Я зажимаю рот рукой, чтобы сдержать крики. Он начинает трахать меня жестко, собственнически и оставляя следы рук на моих бедрах.
Наслаждение ослепляет, и я закрываю глаза, когда его член заполняет меня сильнее. Я ужасно наполнена, и это восхитительно.
Стол безумно сотрясается. Напряжение собирается в моем центре, вынуждая меня стонать и плакать.
Я чувствую, как по позвоночнику проходит теплая волна дрожи, но он не дает мне кончить.
Когда я начинаю задыхаться перед началом оргазма, он резко выходит из меня, а затем мокрая головка его члена скользит выше, и мое тело напрягается.
– Нет, – умоляю я.
Если он и говорит что-то, то я не слышу. Он редко трахает меня со слуховыми аппаратами. Он хочет, чтобы я принимала себя такой, какая я есть, но сейчас я больше всего на свете желаю услышать его чертов голос.
Головка проталкивается вовнутрь, вызывая боль и жжение. Ужас струится по моему телу, мое сердце так бешено колотится. Что, черт побери, не так с моим больным сознанием? Почему мне это нравится?
Мои мышцы пылают от напряжения. Я предпринимаю жалкие попытки освободиться, но они только веселят его.
Наклонившись, Аарон ласково проводит по моим волосам, его горячее дыхание опаляет мое ухо:
– Расслабься, ангел. Это просто мой член. Ты способна справиться с этим.
Он входит в меня еще дальше.
– Аарон… – всхлипываю я. – Пожалуйста…
– Вот так, детка… Будь только со мной, – он целует раковину, а затем прикусывает. – Ты издаешь такие красивые звуки, Элеонор. Ты не слышишь нас, но я слышу за нас обоих, – его член входит в меня до конца, и я вскрикиваю. – Моя прекрасная мышка…
Он скользит пальцами по моей мокрой киске, выходя из меня и вбиваясь снова. Стимуляция клитора и его грубых толчков заставляет меня трястись, плакать и стонать, но Аарон не останавливается.
Даже близко нет.
Теперь он трахает мою задницу в безумном ритме, как животное, как гребаный хищник. Он трахает меня так, будто его одержимость мной поедает его заживо. Как будто он не хочет отпускать меня. У меня нет никаких шансов угнаться за его ритмом, только принять.
Он сильно сжимает мои волосы, и его мрачный шепот обрушивается на мое ухо и проникает до самых костей:
– Ты капаешь на пол, Элеонор. Тебе нравится, что я трахаю и растягиваю твою задницу, но тебе этого мало, не так ли?
Мой вздох застревает в горле, когда он мягко выходит из меня, а затем заставляет перевернуться на спину и поставить ноги на край стола, согнув колени. Я настолько красная и задыхающаяся, что у меня нет сил говорить, но боже мой… То, как Аарон смотрит на меня.
С любовью.
Одержимостью.
С восхищением.
Все это вызывает гребаную лавину бабочек в животе, переходящую в очередной стон. Я перевожу взгляд на его губы.
– Я помешался на тебе, Элеонор. Я зависим. Абсо-блядь-лютно.
– Черт возьми… – я кусаю губу практически до крови, когда он снова входит в меня, не разрывая зрительного контакта.
Будь проклят его неземной облик: светлые волосы, острые черты лица, пугающие мышцы и росчерки тату. Он кажется таким сильным и грубым, таким невозможно красивым, что у меня болит в груди.
Он принадлежит мне. Только мне.
Большой палец зажимает мой комок нервов, массирует его, заставляя меня течь сильнее. И когда я чувствую, что могу кончить от анального секса, Аарон открывает ящик стола, достает пистолет и вытирает его влажной салфеткой. Мои мышцы напрягаются.
Что?.. Он же не…
– Даже не думай…
Он толкает меня так, что я падаю спиной на стол, а моя голова висит в воздухе. Мои ногти царапают поверхность, и прежде чем я успеваю вырваться из его хватки, он уже вонзает ствол своего любимого пистолета мне в киску, а его член врезается мне в задницу.
Иисус. Гребаный. Христос.
Я чувствую себя такой наполненной, что мне кажется, что мои внутренности порвутся. Его темный взгляд сталкивается с моим.
Мое сердце колотится от смеси влечения и страха. Он закидывает мои ноги к себе на плечи и входит грубо, жестко, до полного подчинения. Аарон такой безумный, слишком сильный, и наслаждение, которым он пропитывает мое тело, настолько разрушительно, что ему невозможно противостоять.
Я кричу в ладонь, чувствуя металл пистолета, скользящего по моим стенкам, и его толстый член, вонзающийся в меня так глубоко, что я едва не теряю сознание. Резкая волна удовольствия прокатывается по позвоночнику и устремляется вниз живота. Мне больно и чертовски хорошо одновременно.
– О господи…
Его рука хватает мою шею и притягивает к себе, заставляя меня обхватить его бедра ногами и впиться ногтями в плечи. Пистолет больше не двигается, движется только его член, пока он душит меня подаренным ожерельем.
– Вот так, маленький ангел, – говорит он одними губами. – Я хочу, чтобы ты кончила на моем пистолете и на моем члене так сильно, чтобы ты умерла и воскресла.
Драгоценные камни больно впиваются в мою кожу, и я хнычу, стону и извиваюсь. Сердце бьется так быстро, я всерьез боюсь, что оно может остановиться.
