Доклад «О нарушениях закона при экспорте российского оружия», который генерал-майор Коржов положил на стол Президенту, состоял из семи машинописных страниц. Хозяин читал внимательно, отчеркивая некоторые места толстым синим карандашом, который секретарь подтачивал несколько раз в день.
«Семь танков "Т-72" проданы в Хорватию в обход международного эмбарго… Попытка продать в бывшую Югославию две тысячи пулеметов с боеприпасами пресечена Службой внешней разведки… Последняя модель танка "Т-80" и комплект гранатометов "Тунгуз" проданы спецслужбам Великобритании… Попытка продать двигатель "РД-33" ракеты "воздух-воздух" в ЮАР…»
Закончив читать, Президент некоторое время молчал, постукивая карандашом по поверхности стола, наконец тяжело вздохнул.
— Что ж, будем разбираться…
Было видно, что ему совершенно не хочется выяснять отношения с министром обороны. Тот все-таки олицетворяет реальную силу, на которой покоится президентская власть, и всегда являлся правой рукой Самого. Потому никто не рисковал давать на него компрматериалы. Коржов мог представить реакцию Гонтаря на сегодняшний доклад. И попытался упредить ее.
— Он скажет, что все это ложь и клевета, будет восхвалять верность армии, подчеркивать свою незаменимость…
Начальник СБП принужденно улыбнулся.
— Но армия на сегодняшний день не козырь в политической игре. И Гонтарь не спаситель Президента…
— А кто спаситель? И что козырь? — мрачно спросил Хозяин.
— Козырь — мои люди в Москве и подразделения в регионах. Если заварится каша, они незаметно и почти бескровно выполнят нужную работу. Танковые дивизии и ВДВ с ней не справятся. К тому же международный резонанс совсем другой. Одно дело, если заговор пресекает служба безопасности, и совсем другое, когда в дело вводятся войска.
— Тут ты прав. Но Степашкин уверяет, что никакой каши никто не варит… Да и ты занят совсем другим! — Президент приподнял листки доклада, тряхнул ими и положил на место.
— То, чем я занимаюсь, — это отвлекающий маневр. Акция прикрытия. Но обстановку я контролирую куда четче, чем Степашкин.
— Да? — то ли недоверчиво, то ли удивленно спросил Хозяин.
— Хотите пример? Именно я установил, что в лодке-«малютке», затонувшей у берегов Греции, находятся чрезвычайно важные документы… Они касаются безопасности России и вашей безопасности…
— Что ж это за документы? — Левый глаз Президента чуть прищурился, придавая лицу саркастическое выражение.
«Решил, что я набиваю себе цену, — подумал Коржов. — Сказать, что на Кремль нацелена сейсмическая бомба? И сведения об этом вот-вот попадут в руки возможного противника?»
Он представил, какой эффект произведет это сообщение. Неминуемо разразится скандал, Хозяин потребует немедленного принятия мер для ликвидации опасности, у него повысится давление, возможен сердечный приступ. А Служба пока не в состоянии устранить угрозу, значит, стрессовое состояние нарастает, к тому же недовольный беспомощностью СБП в столь серьезном вопросе Папа обязательно начнет консультироваться с остальными «силовиками», и нетрудно догадаться, какие оценки те дадут профессионализму главного телохранителя… Поднимется шум, в дело окажется втянутым Совет безопасности, правительство, Федеральное Собрание, все будут показывать свою значимость и необходимость, предпринимая совершенно бесполезные действия… Для дела — только вред. Для самого Коржова — только вред!
— Я доложу, как только бумаги будут у меня, — веско сказал начальник СБП. — Необходимые меры уже приняты. Характерно, что Степашкин ни о чем не знает.
Последняя фраза Коржова не соответствовала действительности. Система внутренней безопасности ФСК включает в себя перекрестный взаимоконтроль всех служб и подразделений, а также наличие информаторов в каждом из них. Поэтому Директор был осведомлен о том, что Дронов направил группу боевых пловцов к берегам Греции. Он сразу же вызвал полковника к себе.
— Кто санкционировал отправку спецгруппы морского отделения в Эгейское море?
Вопрос был задан ледяным тоном, не предвещающим ничего хорошего. В огромном кабинете сгустилось предгрозовое напряжение. В разные времена хозяйничали здесь железные рыцари, внушающие ужас палачи, клопы-кровопийцы, душители свободомыслия, одиозные тираны — хотя их облик определялся не личностными качествами, а функциональным предназначением, которое тоталитарное государство возлагало на свой репрессивно-карательный аппарат. Но объединяло главных чекистов огромной страны одно — все они были серьезными людьми, и после вопроса, заданного таким тоном, тот, кому он адресовался, имел очень большие шансы немедленно отправиться в расстрельный подвал либо в барак дальневосточного лагеря. Потом под эгидой демократии сюда пришли дилетанты, тоже востребованные современными потребностями государства, не заинтересованного в сильной спецслужбе, способной разоблачать и карать преступников любого ранга, включая должностных лиц из высших эшелонов власти. Теперь самый грозный вопрос вряд ли мог повлечь за собой столь серьезные последствия.
