я, свои повторения, но что-то в нас оказывает огромное сопротивление перепросмотру. Маги говорят, что дорога свободна только после колоссального потрясения; после появления на экране воспоминания о событии, которое сотрясает наши основы с ужасающей отчетливостью деталей. Это событие поистине тащит нас к тому самому моменту, когда мы его пережили. Маги называют это событие проводником*, потому что после него каждое событие, к которому мы прикасаемся, переживается заново, а не просто вспоминается. Англ. usher (глагол) — вводить, провожать, сопровождать, объявлять, возвещать, служить предисловием, вводной частью; the usher (существительное) — швейцар, привратник, капельдинер, билетер, церемонимейстер.
— Ходьба всегда погружает в воспоминания, — продолжая дон Хуан. — Маги древней Мексики считали, что мы храним все, что пережили, в виде ощущений с задней стороны ног. Они считали задние стороны ног складом личной истории человека. Так что давай сейчас пройдемся по холмам.
Мы ходили, пока не стало почти темно.
— Я думаю, что достаточно долго заставлял тебя ходить, — сказал дон Хуан, когда мы вернулись в дом, — чтобы ты был готов начать этот маневр магов по обнаружению проводника: события в твоей жизни, которое ты вспомнишь с такой отчетливостью, что оно послужит прожектором для освещения всего остального в твоем перепросмотре с такой же или сравнимой отчетливостью. Сделай то, что маги называют перепросмотром частей головоломки. Что-то приведет тебя к воспоминанию события, которое послужит тебе проводником.
Он оставил меня одного, дав одно последнее предупреждение.
— Попади точно в цель, — сказал он. — Сделай все, что в твоих силах.
Какое-то мгновение я был очень спокоен — наверное, из-за тишины вокруг меня. Затем я испытал вибрацию, нечто вроде толчка в груди. Мне было трудно дышать, но вдруг в моей груди раскрылось что-то, позволившее мне глубоко вдохнуть, и вся панорама забытого события из моего детства ворвалась в мою память, как будто ее держали взаперти и вдруг освободили.
Я был в кабинете моего дедушки, где у него стоял бильярдный стол, и мы с ним играли в бильярд. Мне было тогда почти девять лет. Мой дедушка был очень искусным игроком, и из-за своей увлеченности научил меня всем известным ему комбинациям, пока я не овладел ими настолько, что стал для него серьезным соперником. Мы проводили бесконечные часы, играя в бильярд. Я достиг такого мастерства, что однажды даже выиграл у него. С этого дня он больше не смог выигрывать. Много раз я специально проигрывал, просто из хорошего отношения к нему, но он знал это и страшно злился на меня. Однажды он так расстроился, что ударил меня кием по макушке.
К досаде и восторгу моего дедушки, к девяти годам я мог делать карамболь за карамболем, не останавливаясь. Играя со мной, он настолько расстраивался и раздражался, что однажды бросил свой кий и сказал, чтобы я играл сам. Благодаря своей увлекающейся природе я смог соревноваться сам с собой и прорабатывать одну и ту же комбинацию снова и снова, пока не овладевал ею в совершенстве.
Однажды человек, прославившийся в городе своими подвигами в азартных играх, владелец бильярдного дома, пришел в гости к моему дедушке. Они разговаривали и играли в бильярд, когда я нечаянно вошел в комнату. Я хотел сразу же выйти, но мой дедушка схватил меня и втолкнул в комнату.
— Это мой внук, — сказал он этому человеку.
— Очень рад с тобой познакомиться, — сказал этот человек. Он сурово посмотрел на меня и протянул свою руку, которая была по размеру как голова обычного человека.
Я был в ужасе. Шумный взрыв смеха сообщил мне о том, что он знает о моем замешательстве. Он сказал мне, что его зовут Фалело Кирога, и я пробормотал свое имя.
Он был очень высок и необыкновенно хорошо одет. Он носил двубортный голубой в тонкую полоску костюм с красиво суженными книзу брюками. Наверное, ему тогда было больше пятидесяти, но он был подтянутым и поддерживал форму, кроме легкой выпуклости посередине. Он не был толстым; казалось, он культивирует внешний вид человека, который сыт и ни в чем не нуждается. Большинство людей в моем родном городе были изможденными. Они тяжело трудились, чтобы заработать себе на жизнь, и у них не было времени на радости жизни. Фалело Кирога выглядел их полной противоположностью. Все его манеры были манерами человека, у которого есть время только на радости жизни.
Он был приятным на вид. Его лицо было ласковым, хорошо выбритым, с добрыми голубыми глазами. У него была важность и самоуверенность доктора. Люди в моем городе говорили, что он умеет делать так, чтобы любой с ним чувствовал себя свободно, и что ему нужно было стать священником, юристом, врачом, но не профессиональным игроком. Еще они говорили, что на азартных играх он заработал больше, чем заработали своим трудом все врачи и юристы в городе, вместе взятые.
У него были черные, аккуратно причесанные волосы. Было заметно, что они сильно редеют. Он пытался скрывать отступающую назад линию волос, зачесывая волосы на лоб. У него была квадратная челюсть и совершенно обворожительная улыбка. У него были большие белые зубы, о которых он хорошо заботился, кое-что новенькое в районе, где у всех были плохие зубы. Двумя другими замечательными чертами Фалело Кироги были для меня его огромные ноги и его черные лакированные туфли ручной работы. Я был восхищен тем, что его туфли совсем не скрипят, когда он ходит туда-сюда по комнате. Я привык слышать приближение моего дедушки по скрипу подметок.
