— Я не по этому вопросу. Где Чижик?
— Здесь пока. От командования лодкой отстранен, поедет на Дальний Восток с понижением.
— Немедленно направляй его ко мне! — приказал Дронов.
— Есть!
Сушняков не удивился, во всяком случае, не проявил удивления. Как, впрочем, и всегда.
— Товарищ полковник, тут приезжали родители Тимофеева… Насчет Крутакова жена звонила… Брат Прокопенко письмо прислал…
— Кто такие? — буркнул занятый своими мыслями Дронов.
— Ну, эти, которых Верлинов…
— А-а-а… Так что?
— Как сообщать будем? К правительственным наградам?
Начальник Управления ненадолго задумался.
— Нет. Лишнее внимание. Несчастный случай в дальнем походе. И все.
В центре Афин, на улице Софокла, располагается овощной рынок. Здесь всегда многолюдно и шумно, причем толпа постоянно обновляется, и никто не обращает внимания на окружающих, а тем более не запоминает их. Идеальное место для встречи офицера полиции со своим осведомителем, особенно если первый постоянно живет и работает за сто пятьдесят километров, что практически сводит к нулю риск случайной расшифровки.
Конечно, Иорданидис обычно не забирался так далеко. Мидия был оптовым торговцем рыбой и часто бывал на Тиносе, а там тоже можно найти укромные уголки. В этот раз место встречи определила командировка инспектора. Но агент опаздывал.
Андреас несколько раз прошелся между рядами, легко выпросил у симпатичной селянки крупный апельсин, мгновенно очистил и столь же быстро съел, наклонившись вперед, чтобы не испачкаться брызнувшим соком. Не смутившись, он вытер подбородок платком, улыбнулся молодой женщине своей обычной обворожительной улыбкой, махнул рукой и двинулся дальше — красивый, раскованный, бесшабашный парень в джинсах и кожаной куртке. Вряд ли кто-то, кроме искушенных уголовников, мог заподозрить в нем полицейского.
Но профессиональное сознание не позволяло расслабляться: человек, топчущийся по рынку и не делающий покупок, невольно привлекает внимание, а это крайне нежелательно при конспиративных встречах. Инспектор выбрался из рыночной толчеи, наискосок пересек улицу Атинос и вошел в узкий проход между домами, превращенный в мясной рынок. Пятиметровую щель сверху накрывала сводчатая крыша, с двух сторон уходили вглубь прилавки, яркие фонари освещали висящие на крюках свиные, говяжьи и бараньи туши, выложенные на оцинкованную жесть влажно отблескивающие филе, широкие плоские грудинки с выступающими, как клавиши рояля, ребрышками, оскольчатые разрубы мозговых костей, в которых чуть подрагивал столь ценимый любителями деликатес.
Через полгода подойдет Пасха с ее обычаем зажаривать целиком барашка, и разнообразия тут поубавится — только жертвенные животные различных размеров, выбирай любого, в зависимости от численности семьи и аппетита, тебе тут же плотно упакуют покупку в полиэтиленовую пленку, обвяжут веревкой, чтоб удобней нести… А напротив, на краю овощного рынка, будут продавать жаровни с шампурами, тоже разной величины, без труда подберешь под своего барашка, а потом острый дымок раскаленных углей и дурманящий аромат печеной баранины…
Андреас сглотнул слюну. Сегодня он еще не обедал, да и Влакос, ожидающий в машине, — тоже. Где же человек?
Медленно пройдя мясные ряды до конца, полицейский вернулся на улицу и наконец увидел того, кого ожидал. Полный, безвкусно одетый человек с незапоминающимся лицом и глазами плута — респектабельный торговец рыбой Фирс Антонионис — Мидия. Вряд ли кто-либо, в том числе и ушлые преступники, мог заподозрить в нем полицейского осведомителя. Для Фирса это было очень важно: в отличие от Иорданидиса он рисковал не служебными успехами и карьерой, а здоровьем и жизнью.
— Здравствуй, Фирс, — негромко сказал инспектор, бесшумно подойдя сзади. — Плащ с поднятым воротником, надвинутая на глаза шляпа — ты похож на полицейского из американского фильма!
Осведомитель довольно улыбнулся. Не мизерное вознаграждение заставляло его работать на государство, а авантюрная жилка и любовь к конспиративным играм. Наверняка в детстве он мечтал поступить в полицию и сейчас удовлетворял нереализованную мечту негласным сотрудничеством с ней.
— Давай свернем, тут потише. — Иорданидис увлек Мидию за угол, на улицу Софокла. Действительно, здесь было малолюдно, и улыбчивый парень, беседующий с наряженным в длинный плащ и широкополую шляпу толстяком, не привлекал ничьего внимания. Тем более что никто не слышал содержания разговора.
— …Очевидно, задействован новый канал контрабанды. Подводная доставка. Может, груз кто-то принимает на берегу или они его прячут в скалах, подводных пещерах… Скорее всего — наркотики…
То же самое сейчас говорили своим осведомителям десятки офицеров полиции на всем побережье и островах. Разработанная Иорданидисом и Влакосом легенда запускалась в дело.
— А кто же убил этих двоих? Свои? Но почему в море? Конкуренты? Но ведь проще достать на берегу…
— Почему ты заговорил об убийстве? — Инспектор подозрительно посмотрел на своего агента. — Разве я произнес хоть слово об убийстве? Да еще двоих?!
