ота с Тимуром Бекмамбетовым уже в Голливуде, где режиссер снимал картину «Особо опасен». Картина оказалась типично голливудским среднего уровня мейнстримом. В данном случае интересен сам факт участия знаменитого российского актера в голливудской продукции, хотя роль в фильме «Особо опасен» не стала заметным фактом в его актерской биографии.
Цитата из интервью Хабенского, которое он дал еще до съемок актера в Америке:
«— В Голливуд хочется?
— Почему нет, когда это напрямую связано с моей профессией? Если бы мне предложили, я бы с удовольствием поехал, попробовал. Голливуд на данный момент является центром кинопроизводства, и отказываться сознательно, крутить пальцы и говорить: это все неинтересно и не нужно — верх сумасшествия, на мой взгляд. Надо съездить, попробовать руками и тогда уже сделать вывод…»
И еще:
«— А нет мечты стать своим на «фабрике грез»?
— Я не тот человек, который мечтает работать в одном месте, а работает в другом. Мне интересно быть там, где я нахожусь. Более того, я твердо знаю одно: работал, работаю и буду работать в России. Я дышу русским языком. А все мои передвижения по Америке — не более чем путешествие. Какой мне смысл искать и хвататься за любые роли в Голливуде, когда на родине хватает интересной работы?»
Константин Юрьевич подтвердил реально. Снялся в Голливуде и вернулся домой. А дома в конце первого десятилетия XXI века он сыграл одну из своих лучших, на мой взгляд, ролей — адмирала Александра Васильевича Колчака в картине Андрея Кравчука «Адмиралъ».
Фильм вышел в двух версиях — киновариант и телевизионный многосерийный. Стал ли он подлинным событием в кино и на телевидении? Зрители картину полюбили при всей ее уязвимости. Сценарий для телевидения и для кино писали разные авторы, в кино — Зоя Кудря, для телевидения — Владимир Валуцкий. В обоих случаях авторы настойчиво стремились сплавить героическую драму с драмой любовной. Прием достаточно опробованный, еще со времен древнегреческой трагедии. В случае с «Адмиралом» две линии эти во многом были искусственно соединены, полного взаимопроникновения добиться не удалось, в результате — и цельности повествования.
В той и другой версии очевиден крен в мелодраму, красивую и печальную историю любви знаменитого военачальника, героя, к жене его друга, сослуживца, что вносило горький оттенок в отношения Александра Колчака и любимой им Анны Темиревой.
Интерес к фильму, имевшему немалый успех у зрителей, удостоенному нескольких премий от Российской национальной киноакадемии искусств и науки «Золотой орел» (в том числе премию получил и Хабенский как лучший исполнитель главной мужской роли), был во многом определен тем, что у героев были реальные прототипы. В годы перестройки и позже о Колчаке много писали, в журнале «Новый мир» были опубликованы записки Анны Темиревой, прожившей долгую жизнь, исполненную утрат. Главные роли, роли второго плана играли известные актеры. Темиреву играла Лиза Боярская, ее мужа — Влад Ветров, жену Колчака — Анна Ковальчук, генерала Каппеля — Сергей Безруков… Судя по откликам, публику больше всего увлек роман героев, возвышенный и трагичный. По большому счету фильм был сделан по голливудским лекалам. Сказано не в упрек авторам — каждому дано творить, решать, соответствуя своему кредо. И только Константин Хабенский вырывался из предложенных драматургами и режиссером рамок. Реальный Александр Колчак был талантлив, честолюбив, жесток. Разумеется, актер немало перечитал, узнал о своем герое. И все же Колчак экранный иной, нежели тот, о котором писали знавшие его люди. Не мягче, не слабее… Но мучительно рефлексирующий, ищущий свою и только свою истину. Вынужденный вступать в сражение с собственным народом, стрелять, убивать и все-таки идти дальше той же дорогой.
Об историческом жанре, к которому порой относят «Адмирала», Хабенский как-то обронил: «Крайне опасный жанр…». И продолжил свою мысль, подчеркнув, что сыграть Александра Колчака он стремился так, чтобы его герой не выглядел музейным экспонатом. «Но если в фильме есть живая человеческая история, если ты, сидя в зале, понимаешь: «Это же про меня!», появляется момент актуальности, современности. Судить, конечно, зрителям, но я считаю, что в «Адмирале» такой момент есть».
Последние главы жизни адмирала — путь на эшафот. Здесь актер ищет и находит одну из любимых им тем: обреченность героя, о которой тот сам хорошо знает. Но не должен позволить этой мысли взять над ним власть. Прежде всего он — офицер, он дал присягу и останется верен ей до могилы, которая уже очень близко. Для офицера, гражданина той формации, понятие долга было равнозначно понятию «совесть», что исповедует Александр Колчак. Словом, у Хабенского суровый адмирал, по сути, романтик чистейшей воды.
Его адмирал незауряден. Молчаливый, погруженный в себя интраверт. Пафос — мысль о служении родине — глубоко скрыта. С первых минут ощущаешь, как непросто общение с этим человеком. И чем ближе ты к нему, чем больше ты связан с ним, тем труднее быть рядом. Его неумолимая требовательность мешает быть на равных. Но столь же требователен он к себе.