— Мой внук прекрасно играет в бильярд, — небрежно сказал мой дедушка Фалело Кироге. — Почему бы мне не отдать ему кий, и пусть он сыграет с тобой, а я посмотрю.
— Этот ребенок играет в бильярд? — со смехом спросил моего дедушку этот большой человек.
— О, да, — заверил его мой дедушка. — Конечно, не так хорошо, как ты, Фалело. Почему бы тебе не испытать его? А чтобы это было для тебя интересно и чтобы ты не просто покровительствовал моему внуку, давай поставим на кон немного денег. Что ты скажешь, если мы поставим вот столько?
Он положил толстую пачку скомканных банкнот на стол и улыбнулся Фалело Кироге, покачивая головой из стороны в сторону, как бы бросая вызов этому большому человеку принять ставку.
— Боже, так много, а? — сказал Фалело Кирога, вопрошающе глядя на меня.
Потом он открыл свой бумажник и вынул несколько аккуратно сложенных банкнот. Это была для меня еще одна удивительная деталь. Мой дедушка привык держать деньги совершенно скомканными во всех своих карманах. Когда ему нужно было за что-то заплатить, ему приходилось распрямлять банкноты, чтобы их сосчитать.
Фалело Кирога не сказал этого, но я знал, что он чувствует себя как грабитель с большой дороги. Он улыбнулся моему дедушке и, очевидно из уважения к нему, положил свои деньги на стол. Мой дедушка, играя роль арбитра, подготовил игру на определенное количество карамболей и подбросил монетку, кто начнет первым. Выпало Фалело Кироге.
— Ты играй в полную силу, не стесняйся, — подстрекал его мой дед. — Не испытывай никаких угрызений насчет того, чтобы уничтожить этого прохвоста и выиграть мои деньги!
Фалело Кирога, следуя совету моего дедушки, играл так хорошо, как мог, но в какой-то момент он на волосок пропустил один карамболь. Я взял кий. Я думал, что упаду в обморок, но видя ликование моего деда — он подпрыгивал вверх и вниз, — я успокоился, и кроме того, меня раздражало то, как Фалело Кирога чуть не лопнул от смеха, когда увидел, как я держу кий. Я не мог наклониться над столом, как обычно играют в бильярд, из-за своего роста. Но мой дедушка с кропотливым терпением и решимостью научил меня другому способу игры. Отведя руку далеко назад, я держал кий почти над плечами, сбоку.
— А что он делает, когда ему нужно достать до середины стола? — спросил Фалело Кирога, смеясь.
— Он опирается на край стола, — как не в чем не бывало сказал мой дед. — Ты знаешь, это разрешается,
Мой дедушка подошел ко мне и сквозь зубы прошептал, что, если я буду вежливым и проиграю, он сломает все кии об мою голову. Я знал, что он не собирается этого делать; он просто таким способом выражал свою уверенность во мне.
Я легко выиграл. Мой дедушка неописуемо радовался, и как ни странно, Фалело Кирога тоже. Он смеялся, обходя бильярдный стол, хлопая по его краям. Мой дедушка превозносил меня до небес. Он по секрету назвал Кироге мой лучший счет и пошутил, что я достиг успехов, потому что он нашел способ заинтересовать меня в тренировке: кофе с датскими пирожными.
— Не может быть, не может быть! — все время повторял Кирога. Он попрощался; мой дедушка взял поставленные деньги, и этот случай был забыт.
Мой дед пообещал взять меня в ресторан и купить мне лучшие блюда в городе, но так и не сделал этого. Он был очень скупой; он был известным расточителем только с женщинами.
Через два дня двое огромных людей от Фалело Кироги подошли ко мне, когда я вышел из школы.
— Фалело Кирога хочет тебя видеть, — сказал один из них гортанным голосом. — Он хочет, чтобы ты пришел к нему и выпил с ним кофе с датскими пирожными.
Если бы он не сказал о кофе и датских пирожных, я бы, наверное, убежал от них. Я вспомнил тогда, что мой дедушка сказал Фалело Кироге, что я душу продам за кофе и датские пирожные. Я с радостью пошел с ними. Но я не мог идти так же быстро, как они, поэтому один из них, которого звали Гильермо Фалькон, поднял меня и усадил на свою огромную руку. Он засмеялся сквозь кривые зубы.
— Ты лучше наслаждайся поездкой, малыш, — сказал он. Его дыхание было ужасным. — Тебя когда-нибудь кто-то носил? Судя по тому, как ты дергаешься, никогда! — Он нелепо захихикал.
К счастью, дом Фалело Кироги был не особенно далеко от школы. Мистер Фалькон посадил меня на кресло в офисе. Фалело Кирога сидел там за огромным столом. Он встал и пожал мне руку. Он сразу же заказал мне кофе и восхитительные пирожные, а потом мы сели вдвоем, как друзья, болтая о птицеводческой ферме моего дедушки. Он спросил меня, хочу ли я еще пирожных, и я сказал, что не против. Он засмеялся и сам принес мне целый поднос невероятно вкусных пирожных из соседней комнаты.