– Да, тебе страшно. Вот почему это весело. Руки вверх и за голову.
Ему весело.
Ублюдок.
Я задыхаюсь, медленно делая то, что он просит. Невыносимый ужас сдавливает мое горло, я никогда не чувствовала настолько сильный страх. Никогда.
Его длинные пальцы, облаченные темной кожей перчаток, тянут за молнию моей куртки-бомбера, и мгновение спустя он касается моей вздымающейся груди. Внутренности скручиваются, и я снова немею, но мои глаза не отрываются от его губ.
– Как ты здесь оказалась?
Меня воспитали в чопорной английской семье, с бешеной стойкостью и выдержкой, достойной королевы, но все это не помогает мне сосредоточиться на чем-либо, кроме его медлительных движений, из-за которых мои нервы трепещут.
– Отпусти меня, – выдыхаю я злым голосом.
Мой живот сжимается, когда он обводит пальцами некрасивый шрам чуть выше пупка.
– Ты не очень вежлива со мной. Разве ты не должна умолять?
– Ты… ты сумасшедший.
– Да, – говорит он с пугающей легкостью. – А ты моя добыча. Только посмотрите-ка, твои соски напряжены. Ты хочешь, чтобы я одарил их вниманием?
Что?..
Мои щеки, шею и грудь обжигает, я хочу закричать, что все это из-за холода, но слова застревают в горле, когда он, пробравшись под топ, больно щипает меня за сосок.
Моя спина выгибается дугой, и я вскрикиваю.
– Нет!.. Хватит!
Он делает это еще раз. И еще. Заставляя меня извиваться и рыдать под ним, пока он наслаждается каждым росчерком мучения на моем лице.
Проклятье, он улыбается. Ему это нравится.
– Хватит… пожалуйста… хватит…
Черт. Это так больно.
– Будь хорошей девочкой и умоляй. Тогда я подумаю.
Он не прекращает. Ни на секунду. Моя грудь болит и пульсирует, отдавая иной пульсацией внизу живота.
Я сжимаю зубы.
Пошел он к черту.
Я не дам ему то, что он хочет.
– Я бы мог мучить эти соски до тех пор, пока твое лицо не будет залито слезами. Умоляй.
– Умолять о чем?
Я до боли прикусываю губу, когда он останавливается и пожимает плечами.
– Меня устроит любой вариант. Например, умоляй меня позволить тебе встать на колени и взять мой член в рот. Или сделай минет моему оружию. Твоя милая борьба меня чертовски возбуждает.
Мои губы дрожат.
Я – Элеонор Смит, никто и никогда не разговаривал со мной в подобном тоне, хотя бы по той причине, что мой отец – одна из главных фигур в Верховном суде Соединенного Королевства, а мама – герцогиня.
Температура моего тела повышается до чистой ярости, и тем не менее нервный голос выдаёт меня с головой:
– Я могу умолять отпустить меня?
Уголок его губ снова приподнимается, а пистолет прижимается к бьющейся жилке на моей шее. Чертов псих.
– Разве это весело?
Все кружится. Я думаю, что сначала меня стошнит из-за адреналиновых американских горок, а потом я потеряю сознание.
Подонок хватает меня за горло и наклоняется так низко, что я чувствую его дыхание на своих губах.
Я не дышу. Даже не двигаюсь. Он хлопает меня по щекам.
– Ну-ну-ну, не отключайся, не так быстро. Я еще не наигрался с тобой. И не смотри на мои губы, если ты не хочешь, чтобы тебя поцеловал сам дьявол.
Его пальцы медленно убирают мои волосы за ухо, поглаживая ласково и аккуратно. Я вздрагиваю, и мне нестерпимо хочется провалиться под землю.
– Ты вся горишь, мой очаровательный ангел. И до сих пор смотришь. Должен ли я воспринять это как приглашение?
Я испуганно перевожу взгляд на маску черепа с пустыми глазницами, из-под которых виднеются его – сверкающие и темные, а затем снова на губы. Это просто инстинкт.
– Потрясающе, – выдыхает он с… восхищением? – Я заинтригован. Ты пришла сама, ко мне в руки, и просишь поцеловать. Ну разве ты не прелестный маленький подарок?
Я нервно качаю головой.
– Я не хочу, чтобы ты целовал меня.
Он улыбается. Такой завораживающей улыбкой, что мое сердце пропускает удар, а бедра сжимаются.
Да что, черт возьми, со мной не так?
– Не сопротивляйся моему грандиозному обаянию. – Его рука ложится на мою ногу и начинает медленно двигаться вверх, поглаживая кожу до мурашек. – Я думаю, что тебе следует преподать небольшой урок. Не волнуйся, я буду весьма милосерден.
Мое дыхание тяжелое и ужасно рваное, а паника из-за его прикосновений лишь усугубляет ситуацию.
– Какой урок?
Когда он поднимается во весь свой рост, мое горло сжимается.
Под тусклым светом луны он кажется монстром из ада. Черное пальто, капюшон, скрывающий волосы, маска и кожаные перчатки, пустой дом и оружие. Мой разум начинает медленно проясняться сквозь пелену алкоголя. Господи…
– Ты хочешь меня убить?
– Встань на колени, – приказывает он.
– Зачем…
– Выполняй.
Сжав зубы, я подчиняюсь. Он собирается пристрелить меня? Его губы изгибаются в улыбке.
– Ближе.