И все же Дронову стало не по себе. Он помялся.
— Президент России, — наконец сказал полковник. И добавил: — Через генерал-майора Коржова.
Теперь замолчал Директор ФСК. Но ненадолго.
— С каких пор мои подчиненные получают приказы от других лиц? — Ледяные нотки сменились явно выраженной озабоченностью.
Дронов лишь пожал плечами. Мол, наше дело маленькое, что приказали, то и сделали… Позиция усердного исполнителя обычно бывает неуязвимой.
Степашкин потянулся к «вертушке», набрал номер начальника СБП.
— Почему вы через мою голову командуете Дроновым? — не здороваясь, возбужденно начал он.
Коржов отозвался очень спокойно.
— Этого требовала безопасность Президента. И страны в целом.
— Безопасность страны — моя забота!
Директор не скрывал раздражения.
— На этот раз вышло наоборот. — Коржов тяжело вздохнул. — Угроза исходит из вашего ведомства. А устранять ее вынужден я.
— Что, что? — задохнулся от возмущения Степашкин.
— Разговор слишком серьезен, даже для защищенных линий связи. Будете в Кремле, загляните ко мне.
Начальник СБП отключился. Его собеседник некоторое время сидел молча, окаменело сжимая трубку в руке и остановившимся взглядом уставясь сквозь Дронова в дубовую панель стенной отделки. Наконец он вышел из ступора.
— Вы свободны. Приготовьтесь сдать дела!
Дронов еще раз пожал плечами, повернулся через правое плечо и вразвалку направился к выходу. Столь непочтительное поведение дало понять Директору, что полковник рассчитывает на могущественную поддержку.
Степашкин встал, несколько раз прошелся от окна к двери и обратно. Судя по всему, подошел момент решающей схватки с Коржовым. Тот не бросает слов на ветер, значит, действительно располагает какими-то убойными фактами, компрометирующими ФСК. И один Бог знает, что он наговорил Хозяину… При таких обстоятельствах сидеть в кабинете просто глупо.
Подойдя к столу, Директор нажал клавишу селектора.
— Машину к подъезду!
По дороге в Кремль он продумал обоснование внепланового визита к Хозяину. Пожалуй, активизация фашистских организаций должна его заинтересовать…
Но Президент выслушал доклад без интереса.
— Сейчас нам не нужна охота на ведьм, — веско сказал он, тяжело глядя на Степашкина. — Нам нужно согласие для спокойной и созидательной работы. И международный авторитет. А убийство российских аквалангистов у греческих берегов авторитету не способствует!
«Проклятый Коржов, — подумал Директор. — Уже настучал…»
— Я докладывал про изменника Верлинова. Это его работа. Недавно он приговорен к расстрелу…
— Речь идет не об изменниках, а о руководителях ФСК. Вы способны контролировать ситуацию в своей службе?
— Так точно…
Президент недовольно хмыкнул.
— Тогда идите и контролируйте! А с предателями надо поступать по закону!
Выйдя в приемную, Степашкин вытер вспотевший лоб, постоял несколько минут, переводя дух, и зашел к Коржову.
— Читайте! — Начальник СБП протянул ему несколько листков с косой красной полосой и грифом «Государственной важности».
Присев к приставному столику как рядовой посетитель, Директор ФСК прочитал четкий машинописный текст. Раз, другой, третий… Сейсмическая бомба… Угроза Кремлю… Координатная сетка в затонувшей СПЛ…
— Не может быть! — Он положил листки на стол.
— Если американцы поднимут документы, то окажется, что может! И если греческая полиция задержит убийцу аквалангистов, то придется признать, что покойники имеют неприятное обыкновение воскресать. Вы хотите посмотреть выступление своего Верлинова по западному телевидению?
— Почему «своего»?
— Да потому что это ваш сотрудник. И именно он подложил бомбу под Кремль!
Коржов смотрел поверх очков, наблюдая за реакцией конкурента.
Ничего не сказав, Директор ФСК вышел из кабинета. В коридоре он столкнулся с Гонтарем. Министр обороны вышел от Самого, и Степашкин отметил, что, против обыкновения, сегодня тот пробыл у Президента совсем недолго. Да и вид какой-то не такой… Обычно генерал армии подчеркнуто молодцеват, подтянут, энергичен, а сейчас — словно в воду опущенный.
— Есть дело, — отрывисто бросил Гонтарь. — Давай поговорим в моей машине.
Обилие негативной информации и отрицательных эмоций лишило Директора способности удивляться: Гонтарь всегда держался несколько высокомерно, тщательно соблюдал дистанцию и не выказывал желания сблизиться с кем-либо из коллег. Пожалуй, исключением был лишь министр иностранных дел Воронков, с которым Гонтарь охотился, пил водку, и, по слухам, а Степашкин знал, что они соответствуют действительности, — устраивал «дамские баньки» на потаенных дачах.
— Лучше в моей.
Гонтарь чуть заметно поморщился.
— В твоей так в твоей.
Они вышли из отсека президентских апартаментов. Вход стерегли два волкодава в штатском из службы Коржова. В былые времена весь цековский ареопаг — Генсека, Секретарей и членов ПБ