Александр Васильевич Колчак тепла не излучает. Напротив — на пути к нему очерченные все той же требовательностью границы. Наверное, еще и потому, что он никогда не позволял себе легкого существования и никогда не искал для себя снисхождения. Полюбив Анну, он страдает, изменяя жене: любая ложь претит ему. Требуя от себя по максимуму, он того же требует от других и потому так безнадежно одинок, вводя людей в жесткие правила собственного существования. И мало кому удается выдержать подобную систему взаимоотношений, будь то дружба или общее дело. Таков он и в любви к Анне, только на короткие мгновения позволяя себе расслабиться, позволяя женщине жалеть его и сострадать ему.
Хабенский, как и в прежних лучших своих ролях, принимает судьбу героя как собственную.
У него точная артистическая интуиция. Она ведет его и в любовной интриге, которая достаточно подробно выписана в телевизионной версии. И активной увлеченности режиссера Андрея Кравчука этой слагаемой в истории адмирала. Хабенский в принципе работает в согласии с режиссером, однако сохраняя при этом свою заинтересованность не только судьбами страстно и сильно любящих мужчины и женщины. Для него есть некая точка, к которой идет его адмирал: бездна, на краю которой он уже с трудом удерживается… Колчак знает, что скоро рухнет в эту глухую тьму. Он не подсчитывает, сколько еще ему остается жить в этом грешном, залитом кровью мире. Но знает — осталось немного. И оставляет еле ощутимый зазор между собой и Анной. Во-первых, не желая увлекать ее за собой — в смерть. Во-вторых, он должен завершить свою миссию на земле, сделать для России все, что еще может. Поэтому любовь, женщина — на втором плане, как бы ни была дорога ему Анна.
В «Адмирале» есть моменты, когда блокбастер как бы отступает куда-то далеко-далеко. Начинает негромко звучать мелодия, давно прочерченная Константином Хабенским: обречение на гибель во имя долга, что равновелико для его героя смыслу собственной жизни. Это очень русская идея — она явлена на новом временном витке. И зрелость актера, фокусирующего в своих работах сложность наших дней, вместе с тем сохраняя поэтику этой давней традиции в отечественном искусстве.
У Константина Хабенского Колчак — пожалуй, первый нерасщепленный характер среди его персонажей. И почти параллельно со съемками в «Адмирале» он сыграл своего современника. Того самого Гамлета наших дней, о котором шла речь в начале очерка, Костю Лукашина в «Иронии судьбы-2». Пусть эта картина осталась только слабой вариацией очаровательной, тонкой картины Эльдара Рязанова. Пусть холодная аморфность Елизаветы Боярской заставляет ностальгически вспоминать прелестную женственность и трепетность Нади из старого фильма. Пусть на экране то и дело раздражает откровенный, до прямого цинизма, натиск рекламы модных телефонов, сигарет, напитков — в соответствии с законами нынешнего дикого капитализма, нашедшего для себя нишу в кино. Пусть… Но в новой версии явился актер, который прорывает рамки примитивного сценария, раздвигает границы стандартных режиссерских решений. Его Лукашин вырастает из российских тревог и боли XXI века, из обломков прошлого и все-таки надежд на будущее. Хабенский смог укрупнить портрет наших нынешних реалий и на этом материале. Дополняя его еще одним, практически постоянным для него мотивом: неукорененность человека в современной повседневности, вышвыривающей, стирающей интеллигента, позволяющего себе существовать по собственным критериям.
Этот Костя Лукашин не романтический бродяга, какими были интеллигенты 60-х годов прошлого века. Но он и не из нынешних хозяев жизни. В новой, принципиально изменившейся социальной и духовной структуре он сторонний наблюдатель. В нем много, как говорил классик, «человеческого, слишком человеческого». Этим он как бы неосознанно противостоит горестному убыванию идеального, что сегодня, кажется, стало процессом необратимым. Его противостояние ни в коем случае не открыто тенденциозно, не облечено в полемику. Просто Лукашин не позволяет деформировать собственную личность: еще одно возвращение к русской и советской классике.
С иронией и изящной отстраненностью Лукашин подводит зрителей к тому, что даже в склочном современном раздрае и корысти как движителе поступков громадного количества людей личность может самоосуществиться, не преступая черту. Он напомнил, что у человека есть и право, и долг быть самим собой. Обычным человеком с, возможно, необычным для многих способом мышления и существования, которые на самом деле и есть нормальные…
История абсурдного вояжа Лукашина в Санкт-Петербург — своего рода лаборатория, в которой испытывается герой. Эти испытания он выдерживает, окрашивая происходящее искренней эмоциональной взвинченностью. Хабенский словно стремится уйти от повсюду маячащего, от хорошо знакомого нам пугающего призрака персонажа, наделенного душевной амнезией, болезнью, корни которой в прошлом веке. Лукашина не устраивает штиль.