Элеонор: Прекрати писать мне, гребаный псих. Тебя уже разыскивает полиция.
Социопат: Правда? Я с нетерпением жду наше новое свидание, мой маленький и чертовски очаровательный ангел *эмодзи красное сердце*.
Я пытаюсь контролировать дыхание, желая, чтобы моя температура понизилась, а сердце прекратило биться о грудную клетку, как бешеное, но этого не происходит.
Даже близко нет.
Я беру скрипку и смычок в руки, что-то машинально отвечая девочкам, подхожу к окну и начинаю играть «Весну» Вивальди.
– О каких новых испытаниях ты говоришь? – спрашивает Кэтти, внимательно наблюдая за мной.
Ре-мажор, Смит. Ты справишься.
– Разве ты не строишь догадки, что они устроят в этот раз? Может быть, всех участников запрут в подвале, пока те не изобьют друг друга до смерти?
– Проклятье, Эмма. Ты потребляешь слишком много тру-крайм контента. Этого никогда не произойдет.
И снова вибрация.
Смычок сбивается, противно искажая звук, когда телефон снова вибрирует в моем кармане.
– Их игры чертовски жестоки, Катерина. На любые совершенные ими преступления закроют глаза. Не будь такой наивной. Возможно, однажды кто-нибудь из них совершит убийство – тогда, когда они больше не смогут удовлетворять свою скуку через насилие и борьбу за власть.
Я замираю, и, кажется, впервые в своей жизни не могу закончить произведение.
Вот… дерьмо. У меня ведь не начинается новый приступ, верно?
Социопат: Ты ведь станешь моей Музой, Элеонор?
– Мы живем в двадцать первом веке, Эмма, – мой голос тихий, подавленный. Ужасно напуганный. – Неважно, какой властью ты обладаешь, ничто не остается безнаказанным.
Эмма стучит пальцами по своему экрану, печатая пост для своего блога.
– Согласна, – кивает Кэтти.
Какова вероятность, что это сообщение лишь совпадение? Что, если он действительно учится в Кингстоне, и я была так глупа, что не замечала очевидного у себя перед носом?
– Как думаете, что они имели в виду под новым правилом? – спрашиваю я.
Девочки переглядываются.
А потом мое сердце падает, когда Катерина тихо отвечает:
– То, что избранных девушек не ждет ничего хорошего.
Примечание:
Интеракция – это процесс взаимодействия отдельных субъектов между собой, протекающий в виде непрерывного диалога, в ходе которого прослеживается психологическое или социальное воздействие одного человека на другого.
Глава 10Реверсия
«…Run, baby, run, run for your life
Убегай, детка, убегай, убегай, чтобы спасти свою жизнь.
I’ma tear out your heart, it’ll always be mine
Я вырву твоё сердце, оно всегда будет моим»
Элгин, Шотландия.
Тень.
Я всегда была девушкой, которую ставили в пример. Миротворцем Элеонор. Правильной Элеонор.
Элеонор, которая никогда не спорила и избегала конфликтов любой ценой, потому что они пугали меня до такой степени, что я могла надолго уйти в себя.
Так что я в некотором роде стала одиночкой, несмотря на то что меня всегда окружали люди. Я изгой, полностью скрытая за идеальным фасадом, за исключением одной детали, которая делает меня неполноценной.
Иногда мне отчаянно хотелось вспомнить времена, когда я могла слышать звуки без лишнего пластика в ушах. Как сад с высокими деревьями и темно-зелеными изгородями, на фоне которого была сделана фотография меня и моей мамы.
Я так хочу вспомнить ее голос. Выражение ее лица. Улыбку.
Однако по какой-то причине у папы не оказалось никаких следов ее присутствия, только несколько фотографий, которые я рассмотрела до мельчайших подробностей. Мама вела довольно затворнический образ жизни, часто играла на фортепиано и учила играть меня, но я не помню.
Я ничего не помню.
Прошлое выглядит так же, как садовый лабиринт на фото – такой же запутанный и пугающий. Честно говоря, я знаю о своей матери только жалкие отрывки. Папа больше не произносил ее имени с того самого дня, как произошел инцидент со взрывом.
На самом деле, мой отец всегда был против попыток преодолеть мою амнезию, желая защитить меня от боли, но боль, вероятно, будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь, потому что я никогда не забуду то, чего не помню. Как бы абсурдно или печально это ни звучало.
Думаете, я сломаюсь? А вот и нет.
Я в порядке.
Вот почему я участвую в волонтерских программах, помогаю Риз с благотворительным фондом и безвозмездно подрабатываю в приютах. Я забываюсь и растворяюсь в чужих проблемах, не желая замечать свои.
Поэтому после занятий я меняю рубашку на теплый свитер и туфли «Миу Миу» – на удобные кеды «Конверс», чтобы потом отправиться в приют для бездомных, радуясь, что могу занять свою голову.
Мистер Барнс – управляющий «Хомлесс Черити», просит меня помочь с сортировкой и чисткой пожертвованных вещей. После усиленной игры на скрипке мои мышцы болят и ноют, но я не жалуюсь, пока не выполняю все обязанности, а после приступаю к распределению питания среди гостей приюта.