Я двигаюсь на два фута, пока не сажусь прямо возле его ног, как гребаная собака. Он гладит меня по влажным от дождя волосам.
– Блядь, ты выглядишь такой чертовски аппетитной. Я бы забрал больше, но мне понравилось представление. Раздвинь ноги.
– Но…
Я вздрагиваю, когда он стреляет в плитку рядом, осколки разлетаются во все стороны.
– Еще одна попытка. – Его пальцы проводят по моим волосам, ласково скользят по щеке и дотрагиваются до нижней губы. – Может быть, ты хочешь, чтобы умолял я? Пожалуйста, раздвинь свои прекрасные ноги, ангел, и дай мне почувствовать твой вкус.
Жар проникает в мою кожу и сосредотачивается внизу живота.
Я хочу ударить его, но пистолет делает меня податливой.
Я медленно перемещаю правое колено. Он снова гладит меня по голове, пока я стараюсь не смотреть на внушительную эрекцию, выступающую через его брюки.
– Хорошая девочка. Сдвинь белье и проведи дулом по своей милой киске.
Он протягивает мне оружие.
Я не могу дышать.
Я просто не могу дышать…
Почему он?..
– Он заряжен? В нем еще есть пули?
– Да.
Мое лицо пылает от стыда и от впившегося в кожу ужаса.
– Я могу выстрелить в тебя.
– Можешь. Но ты этого не сделаешь. Ну же, я могу перейти к другому варианту.
Я закрываю глаза, дыхание учащается. Сделай это. Это лучше, чем смерть.
Моя дрожащая рука сдвигает трусики, берет тяжелый пистолет и проводит между ног.
Вот и все.
Он забирает оружие обратно, проводит пальцами по моим волосам и сжимает подбородок, заставляя меня посмотреть ему в глаза.
Поднеся дуло к своему рту, он широко его облизывает, а затем приставляет его к моим губам и приказывает:
– Соси.
– Что?
– Оближи свое возбуждение и поцелуй меня. Это наш первый бесконтактный поцелуй. Разве это не очаровательно?
Мое возбуждение? Он, должно быть, выжил из ума?
– Если ты не будешь слушаться, я заменю его своим членом.
Злые слезы обжигают мои глаза. Открыв рот, я впускаю его оружие. Холодный и отвратительный вкус металла взрывается на моих рецепторах, но меня волнует иное, чем возможная смерть.
Он вытаскивает свой член, и его эрекция находится прямо перед моим лицом, пока он продолжает трахать мой рот своим пистолетом.
Опасность, скрытая его маской, пугает меня.
Член слишком толстый и слишком длинный. Такой твердый, что мне хочется отшатнуться. Это в первый раз, когда я… мой взгляд падает на его губы.
– Маленький ангел, ты плохо сосешь. Открой рот шире.
Черт побери.
Я зажмуриваюсь, чувствуя, как по щекам стекают признаки беззвучных рыданий. У меня голова идет кругом.
Когда самый конец касается корня языка, я давлюсь, но заставляю себя успокоиться. Мой язык кружит по металлу, вызывая приливы накатывающей тошноты. Он проталкивает оружие дальше.
Я протестующе стону, когда дуло заполняет мое горло до предела. Он не снял перчатки, черная кожа движется по всей внушительной длине. Он поглаживает свой член, пока все его карающее внимание приковано ко мне. Только ко мне.
Дыхание прерывается, зловещие мурашки бегут по моему позвоночнику.
Этот кошмар закончится.
Либо он пристрелит меня, либо я подавлюсь дулом, либо и то, и другое.
Слюни образовываются вокруг рта и капают на подбородок. У меня болит челюсть, но он продолжает бить по задней стенке моего горла. Его рука яростно гладит член. Вверх-вниз.
Снова. Снова.
И снова.
Я смотрю на его губы.
– Умница.
Когда я думаю, что упаду в обморок от недостатка кислорода, дуло пистолета покидает мой рот, а затем я чувствую крепкую хватку, не позволяющей мне сомкнуть губы.
Что?..
Острый соленый вкус попадает на мой язык.
Я замираю. Господи. Нет. Это не то, что я подумала? Это не…
Я так растеряна, что даже не замечаю, как он поднимает меня на ноги и наклоняет мою голову, чтобы я проглотила все до капли, а затем происходит то, что вводит меня в стазис.
Его губы.
Они целуют меня.
Его губы дотрагиваются до моей щеки, поднимаясь влажными касаниями до самого уха, а потом я слышу угрожающий, мрачный шепот. Достаточно громкий, чтобы я услышала:
– Мой потрясающий напуганный ангел… Я, блядь, трахну тебя насухо, если ты еще раз побежишь по лесу одна. Держи окна закрытыми, Элеонор. Иначе клянусь, мой член не покинет твоей киски, твоего рта и твоей соблазнительной проблемной задницы следующие двадцать четыре часа. Ты поняла меня?
Мой взгляд встречается с его. Злым. Немигающим.
Я настолько потрясена, что мой мозг отказывается обрабатывать услышанное.
– Ч-что?
Он хватает меня за челюсть, и его теплое дыхание опаляет мои дрожащие губы:
– Ты, блядь, поняла?
Что, мать твою, это было?
Он собирается отпустить меня?
Я нерешительно киваю.
– А теперь беги. Так быстро, чтобы я не смог тебя поймать.
Я делаю медленный шаг назад, а затем срываюсь на бег, вытирая рукавом следы его спермы.
Он кончил на меня.