– У меня достаточно возможностей получить необходимую мне информацию не только о тебе, но и о других, чтобы убить всю. твою. блядскую. семью. малыш, Тай-Тай…
Губы Тайлера становятся синими, а лицо краснеет до пугающего мертвого оттенка, пока он пытается сделать вдох.
– Хватит! – кричу я, рыдая и чувствуя, как мое тело снова меня слушается, в то время как из тела Тайлера вытекает жизнь. – Пожалуйста, хватит! Пожалуйста…
Мои крики отвлекают его, и парень в маске поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня. Рваные вдохи и выдохи вырываются из моей груди, когда я наблюдаю, как он убивает другого человека.
Кто, черт возьми, он такой?
– Прекрати, – умоляю я, приближаясь к нему вопреки кричащему инстинкту самосохранения. – Пожалуйста, прекрати.
– Прекратить? Мне нужен стимул, ангел, – я вскрикиваю, когда лезвие пронзает промежность Тайлера.
Меня сейчас вырвет.
– Пойдем… пойдем на свидание.
Его рука отнимается от шеи Тайлера, и я пошатываюсь, наблюдая над тем, как дыхание Фостера начинает восстанавливаться.
– Сэр.
Из-за угла появляется тень. Я моргаю, сдерживая слезы, и вижу перед собой высокого темноволосого мужчину. Приближаясь, он достает из кармана пиджака белый носовой платок и протягивает его преследователю.
– Ты долго, – говорит монстр ледяным тоном, пока я нахожусь в полнейшем ступоре.
Так много крови…
Она повсюду.
Парень поднимается во весь свой внушительный рост, который поглощает все пространство, вытирает окровавленные ладони, а затем одним легким движением подхватывает меня на руки.
– Приберись здесь.
Нежный поцелуй обжигает мои мокрые от слез губы. Это все не взаправду… Это просто гребаный страшный сон, верно?..
– Слушаюсь, сэр.
Мой мозг едва улавливает, что он несет меня к площади. Я обхватываю его шею руками, борясь с желанием сорвать с него маску..
– Куда ты?.. – я прикусываю губу до крови, когда парень снова целует мои волосы.
– Куда я что?
– Ты похищаешь меня?
Дьявол в маске не отвечает, даже не отрывает взгляда, как будто его бездушные глаза пытаются осквернить мою душу.
– Я вызвала полицию.
Он мягко сажает меня внутрь черной спортивной машины, а потом пристегивает ремень безопасности. Я продолжаю смотреть на него, сердце стучит так громко, что моя грудная клетка отдает болью.
– Разве не ты обещала мне свидание? – его лицо приближается к моему.
– Свидание, – шепчу я пьяно. – А что будет после него? Ты собираешься трахнуть меня?
В его глазах появляется маниакальный блеск, характерный для хищников, когда они ловят свою жертву.
Тяжелая пауза, а потом улыбка приподнимает уголки его губ:
– Да, ангел. Я собираюсь трахнуть тебя, как животное.
Примечание:
Реверсия (от лат. reversio – возврат, обращение) – психологическая защита, выражающаяся в проигрывании жизненного сценария с переменой в нём мест субъекта и объекта.
Глава 11Психологическая манипуляция
«…Ты расскажешь мне свои секреты.
Ты держишь свою жизнь между губами.
Ты знаешь, что ты моя слабость»
Окрестности Элгина, Шотландия.
Тень.
Вы верите в кошмары? Страшный фильм, который крутится у вас в голове, где вы – главный герой.
Прямо сейчас передо мной сидит мой персональный кошмар.
Полупустой город, дорога, деревья сливаются в одну линию. Несправедливо, насколько он холоден и равнодушен, когда я нахожусь в одном шаге от срыва.
На самом деле, я немного удивлена, что у меня не было приступа, когда он выбросил мой телефон в окно, а затем поцеловал меня в щеку.
С милой улыбкой на лице.
Черт возьми, он улыбается. Даже сейчас.
Будто он, мать твою, счастлив.
Когда машина выезжает на шоссе, окруженное густым лесом, он выглядит так, словно получил лучший подарок на Рождество, похитив человека.
Похитив меня.
Его рука оказывается практически у молнии моих джинсов, а затем он сжимает пальцы, и мое дыхание обрывается. Даже если не помнить о том, что из себя представляет этот человек, находиться рядом с его тяжелой аурой – извращенная пытка.
– Не прикасайся ко мне, – я отбрасываю его руку.
– Мы оба знаем, что это невозможно, – его пальцы сжимаются сильнее, пока его голос становится густым и зловещим: – Будь хорошей девочкой, Элеонор, и старайся не вступать со мной в борьбу. Сейчас ты моя самая опасная нейрогормональная реакция.
Я отворачиваюсь к окну и впиваюсь ногтями в свою ладонь, заставляя себя отвлечься. Абстрагироваться. Но каждый раз разум возвращает меня к нему: к его размеренному дыханию, к пугающей маске и руке, которая обжигает даже через ткань.
Он продолжает медленно поглаживать бедро.
Первая секунда. Вторая. Третья…
Это невыносимо. Я не должна находиться на таком пике эмоций при малейшем касании.