Когда уже наступает полночь и все работники давно ушли, мы с мистером Барнсом прощаемся на парковке.
– Я не вижу машину мисс Кларк. Как вы доберетесь до Кингстона, Элеонор?
Обычно именно Эмма забирает меня из Элгина, но сейчас она находится в Лондоне, помогая своей матери поддерживать благоприятный политический образ.
– Меня уже ожидает такси.
Я не настолько глупа, чтобы не обдумать план, как буду добираться ночью. Я также делюсь своей локацией с Катериной и Эммой для обеспечения безопасности.
Это не паранойя, я же считаю это здравым смыслом, учитывая все… обстоятельства. И тот факт, что в данный момент в северной части города проходят варварские игры на выживание.
Мне требуется пройти около ста метров, судя по точке в приложении. Ничего сложного.
Мужчина колеблется и кидает взгляд на наручные часы.
– Я могу подвезти вас. Уже довольно поздно.
– Вам придется потратить более полутора часов на дорогу, чтобы вернуться обратно, сэр. Не беспокойтесь обо мне.
– Вы уверены?
– Да, сэр. Я поеду на такси.
– Что ж, берегите себя, Элеонор.
Я киваю и, попрощавшись с мистером Барнсом, сворачиваю в сторону площади.
Холодный воздух впивается в каждый дюйм тела, я зарываюсь носом в воротник куртки и прячу ладони в карманах. Прохожие будто вымерли, но иногда вдалеке я различаю силуэты людей, и их голоса доносятся до меня как еле слышный шепот, растворяясь в пустом городе.
Каменные двухэтажные дома пугают меня еще больше, как и стеклянные витрины, сквозь которые тускло светятся лампы. Я кручу у себя в голове одни и те же мысли о том, что мой GPS включен, двигаясь поспешно и желая как можно быстрее преодолеть окружающий мрак.
Ветер начинает захлестывать переулок, кружа мои волосы, а потом где-то поблизости доносится крик.
Проклятье.
Один бар все-таки работает. Приглушенный тяжелый рок пронзает мои уши, пока разговоры и смех усиливаются. И как раз в тот момент, когда я почти пробегаю этот злосчастный закоулок, трое мужчин вываливаются на улицу.
Мое дыхание становится поверхностным.
Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.
Если у них есть плохие намерения, я хочу уйти раньше, чем они меня заметят. Их голоса смолкают, и на улице повисает отвратительная тишина, прерываемая лишь приглушенными нотами музыки.
Давай, Смит. Просто успокойся.
– Эй, девушка, – зовет кто-то сзади. – Тебе помочь?
Не все люди – монстры, верно? Может быть, он действительно хочет помочь.
Я кидаю быстрый взгляд через плечо, увидев уже четверых парней, и их лица неожиданно кажутся мне смутно знакомыми.
– О нет, все в порядке, – отвечаю я, но шага не сбавляю. – Мне не требуется помощь.
– Ей не требуется помощь, – хохочет другой голос, точь-в-точь повторяя мою интонацию.
Мои слова звучали настолько чопорно и манерно? Я слышу тяжелые шаги за собой, мой пульс прерывается.
– Малышка, сколько тебе лет?
Дрожь ползет по моему позвоночнику, вызывая онемение, и я практически замираю, борясь с каждой одеревеневшей мышцей своего тела.
Господи, только не сейчас.
Наверное, мне следовало принять предложение мистера Барнса или попросить его проводить меня до машины. Или, может быть, спросить водителя, может ли он меня встретить. Но иногда правильные решения приходят в самый последний момент, и я не хотела причинять никому неудобств.
Идиотка. Боже мой, я такая идиотка.
– Какая, блядь, разница? – отвечает другой парень. – Она красивая.
– Согласен.
Я слегка оборачиваюсь, чтобы разглядеть их получше, и чуть не спотыкаюсь на месте. Среди них есть Тайлер. Тайлер Фостер. Мы ходили с ним на одни занятия по поло.
Давайте сложим два и два.
Мы находимся в Элгине, парни пьяные практически до помутнения сознания, тусклый свет фонаря подсвечивает их многочисленные гематомы, ушибы и кровь, засохшую на одежде. Это либо глупое совпадение, либо никто из них не прошел сегодняшнюю инициацию «Дьявола».
– У-у-ух, – хохочет еще один парень из Кингстона. – Элеонор Смит собственной персоной!
Со всех сторон слышится свист.
Мое дыхание сбивается.
Я пытаюсь идти быстрее, но мышцы болят и ноют, даже кости словно превращаются в желе. Это похоже на сонный паралич или ночной кошмар, когда ты пытаешься убежать от убийцы, но никак не можешь ускориться.
Только сейчас это гребаная реальность.
– Прекратите идти за мной, иначе я вызову полицию, – говорю я как можно холоднее, не надеясь, что меня услышат. Но меня услышали.
– Святой ад! Ты, блядь, слышал ее голос? Это мед для ушей.
– Прекратите!
Они начинают меня передразнивать: