Бывали и более экзотические кадры – команда красного бронепоезда, дружно вышедшая из РКП(б) и ушедшая за границу, ибо НЭП им не понравился. Ребята там были совершенно бесшабашные, даже в бой ходили без бронепаровоза. Случись попадание гранаты в котел паровоза – и поезд застывает на месте под обстрелом врага. А они ходили в бой. В Китае команда кочевала от «милитариста» к «милитаристу» во главе со своим командиром Никишевым, некогда анархистом-безмотивником. Безмотивниками называли проповедовавших террор против буржуазии, причем не за какие-то грехи против трудящихся, а просто потому, что буржуй. Постепенно команда превратилась в некую секту во главе с Никишевым, пока того не отравил убоявшийся «милитарист»-покровитель. Чем окончилась история – не знает никто. Возможно, взрывом морских мин, которые Никишев любил и всюду возил с собой.
Над Китаем гремели междуусобные войны. «Старые милитаристы» против новых, ушаньская клика против другой клики, «война центральных равнин»… Одна война сменяла другую… Но постепенно баланс сил склонился на сторону Гоминьдана во главе с Чан Кайши, и многие «милитаристы» перешли на его сторону. Затем Чан заелся с компартией, перешел к репрессиям против нее, затем ввязались японцы, образовавшие на севере страны марионеточное прояпонское государство Манчжоу-Го. Чан Кайши был очень занят китайскими коммунистами, поэтому некоторое время он и японцы как бы существовали, не особенно пересекаясь. Но когда-то это закончилось, произошел инцидент на мосту Марко Поло, и Япония начала воевать против Чана. Местные владыки, они же «милитаристы», вели себя по-всякому – некоторые, вроде Фэн Юйсяна, заявляли, что надо воевать с японцами, а внутренние счеты подождут. Другие переходили на сторону японцев. Но открытая война с японцами началась позже, в 1937 году, а пока кипел котел междуусобиц.
К территории Советского Союза примыкал китайский регион Синьцзян, населенный многими народами и слабо контролируемый центральным правительством (или правительствами). Поэтому китайский губернатор чувствовал себя почти что независимым правителем этих земель.
Ну, собственно, если Ян Цзенсинь губернаторствовал в Синьцзяне со времен после Синьхайской революции и до 1928 года, то от наследственного правления Яна отделяет очень немногое. И, кстати, и дальше бы правил, но пал жертвой покушения. Или клан Ма, состоявший из трех «подразделений» и контролировавший несколько провинций. В Синьцзяне ситуация усложнялась существованием сразу многих сил и маневрами оных сил то туда, то сюда.
Сила первая – китайская администрация, условно подконтрольная Гоминьдану и Чан Кайши.
Сила вторая – китайские мусульмане, тоже многокомпонентное движение, поскольку сегодня они заодно, а завтра врозь. Они образовали, кстати, Восточно-Туркестанскую Исламскую республику (назовем ее так), но сегодня ее глава Ходжа Нияз «за», а завтра «против». Сегодня хуэйцзу Ма «за», а завтра ударяют в спину уйгурам, и в бою гибнет уйгурский предводитель Тимурбек. Хотя и Ма, и Тимурбек – мусульмане. Наверное, можно разделить китайских мусульман на еще большее число фракций.
Сила третья – 36-я дивизия НРА под командой Ма Чжунъина и Ма Хушаня.
С учетом дрейфа разных предводителей от полюса к полюсу все еще больше запутывалось. СССР, конечно, видел Чан Кайши известно где и известно в какой обуви, и не испытывал удовольствия от общения с местным руководством вроде Цзинь Шужэня, чьи методы руководства провинцией описываются словами «геноцид», «угнетение» и подобными терминами, но существование рядом мусульманской республики с возможностью организации ею «северного джихада» превышало отвращение от Чана и Цзиня.
И это оправдывалось. Мнение о «северном джихаде» не было взято с потолка: «Ма Чжунъин должен был сначала завоевать весь Синьцзян и Ганьсу, а затем объединить со своим царством весь Русский Туркестан до Каспийского моря и границы Ирана». При этом он сначала воевал с Цинь Шужэнем, которого поддержал СССР, потом фактически перешел на советскую сторону и стал посредником между коммунистическими войсками Чжан Готао и своими родственниками из клики Ма.
Да! Я готов на гадости!
Но лишь бы все захапать,
К своей великой радости.
Ух! Я готов унизиться!
Но лишь бы к сладкой цели
Хоть чуточку приблизиться[13].
Вот так живи и работай рядом с подобными организмами.
Хотя эмиссары Восточно-Туркестанской Исламской республики, искавшие признания и помощи, везде получили почти нулевой результат (правда из Афганистана добровольцы являлись), но поддерживать китайскую власть в Восточном Туркестане надо было крайне осторожно и не прямо. Прислать армию в поддержку Цзинь Шужэня Чан Кайши не сможет, но если он объявит, что Цзинь смещается за принятие помощи от коммунистов, то и так нетвердо сидящий на своем месте Цзинь вообще лишится опоры, а те самые мусульмане возрадуются. Да, если сегодня среди лидеров ВТИР преобладают адекватные люди, то кто может гарантировать, что их место не займут радикалы – сторонники джихада против северных коммунистов? Гарантировать это можно только в случае того, что ВТИР не победит.
