Монро придвинула еще стопку распечаток с дальнего угла стола:
– Да вот сам посмотри на его творения. Почти в каждом из них, по анализам эскалибура, не хватает минимального штришка. И скорее всего, автор специально оставлял свои картины незавершенными. Словно был не готов к этому или не решался перешагнуть куда-то в иной мир. Но если поставить ему конкретное задание и дать предварительный расчет, то только ему и под силу свести эти две разные затеи вместе и оживить уникальное полотно.
Минут пять после этого Сергей Николаевич внимательно всматривался в рисунки и косился на распечатки макетов. Все сомнения и переживания легко читались у него на лице, поэтому Лилия продолжала давать свои разъяснения, комментарии к ним без всяких дополнительных вопросов. И когда заметила некое расслабление и расслышала шумный вздох, поняла: задача окончательно прояснилась и появилось желание ее реализовать.
– Кого будем вызывать первым? – спросила она, имея в виду четверку кандидатов на поездку за уникальным художником. На что академик среагировал сразу, желая в первую очередь сэкономить время:
– Ну-ка, перечисли каждого из них вместе со званием и должностью, добавляя, что он лучше всего справится с данным делом! – Дождавшись желаемого и проанализировав каждое утверждение с закрытыми глазами, решил: – Генерал Рублев подходит для этого лучше всех. Кстати, почему именно он, танкист, затесался в этот список?
– Причина проста: он лично знаком с художником, считает его своим давним приятелем. И нам его удалось разыскать, а потом и пригласить сюда в течение часа.
– Ну да, здесь указано об их встречах. Ладно, приглашай его для беседы, будем уговаривать его, дабы он уговорил своего приятеля.
И вскоре уже с другой стороны стола в кресле расположился генерал танковых войск Анатолий Дмитриевич Рублев. Своим видом он полностью отрицал всеобщее мнение о других генералах: «Толстые, огромные, наглые и все в орденах». Скромный, подтянутый, с приятной, интеллигентной внешностью, среднего роста и с очень добрым, сразу располагающим к себе лицом. А уже встретившись с ним взглядом, сразу возникала уверенность: такому человеку можно доверить командование не только одной дивизией.
Так что много времени на знакомство и расшаркивание не ушло. Сергей Николаевич сразу раскрыл истинные причины безобразия на планете, дал краткие пояснения действиям в данное время экспертов и быстро перескочил на самое главное:
– Анатолий Дмитриевич! Надо немедленно донести всю сложность ситуации в мире вашему приятелю. Затем уговорить Андрея бросить все дела, добраться сюда и в течение нескольких дней, максимум недели нарисовать нужную нам картину. Справитесь?
– Приложу все свои силы, – просто ответил генерал. – Но, насколько я знаю Андрея, он некоторые картины пишет годами, да и как быть со всеми аксессуарами художника?
– В течение часа здесь будет все самое лучшее, что можно отыскать в Москве. Кисти, полотно, краски. Ну а по поводу лет, то, увы, такой возможности у нас нет. Но я думаю, что господин Санрегре и сам все поймет, когда посмотрит эскизы и сможет оценить масштаб предстоящей работы.
– Понял. Я могу идти?
– Хочу вам придать нескольких сопровождающих для охраны. Время неспокойное.
– Зачем? Лишние люди – лишнее внимание, – возразил Рублев. – В крайнем случае, я и сам отлично из пистолета стреляю. И на возраст мой не смотрите, я только недавно попал в потасовку, так двигался, словно в далекой молодости, хулигану руку сломал одним ударом. Андрей тоже из военных, так что справимся.
В физической компетентности танкиста и его меткости сомневаться не приходилось, хотя Чернов предпочел бы иметь сейчас рядом Бокеда с его предвидением. Но ведь не стоит уже в каждом деле так далеко заглядывать в будущее. Поэтому только и сообщил при рукопожатии:
– Анатолий Дмитриевич, полномочия вам даются самые максимальные, так что оружие применяйте без всякой оглядки. На выезде вам выдадут оружие и для Андрея Санрегре. Действуйте!
Когда генерал ушел, Лилия Монро сообщила:
– Новые известия от Евгения. Пошли к Чарли!
Безропотно двигаясь за ней следом, академик стал рассуждать вслух:
– Ну ладно, ты худеешь, потеряла аппетит, но меня можно было бы и пожалеть. Излишним весом я не страдаю, так что хоть раз в день перекусить бы не отказался.
Как оказалось, этот вопрос был решен еще во время встречи с генералом Рублевым. В кабинете знаменитого сыщика стоял отдельно накрытый стол, на котором громоздились вазы с самыми разнообразными фруктами. Именно на него и указала женщина:
– Угощайся! Будем жить по образу и подобию твоего брата Евгения. Ведь он утверждал, что лишь в крайнем случае переходит на иную пищу. Или врал?
– Братишка никогда не врет, – грустно напомнил Чернов, выбирая себе на тарелку пяток крупных персиков и усаживаясь за стол к Бокеду. – Но у него ведь иное воспитание, а я с детства привык терзать своими челюстями хлеб, мясо и хрустеть жареным картофелем. А это уже не лечится. Понимать надо!
