виатуре стрелку влево, и изображение начало послушно смещаться в левую сторону. Вот на экране неожиданно появились девушка-телекомментатор с микрофоном в руках и один из операторов. Террорист отпустил палец со стрелки, изображение остановилось, причем окружность прицела замерла на груди девушки с микрофоном. Как понял Сычев, наблюдающий за ведущей с экрана своего компьютера, та никак не могла занять оптимальное, с точки зрения оператора, положение. Ее медлительность вызвала у Юрия раздражение. Из-за нерасторопности красотки операторы не начинали трансляцию детского праздника, без которой и Раптор не мог исполнить свой замысел.
«Давай же скорей, пока танцоры не ушли со сцены! – мысленно поторопил террорист девушку с микрофоном. – Одно нажатие клавиши, и самоуверенная девчонка превратится в брызги кровавого дождя. Ее придется по каплям соскребать с бортов телевизионных автобусов, – с усмешкой подумал Сычев. – Но я не сделаю этого, хотя мне вполне по силам превратить тебя в разбрызганные капли, – вновь обратился Юрий к телекомментаторше. – Вместо этого я обеспечу тебе сенсационный репортаж, который сделает тебя знаменитой. Так что цени мою заботу». Наконец девушка нашла нужное оператору положение и поднесла к губам микрофон.
В тот же момент Раптор услышал завывание милицейской сирены! Телекомментаторша тоже услышала этот звук или увидела вспышки спецсигнала. Во всяком случае, она опустила микрофон и, прищурив глаза, посмотрела куда-то за спину террориста. Сычев обернулся. С Моховой улицы на Манежную площадь с воем сирены и вспышками световой сигнализации сворачивал «Форд-Краун-Виктория» из дорожно-патрульной службы ГИБДД. Скорость, с которой неслась машина, вой сирены и вспышки спецсигнала однозначно указывали на то, что в системе мер по обеспечению безопасности детского праздника произошли изменения. Эти изменения Юрий тут же связал со своим присутствием. «Похоже, мой план раскрыт, – с раздражением подумал он. – Очень жаль, но, видимо, придется обойтись без телевидения. А так хотелось поработать в прямом эфире».
«Форд» вылетел на площадь и остановился возле входа в подземный торговый комплекс. Проехать дальше мешала толпа собравшихся на площади людей. Увидев толпу, Артем Ветров растерянно произнес:
– Кошмар! Я думал, что только бесплатные рок-концерты собирают такое количество народа.
Его реплика так и осталась без ответа.
– К машине! – скомандовал Чернышов, едва автомобиль остановился.
Выбравшись из салона, Павел первым делом оценил обстановку: «Сцена у Воскресенских ворот, там уже идет представление. Толпа людей, заполнившая все пространство между гостиницей «Москва» и торговым центром на Манежной. – Как и Ветров, он не предполагал, что людей на площади окажется так много. – И все они – потенциальные жертвы террориста, – с ужасом подумал Чернышов. Он тут же отбросил эти мысли. Все, что отвлекало от розыска террориста, должно было уйти на второй план. – Так, ближе ко мне – две пожарные машины, слева от них – машины ГИБДД, а вот и автобусы телевизионных бригад. Где может стоять машина Раптора?» – Полковник оглянулся. От Манежной площади вдаль уходила Тверская улица. И по обеим сторонам ее, на всем открытом для обозрения пространстве, плотно стояли припаркованные автомобили.
– Артем и вы, ребята, – обратился Чернышов к двум сотрудникам дорожно-патрульной службы, приехавшим вместе с ним, – выезжайте на Тверскую и найдите автомобиль террориста. Артем, это должен быть джип или микроавтобус! Раптор собирается стрелять через лобовое стекло, поэтому его машина обязательно должна быть развернута в сторону Манежной площади, – уточнил он поставленную задачу.
– Ты, Олег, беги к сцене и оттуда постарайся определить наиболее удобную позицию для стрельбы. Как только определишь такую, сразу сообщи ее местонахождение Ветрову, – поставил Павел задачу Муромцеву. – Я – к журналистам, чтобы отменить телевизионную трансляцию. Все! Связь по рации.
Раптор увидел, как из остановившегося «Форда» выбрались двое сотрудников ГИБДД и три человека в гражданской одежде. Причем в руках у одного из них террорист разглядел автомат «вал» – оружие российского спецназа. «Эти трое – из ФСБ, – догадался Сычев. – И один из них наверняка полковник Чернышов». Самый старший из сотрудников ФСБ что-то коротко объяснил своим людям. После чего оба милиционера и один из оперативников уселись обратно в машину. Милицейский «Форд» развернулся и поехал в обратную сторону. «Они же едут на Тверскую! – сообразил террорист. – Хотят найти мою машину! Этого нельзя допустить! Во всяком случае, до моего завершающего залпа».