В условиях гражданских войн иногда помогают очень нетривиальные решения. Китайские войска Цзиня слабы? Значит, нужно найти войска получше. В Синьцзяне было довольно много русских эмигрантов. ушедших за границу после поражения в Гражданской войне в России. Говорили, что даже 60 тысяч. И без них, конечно, хватало. Скажем, в 1916 году после подавления Среднеазиатского восстания многие тысячи подданных империи, спасаясь и опасаясь, ушли в Китай.
То есть бывший белоказак, ушедший в Синьцзян, несколько лучше китайского солдата, ибо более стоек, менее склонен к употреблению опиума и зачастую обладает большим боевым опытом. Мобилизацию их начал и сам Цзинь. А потом к делу подключились товарищи из СССР. Два полка ОГПУ перешли через границу и стали ядром Алтайской добровольческой армии. Под командой полковника Папенгута (белоэмигрант из дутовцев). И начат набор в еще три полка из местных жителей русского происхождения. На содержание их СССР выделял деньги. То, что русские живут тут и могут воевать за Чан Кайши и против повстанцев – никого не удивит. То, что русские пойдут в атаку с криком «Ура» – уже не будет демаскирующим признаком, как под Мазари-Шарифом. И им помогут самолеты. В декабре 1933 года неизвестные самолеты, когда китайские мусульмане попытались взять Урумчи, нанесли по ним удар. Всего два Р-5, полтонны бомб и пулеметы. Но китайским мусульманам того хватило, чтобы в панике покинуть поле боя. У авиации уже был замечен деморализующий эффект на конницу – лошади пугались рева моторов и неслись куда-то, спасаясь от ужаса с небес.
Нетривиальность Алтайской добровольческой состояла в том, что даже пограничники из ОГПУ делали вид, что они белоэмигранты, и к ним обращались по-старинному «ваше благородие», если они комсостав. И они терпели, называя начальство так – одни из них, и выслушивая это – другие. Приходилось. Но, собственно, ведь проводя разведку в тылу противника, разве войска не маскируются под солдат врага или под местных жителей? Маскируются. Бывали подобные операции и раньше. Скажем, кавалеристы Котовского изобразили белоказаков и пришли на «помощь» антоновцам под командою Матюхина. А более мелких случаев, когда разъезд, отправившись на разведку в тыл врага, снимал погоны или пристраивал их на плечи – вообще несчетно. Так что это пережили. Кстати, казакам-белоэмигрантам было обещано по их желанию возвращение в СССР. Часть их этого хотела и тоже старалась.
Егор не знал о некоторых деталях, но элементы «Активной разведки» присутствовали и тут. Поскольку многие белоэмигранты сохраняли признаки воинских формирований, уйдя за границу, то ими занимались серьезно, и китайские власти смотрели на белогвардейские части у себя, как на зло. Поэтому белый корпус Бакича утесняли и китайцы, и перешедшие границу части Красной Армии, пока не сочли, что от него уже ничего страшного не будет. Присутствие красных войск было с китайским губернатором согласовано. Руководство корпуса было схвачено, отправлено в СССР и пошло под суд. И приговор был понятно, каким. Атамана Дутова посланцы ВЧК застрелили у него дома, ибо он ждал гонца из СССР, чтобы согласовать время наступления через границу с восстанием там. Но дождался двух пуль. Атамана Анненкова маршал Фэн Юйсян выдал СССР. И того ждал суд. За вот это: «…по материалам расследования преступлений Анненкова и его сподручных установлено, что в городе Сергиополе расстреляно, изрублено и повешено 800 человек. Сожжено село Троицкое, где анненковцами забито насмерть 100 мужчин, 13 женщин, 7 грудных детей. В селе Никольском выпорото 300 человек, расстреляно 30 и пятеро повешено. В селе Знаменка, что в 45 верстах от Семипалатинска, вырезано почти всё население, здесь у женщин отрезали груди. В селе Колпаковка изрублено, расстреляно и повешено 733 человека, в посёлке Подгорном – 200. Сожжены сёла Болгарское, Константиновка, Некрасовка. В селе Покатиловка изрублена половина жителей. В Карабулаке Учаральской волости уничтожены все мужчины».
На суд пришли много инвалидов, из тех, которым анненковцы отрубили ноги или руки. Они хотели увидеть торжество правосудия, и они увидели. В итоге этих действий на китайской стороне армий вторжения уже не было. Банды могли быть, но частей и армий нет.
И вот в преддверии операций Алтайской добровольческой Егора вызвали в штаб округа, а затем с ним конфиденциально переговорили два человека из Разведуправления РККА. Напомнили про его прежние труды и предложили снова поучаствовать в сложной, но нужной операции. Тем более опыт службы в белых войсках у него есть. И кратко изложили диспозицию, куда он попадает, что он будет делать и для чего все это. И что Егор уже это делал, дважды воюя, чтобы шторм мусульманского джихада не с такой силой продвинулся на север.