Скептически глядящий на него англичанин ухмыльнулся:
– Я вот тут прикинул, если ты будешь есть одни фрукты или сырые овощи, то проживешь на… – Затяжная пауза, требуемая на точный подсчет. – На восемнадцать лет больше.
Сергей Николаевич так и замер с раскрытым над персиком ртом. Потом шумно выдохнул и воскликнул:
– Ничего себе! Почему же тогда производят столько мяса, молока и яиц? Не пропадать же добру!
– Не притворяйся безграмотным школьником, – скривился Чарли. – Еще при нас тебе Евгений сколько раз твердил и объяснял исторически сложившиеся причины такого неправильного питания на Земле?
– Твердил, объяснял, – Академик опять примерился к сочному персику, – А что делать, если я прожорливый, не желающий лишать себя маленьких радостей жизни, бытовой наркоман? Вернее, блюдоман. От судьбы не уйдешь.
Полюбовавшись, как товарищ ест сочный персик, знаменитый сыщик перевел взгляд на сосредоточенное лицо Монро и через минуту рассмеялся:
– Что-то мне настойчиво подсказывает, что ты, Сергей, свои восемнадцать дополнительных лет все-таки проживешь. Ха-ха!
Академик сразу сообразил, о чем идет речь, и резко развернулся к ученой даме, которая в последние дни всеми силами пыталась развить, усилить свое умение подлечить систему пищеварения человека. Та, правда, успела отвести свой взгляд к потолку и напустить на себя вид невинной, неполноценной, недалекой умом толстушки. Да только ее притворство было сразу разоблачено:
– Лиля, будешь хулиганить, уже через час отправлю тебя жить в Америку. Не забывай, что мне прекрасно видна твоя аура и твой образ. И я не хочу рассказывать, как оно все вкупе выглядит на самом деле. А то тебе станет очень стыдно. Может быть.
Кажется, мадемуазель Монро полностью проигнорировала обвинение в бесстыдстве:
– Подумаешь! Для него же стараюсь, а он еще и недоволен! – После чего апеллировала к Бокеду: – Вот, не дай бог, подобный муж какой бедной женщине достанется! Он же ее за год со свету сживет! – и без всякой паузы перешла к делу: – Так что там наш Евгений новенького накопал? Выкладывай!
Англичанин вздохнул, с сочувствием подмигнул возмущенному Сергею и стал рассказывать:
– Бардак так и продолжает во все мире возрастать. Сегодня вырезали еще десяток семейств, которые считались сливками «золотого миллиарда». Среди них началась такая паника, что они готовы разбрасываться вокруг себя ядерными бомбами. Правда, эскалибур держит этот момент под полным контролем. Даже если ракета при взлете взорвется, ядерная боеголовка не спровоцирует ядерный взрыв. На том месте разве что останется зона повышенного радиоактивного заражения. Идем дальше. В Белоруссии усилиями Батьки, великого волхва и под нашим информационным прикрытием продолжается спектакль-маскарад под названием «Всех чужих впускать, выпускать только своих!». Появились первые проверенные результаты: кто бы ни находился на территории ведического края более трех дней, принимает все устои, правила и традиции возрожденной веры. При этом сразу бегут в соответствующие органы и раскрывают все поставленные перед ними врагами Белоруссии задачи. Жуткие, между прочим, задачи, вплоть до участия в погромах с оружием в руках. С этими людьми ведется беседа, дается встречное задание, и они, уже как повторно завербованные агенты, делая вид, что продолжают работать на Запад, спешат вернуться к себе на родину. Что там будет через неделю, когда новые агенты влияния возьмутся задело, представить трудно. Вдобавок ко всему, начались и те самые, ожидаемые, предсказанные эскалибуром преобразования в помыслах белорусов, которые покинули родину до этого года и жили вдалеке. Что-то с ними происходит, чуть ли не на генном уровне, и они в своей подавляющей массе начинают становиться ярыми приверженцами ведичества. То есть те же самые симптомы «эпидемии», что и во время марокканской революции и войны Молдавии против канувшей в Лету Румынии. По признакам раннего проживания влияние неведомой силы «цепляет» всех, кто вырос на данной территории.
Академик, доевший к тому времени последний персик, не удержался от ошарашенного восклицания:
– Эко их торкнуло! Мне страшно становится, когда вспомню дикое пожелание этого чернокожего Вонга по поводу ношения топора каждым приверженцем ведичества. Что же он собирался с ними вытворить в дальнейшем?
– Будем надеяться, что планы оборвались вместе с жизнью самозваного князя.
– А если не оборвались? Если к этому делу остальные «иксы» подтянутся?
– Ну, пока вроде катастрофических для ведов изменений не зарегистрировано, – задумался Чарли. – Да и предчувствие мое по этому поводу молчит. Вернее, к данному моменту никаких драматических прогнозов не выдает.
– Ну а что Западная Европа решила вообще? – спросила Лилия. – Неужели отказалась от своих планов насильственного крещения во второй раз?
– Пока вопрос в подвешенном состоянии. Ждут итогов паломничества своих засланных казачков. – Англичанин невесело усмехнулся. – Что-то мне кажется, что патриархальная Европа во главе с Англией дождется совсем иного, чего ожидает. И такого удара по религии и прочим духовным ценностям, пожалуй, не было еще за всю обозримую историю.