а языка. К. Маркс и Ф. Энгельс усматривали «сущность человека» в
«сумме производительных сил, капиталов и социальных форм общения, которую каждый индивид и каждое поколение застают как нечто данное»[64],
то есть в материальных общественных отношениях, которые постоянно создают и формируют человека. Следовательно, как нельзя из сущности человека вывести общество, а только наоборот – сущность человека формируется материальными общественными отношениями, – точно так же и язык не есть производное от сущности человека. Он возникает в процессе взаимодействия тех же условий, которые создают общественные отношения и человека, – в процессе труда. Так, Ф. Энгельс пришел к выводу, что
«объяснение возникновения языка из процесса труда и вместе с трудом является единственно правильным»[65].
Тем самым Ф. Энгельс дал исключительно важный в методологическом отношении ключ к пониманию сущности языка. Хотя мы сегодня обладаем гораздо бóльшими знаниями по отдельным вопросам возникновения, функционирования и структуры языка, энгельсовский принцип подхода до настоящего времени остается единственно верным.
В чем же значение этого объяснения возникновения языка «из процесса труда и вместе с трудом»? Существует много теорий о возникновении языка, но окончательного ответа на этот вопрос пока еще, разумеется, нет. Ясно одно, что на возникновение языка оказывало совместное влияние множество факторов. Несомненно, должны были существовать определенные биологические предпосылки воспроизведения и восприятия артикулируемой звуковой речи, а также оформления внутренней стороны языка. Мозг предка человека должен был обрести такое строение, которое бы делало возможным вообще появление речи. Вероятно, генетические факторы сыграли роль не только в возникновении языка, но и в унаследовании способности к овладению языком[66]. Но возникновение языка нельзя сводить лишь к результату биологической эволюции, это будет недостаточным объяснением. Возникновение языка – и честь открытия этого принадлежит К. Марксу и Ф. Энгельсу – в большой степени является результатом начала общественного развития человека. Другие факторы играли при этом роль предпосылок и сопутствующих условий.
Следовательно, исходным пунктом для ответа на вопрос о причинах возникновения языка должно быть рассмотрение общественной функции коммуникации в первобытном обществе.
«Подобно сознанию, язык возникает лишь из потребности, из настоятельной необходимости общения с другими людьми»[67].
Но эта потребность не индивидуальная, данная от природы, как голод и жажда, она с самого начала носит общественный характер.
«Начинавшееся вместе с развитием руки, вместе с трудом господство над природой расширяло с каждым новым шагом вперед кругозор человека. В предметах природы он постоянно открывал новые, до того неизвестные свойства. С другой стороны, развитие труда по необходимости способствовало более тесному сплочению членов общества, так как благодаря ему стали более часты случаи взаимной поддержки, совместной деятельности, и стало ясней сознание пользы этой совместной деятельности для каждого отдельного члена. Коротко говоря, формировавшиеся люди пришли к тому, что у них появилась потребность что-то сказать друг другу»[68].
Таким образом, решающей предпосылкой для возникновения языка была общественная потребность людей что-то сообщить друг другу. Но после того, как язык сформировался, он в свою очередь превратился в могучий стимулятор развития человека, его созидательной деятельности, а тем самым и общества.
Существенной причиной возникновения языка было, следовательно, определенное общественное содержание коммуникации, а не простое, типа количественного, развитие форм коммуникации, уже имевшихся в животном мире. Однако можно предполагать существование цепочки переходов от различных форм коммуникации в животном мире вплоть до человеческой коммуникации посредством языка[69]. Первоначально коммуникация первобытных людей была тесно переплетена с их трудовой деятельностью, являясь
«еще непосредственным порождением материального отношения людей»[70].
Лишь постепенно она начала функционально, а затем и в отношении употребляемого языка отличаться от коммуникации у животных. В условиях все более развитого труда, следствием которого становилось качественно новое отношение человека к природе, больше не годилась первоначальная форма коммуникации, ограничивавшаяся еще в основном простым выражением эмоций. Коммуникация требовала нового средства, которое бы делало возможными обобщения, умственное освоение действительности, а также регулирование, планирование и координирование все более усложняющейся деятельности. Из этой необходимости постепенно и вырос язык.
«Сначала труд, а затем и вместе с ним членораздельная речь явились двумя самыми главными стимулами, под влиянием которых мозг обезьяны постепенно превратился в человеческий мозг, который, при всем своем сходстве с обезьяньим, далеко превосходит его по величине и совершенству»[71].