– Я слышу твой пульс. Я тебя нервирую?
Мои щеки горят. Высокие темные деревья мелькают за окном, освещенные лишь редкими тусклыми уличными фонарями, расположенными вдоль широкой дороги, и я зло отвечаю:
– Ты не можешь слышать мой пульс.
– Но я чувствую его, Элеонор, – его рука движется по всему бедру, зарывается под куртку и дотрагивается до молнии, я задерживаю вдох. – То, как бешено течет твоя кровь по венам. Ты нервничаешь.
От его снисходительности и от того, как он спокойно продолжает следить за дорогой, моя температура повышается до чистой ярости. Я поджимаю губы, стараясь смотреть исключительно на размытый пейзаж за окном.
– Тебе это нравится, верно? Мой страх. Ты в курсе, что это признак психологической девиации?
– «Нравится» – слишком примитивное слово. Я в гребаном экстазе. И я хочу знать, о чем думает мой милый ангел.
Я закрываю глаза, чувствуя, как его пальцы заставляют меня раздвинуть ноги.
О чем я думаю? Черт возьми, о чем я думаю?
О том, что я не могу дышать.
О том, что со мной делает гребаный сталкер, чье имя и лицо я не знаю.
О том, что, если он дотронется до места между бедер, я умру на месте.
– Тебя никогда не посещала мысль, что я не хочу нашей связи? Что я не хочу находиться с тобой в одной машине? И терпеть твои прикосновения? Например, после того, как тебя начала искать полиция?
– О, Элеонор. Ты можешь соврать полиции, своим примитивным подругам, родителям, которым до тебя нет дела, но ты никогда не сможешь обмануть себя. Я тебе нравлюсь.
Какой же он нарцисс и подонок с размером эго во всю Великобританию.
– Мне не нравятся… – я запинаюсь, опасаясь, что если озвучу его диагноз, то он может воспринять это как приглашение вести себя согласно его девиантному типу.
– Кто? – его губы изгибаются в мрачной улыбке. – Тебе не нравятся социопаты, малышка? Но я уверен, что хорошие мальчики тебя не привлекают. Ты можешь быть ангелом, но ты хочешь, чтобы тебя трахал дьявол.
Я сжимаю зубы.
– Это не так.
– Отбрось свою скучную мораль, сними морок, навязанный обществом, иначе ты закончишь также, как те несчастные женщины, которые имитируют оргазм и принимают антидепрессанты перед сном, прикрываясь головной болью. Уверяю, на темной стороне весело. Я покажу тебе.
Я замираю, когда машина останавливается возле готического особняка посреди огромного сада. Фары освещают высокие кованые ворота и подъездную дорогу, окруженную мраморными статуями.
– С возвращением домой, ангел.
Я вздрагиваю, когда он расстегивает ремень и хватает меня за шею, чтобы притянуть к себе.
– Я не пойду туда… – холодный ужас охватывает мои внутренности, сжимая их до тошноты.
– Ты хочешь, чтобы я нес тебя на руках?
– Почему ты делаешь это? Это наказание? – бормочу я, помня о его угрозе. – Из-за того, что я ходила ночью одна? Я обещаю, что больше никогда не сделаю этого.
Его пальцы сжимают меня сильнее.
– Я знаю.
– Так ты не будешь делать того, что… собирался?
Маленький проблеск надежды начинает теплиться в моем бешено колотящемся сердце. Я так напугана, что даже не сразу замечаю, что мои ладони прижаты к его твердой груди.
Это дерьмово. То, что я все еще считаю его привлекательным, учитывая, что недавно он избил людей до смерти, вонзив нож в чужой половой орган.
Он улыбается.
– Конечно, буду, – его пальцы проводят по моей щеке, заставляя меня тихо вздохнуть, заправляют темные волосы за ухо, а затем стучат по пластику слухового аппарата: – Я так чертовски люблю, когда ты краснеешь. Интересно, какого цвета станет твоя киска, когда я буду лизать тебя, пока мои пальцы будут трахать твой мокрый девственный вход? Может быть, мне стоит сделать это пистолетом?
Что?..
Кровь отливает от моего лица.
Я пытаюсь освободиться из его хватки. Ни за что на свете он не будет использовать меня в своих извращенных фантазиях, но он огромный, а мои силы слишком ничтожны, чтобы я могла помешать ему.
– Не борись со мной, – его голос хриплый, темный и абсолютно пугающий. – Иначе я дам тебе побегать. Ты ведь знаешь, что будет, когда я догоню тебя? – он наклоняется и кусает меня в шею. Резкий вздох вырывается из моих легких, но вскоре легкий укол боли превращается в удовольствие.
Мои пальцы сжимают его толстовку, пока я внутренне проклинаю себя. Но затем он облизывает чувствительную кожу около моего укуса, издавая тихий стон, и я замираю, не дыша, и зажмуриваюсь, стараясь заглушить эмоции.
– Иногда мне действительно тяжело смотреть… – Укус… Поцелуй… Мой вздох… – Ты невозможно красивая… – Еще один укус… – У тебя такие голубые глаза, что мне кажется, я могу утонуть. Я хочу, чтобы они потемнели, только так я могу смотреть на тебя, Элеонор.