— Брось темнить! — Мидия пренебрежительно взмахнул рукой, словно отметая полицейские хитрости. — Адам ловил сардину неподалеку. И прекрасно видел в бинокль, как вытаскивали мертвяков. Вначале одного, потом другого… А Никола швартовался в Пирее, когда их перегружали с катера в труповозку. Да и вообще об этом говорит все побережье. Даже газеты писали.
У Фирса было много недостатков. Он слишком любил узо[2], невоздержанно относился к женщинам, азартно играл в карты. Но вся береговая полоса, море и острова буквально кишели его «глазами» и «ушами». Общительный и любознательный, он знал все о происходящем на воде и прилегающих частях суши. В том и состояла его ценность.
— Действительно, нашли двух утопленников, — кивнул Андреас. — Но почему ты решил, будто их убили? Смерть от асфиксии — вот вывод врачей. Знаешь, что это означает?
Фирс криво усмехнулся и промолчал. У полицейского мелькнула мысль, что Мидии известно о шестигранных стрелках, извлеченных из трупов. Но такое, конечно же, было невозможно.
— Удушье. — Тон инспектора оставался невозмутимым. — Скорее всего они запутались в сетях…
— Пусть так. — Осведомитель повторил пренебрежительный жест. — А куда делся один акваланг?
Иорданидис резко остановился. Теперь он не выглядел веселым парнем.
— Откуда тебе это известно, черт подери?!
Лицо собеседника осветилось плохо скрываемым азартом. Ради подобных минут Фирс сотрудничал с полицией. Он любил эффекты. А рыботорговец Антонионис никогда не смог бы безнаказанно вывести из равновесия офицера полиции. И мгновенно его успокоить.
— А оттуда, что его выловил Адам! — торжествующе сообщил Мидия и умолк, наслаждаясь произведенным эффектом. Андреас утратил обычную невозмутимость, он жадно ждал каждого нового слова, даже ноздри раздувались от нетерпения.
— Говори!
— Адам с Тиноса, шхуна «Морская звезда». Хотел продать, но желающих не нашлось: акваланг какой-то не такой… Неудобный, что ли…
Иорданидис глубоко вздохнул, успокаивая забившееся сердце. Это не вымысел и не совпадение. Влакос объяснил: дыхательные аппараты боевых пловцов отличаются от обычных — они не должны давать пузырьков воздуха, а потому имеют замкнутый цикл с регенерацией газовой смеси. Заряжать их можно только с помощью специального оборудования.
— Давай по порядку и очень подробно, — выдохнул инспектор и двинулся дальше. Осведомитель с достоинством шел рядом и неторопливо рассказывал…
Через четверть часа они расстались. Мидия сдал собранную информацию, получил подробный инструктаж и очередное задание.
— Зайду на рынок за фруктами. — Фирс пожал полицейскому руку. — Сказал ребятам, что хочу побаловать одну даму авокадо…
Иорданидис проводил взглядом повернувшего назад агента. Тот всегда тщательно придавал правдоподобие своим действиям, чтобы окружающие не заподозрили странностей поведения и не прознали про его вторую жизнь. До сих пор это его спасало.
Сам полицейский прошел до конца квартала, свернул направо и по Пирейскому проспекту вышел на площадь Согласия. Несколько минут он стоял на краю тротуара, меланхолично глядя перед собой — на ровную ухоженную лужайку в центре огромного асфальтового круга, фонтан, окружающий авангардистскую скульптуру из ярко-зеленого стекла, на двух молодых женщин с колясками, худощавого человека, выглядывавшего из новенького красного «фиата». Потом он понял, что это Влакос. Контрразведчик выразительно жестикулировал.
— Ты что, спишь на ходу? — услышал Андреас, опускаясь на скрипнувшее под мощным телом мягкое сиденье. — Вертолет на Тинос взлетит через сорок минут!
Чувствовалось, что напарник чем-то взбудоражен. Машина резко рванула с места.
— У меня новости, — торжественно сообщил Иорданидис. — Есть след второго акваланга!
Когда полицейский закончил говорить, Влакос довольно улыбнулся.
— А я вышел на след человека, появившегося на Тиносе как раз в то время, когда погибли русские «тюлени». Через день-два узнаю подробности. Значит, сегодня мы неплохо сработали!
Он еще прибавил газу.
— Неплохо… — озадаченно повторил Андреас и замолчал, задумавшись.
Откуда у Влакоса эти сведения? Час назад он не знал ни о каком человеке… Радиотелефона у него нет… Как можно, ожидая в машине на площади Согласия в Афинах, получить информацию о событиях, происходящих за сто пятьдесят километров?
Иорданидис напрасно ломал голову: ответ на ум не приходил, хотя был достаточно прост. Только что Влакос провел встречу со своим лучшим агентом. Очень осведомленным, а потому ценным источником, хотя и имеющим ряд свойственных каждому человеку недостатков. Был у него и очень специфический дефект: сразу два секретных досье, хранящихся в потайных архивах могущественных ведомств. В министерстве внутренних дел он проходил под псевдонимом «Спрут», а в министерстве общественного порядка назывался «Мидией». Что делать — Фирс Антонионис в детстве мечтал стать не только полицейским, но и контрразведчиком…