– Мне нравится, как ты идеально принимаешь меня, Элеонор, – я задыхаюсь, пока его шепот обостряет мои нервы до предела. – Я хочу тебя. Всю. Каждую секунду. Я понял это, как только увидел тебя в том саду среди ангелов, пока я бродил потерянный. Ты была так прекрасна… Ты удивительная. Я счастлив, что ты позволила мне занять место в твоей жизни, и, пожалуй, я не смогу жить без тебя, так что ты не можешь меня оставить, – он отклоняется и широко улыбается, когда я ловлю ртом несуществующий воздух. Я даже не до конца могу прочитать по губам, потому что мое лицо превратилось в месиво из слез. – Блядь, ты так красиво стонешь… Твой голос – рай для моих ушей… Я так сильно люблю тебя, детка.
Мои губы дрожат. Бабочки, появившиеся в моем животе, взрываются снова. Я кладу ладони на его лицо и шепчу:
– Я люблю тебя, Аарон.
Он делает несколько совершенно грубых толчков, надевает на меня звукоусилитель и сталкивает нас лбами, обожание в его темных глазах просто немыслимо.
– Повтори это еще раз.
– Я люблю тебя.
– Всю фразу, Элеонор.
– Я люблю тебя, Аарон.
Яростная волна удовольствия захлестывает меня, когда я распадаюсь на части, и я кончаю так сильно, что мое тело бьется в конвульсиях. Мое зрение темнеет, сильнейший оргазм заставляет меня потерять связь с реальностью, и спустя мгновение Аарон дарит вознаграждение, кончая внутрь.
Я закрываю глаза и чувствую, как меня начинают осыпать поцелуями, пока его сперма стекает по моим бедрам и собирается на полу.
Святой. Черт.
Я на самом деле чуть не умерла.
– Я больше никогда не буду заниматься с тобой сексом, Кинг. Никогда, – мой совершенно измученный голос обрывается, когда он надевает на меня второй слуховой аппарат и касается поцелуем лба:
– Конечно будешь. Ты вела себя очень хорошо, Эль. Не нужно лгать.
Я медленно обвиваю его шею руками, позволяя подхватить меня на руки. Он относит меня в душ, а затем долго и нежно целует – до тех пор, пока моя нервная система не восстанавливается.
Иногда мне кажется, что уход после секса – его любимое занятие.
– Раздвинь ноги.
Я слушаюсь, обнимая его за плечи, а потом с ужасом ощущаю, как его пальцы касаются там, где несколько минут назад вбивался его член.
– Ты ведь не серьезно? Наверное, я больше не смогу ходить. Нет, никаких наверное. У меня болят даже чертовы кости, ты гребаный садист.
Его красивый смех проникает мне под кожу, и я тяжело вздыхаю, приказывая своему телу не реагировать.
– Нам нужно вычистить всю сперму, иначе у тебя будет болеть живот.
Вдох застревает в моем горле. Я сглатываю.
– Один раз я как-нибудь переживу. Подожди… что это?
Я дотрагиваюсь до небольшой татуировки на коже, под которой бьется сердце. Моя грудь высоко вздымается.
«Ты особенная, ангел».
Он был в одежде… Я даже не заметила…
– Напоминание.
– Кому?
– Тебе.
Но это не все.
Его живот напрягается, когда мои пальцы медленно ведут вдоль рельефного пресса к небольшому росчерку на боку.
– Повернись, – умоляю я.
Улыбаясь, Аарон поворачивается, и я забываю, как дышать.
Всю его спину украшают огромные крылья. Мое сердце пропускает удар. Несмотря на то, что он показывал мне свою странную любовь больше тысячи раз, видеть, как он оставляет мой след на своей коже, просто… разрушительно.
Я обхватываю его лицо ладонями, и мое горло сжимается от невероятной силы эмоций:
– Ты мой.
Он опускается на колени и утыкается лбом в мой живот. Его крепкие объятия давно стали ощущаться, как дом.
– Я твой, Элеонор. Навсегда.
Примечание:
Нарциссизм – это акцентуация характера, которая представляет собой самовлюбленность личности, надменность в поведении, чрезмерное тщеславие. Нарциссизм носит негативный окрас по причине того, что нарциссическому типу личности сложно уживаться не только с окружающими людьми, но и с самим собой.
Эпилог 1
Лондон, Англия.
Хищник.
4 года спустя.
– Локоть выше. Большой палец должен касаться трости у выступа колодки. И согни его.
Моя прекрасная жена использует строгий тон и лежит в ванне как ангел, спустившийся с небес. За окном снег валит хлопьями, пока я сижу перед ней на стуле и учусь играть на скрипке.
– Попробуй.
Наблюдая за ней, я медленно двигаю смычком. Звук наконец выходит ровным, и моя грудь сжимается, когда Элеонор улыбается.
Неужели это моя жена? Темные пряди прилипают к ее раскрасневшемуся лицу, губы распухли от утренних поцелуев, светло-голубые глаза сверкают.
Я люблю этот взгляд. Он темнеет, когда я вбиваюсь в нее, пока она больше не может меня принять, но все еще шепчет мое имя.
Я бы хотел пометить ее больше. Я хотел бы закрыться с ней в нашем доме и не отпускать ее ни на секунду. Я бы хотел зачать с ней детей, но Элеонор только закончила консерваторию и больше года готовилась к своим концертам.