Но развитие новой формы языковой коммуникации означает одновременно и ее высвобождение из непосредственной связи с трудовой деятельностью, ее превращение в специфический, самостоятельный вид деятельности, в коммуникативную деятельность.
К основным признакам марксистско-ленинского подхода, безусловно, относится утверждение о том, что языковая коммуникация носит характер деятельности, и понимание языка как специфического инструмента в этой деятельности. Почему так важно акцентировать характер деятельности? В последнее время очень много (и не только у нас) говорят о коммуникативной деятельности и коммуникативном поведении, так что оказались несколько в тени основные причины, по которым эти понятия стали центральными составляющими марксистско-ленинской концепции языка. Часто также полагают, что подчеркивание характера деятельности не несет в себе ничего нового, являясь не чем иным, как переформулировкой известного противопоставления языка и речи, принятого в языкознании главным образом благодаря Соссюру, так что, пожалуй, можно говорить просто о перенесении акцента с одного члена этой пары на другой. При таком подходе, однако, игнорируется существо проблемы. Правильное понимание языковой коммуникации как деятельности очень мало связано с противопоставлением языка и речи. Это, скорее, попытка представить коммуникацию и язык в их общественной взаимозависимости.
Эта взаимозависимость начинается с возникновения языка «из процесса труда и вместе с трудом». В чем суть этой взаимозависимости? Она заключается в том, что постепенно коммуникация перестает быть производством и восприятием звуковых сигналов в процессе труда, а все больше превращается в коммуникацию для труда[72]. Коммуникация для труда предполагает наличие в трудовой деятельности определенных предпосылок, когда коммуникация становится необходима. К таким предпосылкам обычно относят коллективный характер человеческого труда, который побуждает людей к коммуникации. Но наличием одной лишь этой предпосылки не объясняется особенность человеческой коммуникации, потому что совместная деятельность была и в стаде животных. Решающее значение здесь имел, пожалуй, переход к специфически человеческой трудовой деятельности, то есть к деятельности с использованием орудий труда, которую нужно планировать, поскольку продукта ее к началу деятельности еще нет и поэтому его надо заранее мысленно представить себе в целях регулирования деятельности. Для этого необходимо такое преобразование сознания, при котором продукт воспроизводится мысленно, которое, таким образом, позволяет человеку «осознать» продукт независимо от его фактического существования, производить над ним «мысленно» операции. На этой основе возникает человеческое сознание[73]. Преобразование вещей и свойств в мыслительные содержания происходит, однако, с помощью формирующихся языковых знаков. В этом также одно из свидетельств того, что психическое отражение с самого начала носит общественный характер (ведь в отражении участвуют знаки, принятые между людьми при коммуникации), что оно осуществляется и взаимопередается в коллективе, что оно облекается во все более сложные формы познания и становится важным вспомогательным средством в регулировании и дальнейшем развертывании трудовой деятельности.
В свою очередь во взаимодействии психического отражения и коммуникации заложена основа для их постепенного высвобождения из непосредственной зависимости от трудовой деятельности. Коммуникация уже не просто сопутствует труду, она приобретает свою собственную функцию. Особенно характерной становится для коммуникации ее тесная связь с развивающейся и тоже получающей самостоятельность именно посредством языка умственной деятельностью. Связь становится такой тесной, что коммуникативную деятельность следует рассматривать как особую форму умственной деятельности, получившей внешнее выражение, но в то же время и как условие для дальнейшего развития умственной деятельности вообще. Поэтому мы не можем противопоставлять умственную деятельность коммуникативной или провозглашать самостоятельность последней. Лишь на том уровне, на котором мы дифференцируем конкретные виды деятельности по их функциям и механизмам, мы можем выделять коммуникативную деятельность из других видов умственной деятельности и исследовать, каким образом отдельные виды, актуализируясь, переходят друг в друга и сопутствуют друг другу. На этом уровне коммуникативная деятельность обладает особыми признаками, которые отличают ее от других видов деятельности. Ее можно определить как вид деятельности, отличительный признак которой заключается в операциях по производству и восприятию языковых знаков. В отношении практической деятельности коммуникация выполняет функцию планирования и регулирования, в отношении других видов умственной деятельности – функцию придания им самостоятельности (отдельности