и потенциальных, страшась и отчасти сострадая им. Актер уводил героя в некое пространство вне фильма, что требовало иной, куда более тонкой и глубокой драматургии. Он остался одиноким среди кукольных персонажей картины (опять же, исключая Пожарского в исполнении Никиты Михалкова). Но благодаря этому и выделялся.
Широкий — по российским меркам — прокат «Статского советника» принес Хабенскому возросший рейтинг его популярности у зрителей и массу новых предложений. Он работал буквально на износ. Порой разумно отказывался, понимая, что вряд ли сможет найти контакт с режиссером, хотя для того, чтобы отказаться от подобной роли, нужны были мужество и воля. Так произошло с предложением сняться в «Золотом теленке» в роли Остапа Бендера. Кажется, такой герой был как бы приуготовлен Хабенским его работой в «Бедных родственниках». С другой стороны, Остап Бендер открывал новые перспективы. Надо отдать должное проницательности Константина Юрьевича, который сумел практически сразу понять, что режиссер Ульяна Шилкина не готова к работе над таким мощным и сложным проектом. Что и остановило его… По выходе картины последовал оглушительный провал. По всем параметрам.
Он снялся в картинах «Женский роман» (Кирилл), «Бухта Филиппа» (Филипп Ромов), «Час пик» (Костя). В основном все шло в русле уже познанном и опробованном: мятущиеся интеллигенты, бегущие общества, стремящиеся жить по своим законам… Хабенский все настойчивей обживает эту территорию. На износ он работает еще потому, что в это время в его жизни произошли трагические события, потребовавшие огромных затрат.
В 2008 году семья Хабенских ожидала рождения долгожданного ребенка. Сына… Незадолго до родов у Анастасии была обнаружена злокачественная опухоль. От лечения она отказалась, боясь навредить этим еще не родившемуся мальчику. Он родился здоровым. Но Анастасию сразу после родов перевезли в НИИ нейрохирургии имени Бурденко. Операция. Приговор медиков — женщина обречена.
Муж перевозит Анастасию в США, в одну из лучших клиник Лос-Анджелеса. Стоимость пребывания — четыреста тысяч долларов. Первоначальный курс лечения пришлось продолжить.
В конце сентября 2008 года наступило ухудшение. Анастасия перебралась в клинику «Седарс-Синай». Там она скончалась 3 декабря 2008 года. Константин Юрьевич перевез ее прах на родину и захоронил на московском кладбище.
Сын Иван первое время был на попечении матери Анастасии, которая уже довольно давно живет в Америке. Через некоторое время отец забрал его к себе и поселил под Москвой вместе со своей матерью. Пока Константин Хабенский не женат…
Все это горькое время он продолжал неустанно работать. Немалую роль в этом играла материальная сторона. Лечение жены за рубежом обошлось в баснословные суммы, даже для звезды российского кино, трудноподъемные и для одного из самых высокооплачиваемых актеров нашей страны, каким на сегодня стал Хабенский. Сейчас он на собственные средства возводит храм св. Анастасии в память о безвременно ушедшей жене.
Одно из давних интервью с актером называлось «Верю в любовь»:
«— А вы сами верите в любовь? Или разделяете мнение, что «стороны» просто договариваются жить вместе и не трепать друг другу нервы?
— Скорее первое, чем второе. Верю в любовь…
— Как вы думаете, есть какая-то формула любви? И каковы тогда ее слагаемые?
— «Когда б вы знали, из какого сора…» Это и про любовь тоже — лучше не скажешь…»
Ответы Хабенского, простые, непафосные, — свидетельство глубины его чувства и верности этому чувству. Что почти раритет в наше время.
…Режиссеры любят работать с ним. Однажды встретившись, приглашают вновь. Так продолжилась раб