Юрий вновь взглянул на экран своего компьютера. Прицел артиллерийской системы по-прежнему оставался наведен на журналистов из телевизионной бригады первого канала. Только сейчас на экране ноутбука Сычев увидел, как к журналистам подбежал старший из тройки прибывших оперативников. Раптор сразу вспомнил фотографию, показанную Джаббой, и узнал полковника Чернышова. «Это же он! Нет никаких сомнений!» – с ненавистью подумал Раптор, видя, как Чернышов о чем-то разговаривает с ведущей новостей «ОРТ». Выслушав полковника ФСБ, телекомментатор опустила свой микрофон и энергично замахала рукой своему оператору. Ее жесты могли означать только одно – трансляции с Манежной площади не будет. Сычев стиснул зубы и чуть не закричал от бешенства. Отсутствие телевизионного репортажа, запечатлевшего сотни трупов людей, расстрелянных в центре российской столицы, ставило под вопрос получение Юрием второй части обещанного вознаграждения. Оставалось надеяться только на падких на сенсации иностранных журналистов. Вся злоба, испытываемая в данный момент Раптором, выплеснулась на полковника Чернышова. Террорист испытал просто патологическую потребность уничтожить российского полковника. Управляя с помощью клавиш со стрелками поворотом орудия, Сычев навел авиационную пушку на Чернышова. «Жаль, что ты даже не заметишь, как умрешь, – мысленно обратился террорист к полковнику. – Я бы с удовольствием насладился твоей медленной смертью, но, увы, не могу себе этого позволить». Указательный палец Юрия завис над клавишей «пробел», в то время как окружность в центре видеоизображения оказалась на спине Павла Чернышова.
– Стой! – закричал водителю Ветров, когда машина ГИБДД поравнялась с огромным джипом «Шевроле-Тахо», припаркованным возле гостиницы «Интурист».
Из всех оставленных возле гостиницы автомобилей этот джип выделялся своими размерами и еще тем, что стоял не так, как остальные машины. Лобовое стекло джипа было обращено к Манежной площади.
Выполняя приказ Ветрова, водитель ударил по тормозам, и милицейский «Форд» остановился прямо посреди дороги. Артем пулей вылетел из машины и наперерез потоку автомобилей, двигающихся в сторону Манежной площади, бросился к подозрительному джипу. Следом за ним устремился и один из сотрудников ГИБДД, а водитель остался возле своей машины.
– Товарищ капитан, ничего же не видно, – растерянно произнес милиционер, указывая на светонепроницаемые, практически черные, стекла американского джипа.
– Ничего не видно? – переспросил Артем. – Сейчас увидим, – добавил он, вытаскивая из подмышечной кобуры свой пистолет.
Перехватив пистолет за ствол, Ветров размахнулся им и как молотком ударил рукояткой по стеклу задней левой двери. От удара сработала установленная на джипе сигнализация, по стеклу во все стороны побежали трещины, но оно не разбилось.
– Крепкое, зараза! – выругался Артем и, недолго думая, трижды выстрелил в стекло.
Трех выстрелов из «ПСМ» автомобильное стекло уже не выдержало. Центральная часть его раскололась на мелкие осколки и высыпалась в салон. Через образовавшуюся в стекле дыру Ветров заглянул в салон и недовольно поджал губы. Салон американского джипа был пуст.
– А как же теперь водитель? Что скажет? – услышал Артем растерянный голос сотрудника ГИБДД. Тот даже представить себе не мог, что можно вот так запросто разбить стекло дорогой иномарки.
– Скажет спасибо, что я ему не лобовое стекло прострелил, – зло ответил Артем. – В машину! Наша задача – найти автомобиль террориста. Не забывай…
«…об этом», – хотел закончить Ветров, но тут включилась его рация, и капитан услышал голос своего начальника.
Впервые Павел Чернышов услышал о «линиях смерти» еще во время своей первой афганской командировки. От многих советских солдат он слышал рассказы о том, как те порой чувствовали, что находятся на прицеле афганского снайпера. Как человек с обостренным восприятием чувствует на себе чей-то пристальный взгляд, так и солдат в момент наивысшего напряжения способен ощутить наведенное на себя оружие – даже если в этот момент он не видит самого стрелка. Возможно, когда жизнь висит на волоске, когда оставшиеся до смерти мгновения равны времени полета пули, сопротивляющийся смерти организм включает скрытые до этого момента резервы. Те, кому удавалось опередить выстрел снайпера и уйти с линии прицела, рассказывали потом Чернышову, что они даже чувствовали, где именно находится душманский снайпер. Те, кому это не удавалось, навсегда хранили молчание. Кто-то из спасшихся чудом солдат назвал подобное ощущение «линией смерти». Попал на прицел к душману – значит, оказался на «линии смерти». Сумел это почувствовать и уйти с «линии смерти» – остался жив, нет – отправился домой в цинковом гробу.
И спустя много лет Павел не раз вспоминал этот разговор. С солдатом, рассказавшим о «линиях смерти», он встретился в военно-полевом госпитале. Солдат получил сквозное ранение в бок. Пуля, выпущенная душманским снайпером, прошла чуть ниже и левее сердца. И хотя солдат был тяжело ранен, он остался жив. Возможно, у снайпера в момент выстрела немного дрогнула рука, а, возможно, солдат действительно почувствовал, что находится на «линии смерти», и успел хоть немного сдвинуться с нее. Узнать истину уже не представлялось возможным. Разговор с раненым солдатом навсегда врезался в память Чернышова.