– А тебя на закуску оставили, – рассмеялся Полундра. – Не беда. Крабоеды на лежбище еще вернутся. И мы вернемся, только чуть позже. У меня спецпистолет имеется. Подводный. И три дротика, один я потратил. На кого, спрашиваешь? Позже расскажу. Словом, без мяса не останемся, это я гарантирую. Но сперва, прежде чем о пропитании заботиться, нужно попробовать разобраться в ситуации. Хорошенько посоветоваться. Все подробно обсудить. Потому как складывается у меня такое впечатление, что ваши беды и мои несчастья из одного источника. И очень может статься, что самое неприятное у нас еще впереди… Как бы не началась охота на нас, вот ведь какое дело. К этому, на всякий случай, надо подготовиться.
– Это кто же на нас охотиться собирается? – недоуменно спросил Зарнов. – И с какой стати?
– Хороший вопрос, – вздохнул Полундра. – Если бы я знал! Вот об этом в первую очередь и подумаем.
Думать и совещаться принялись часа через четыре, когда трое русских, неожиданно для себя оказавшиеся в Антарктиде, расположились вокруг небольшого костерка, горевшего в центре импровизированной «избушки». Чуть поодаль, на берегу, лежал трофейный гидроцикл.
Сергей Павлов наконец-то освободился от гидрокостюма и прочего водолазного снаряжения, переоделся в предусмотрительно захваченную с тонущего катерка штормовку и теплые штаны. Он внимательно выслушал рассказ Муличенко и Зарнова о странных, непонятных и пугающих событиях, которые предшествовали появлению яхтсменов с «Кассиопеи» на пустынном берегу Антарктического полуострова.
– …значит, вы почувствовали какое-то наваждение, страх, приступ неожиданной паники и решили покинуть яхту? Вот так, ни с того ни с сего, без всяких внешних причин? Великий Морской Змей поблизости не выныривал и за киль «Кассиопеи» зубищами не цеплялся? Да-а, интересное кино получается… – Полундра задумчиво нахмурил брови.
Андрей Александрович и Сергей Зарнов переглянулись, затем одновременно кивнули. Вот именно что без всяких внешних причин, какие там Морские Змеи! Конечно, им было немного неудобно – как это два здоровых мужика, к тому же опытных яхтсмена, могли такое совершить? Поступок-то самоубийственный, на грани полного идиотизма.
– Сами понять не можем, что за помрачение на нас нашло, – невесело сказал Муличенко. – Бред какой-то. Опозорились, как салаги, прямо стыд и срам. Сами чудом не погибли, людей переполошили, гонку подпортили… Мистика какая-то зловредная. Впору в злых морских духов поверить.
– Не стоит так переживать, Андрей, – успокоил рулевого «Кассиопеи» Павлов. – Тут что-то хитрое и недоброе произошло, есть в вашей загадочной истории оттенок чего-то очень поганого. Но, полагаю, отнюдь не мистического, а вполне материального. Если мы покамест не понимаем причин случившегося, это не значит, что их не было. Просто так ничего на свете не происходит. Найдем мы причины, дай срок. И тех, кто за причинами стоит, – без тени сомнения закончил он.
– Ты думаешь, что за этим кроется чья-то злая воля? Даже так? – удивленно поинтересовался Зарнов.
– И никак иначе, – мрачным голосом откликнулся североморец. – Теперь послушайте, что со мной приключилось. Тоже поганее не придумаешь. А выводы и прогнозы будем делать вместе.
Он кратко и сухо, в стиле рапорта, не отвлекаясь на проявления гнева и негодования, рассказал яхтсменам о недавних событиях, начиная с того, как они с Николаем Гробовым вышли на катерке к затонувшей «Кассиопее». Зарнов и Муличенко слушали Полундру с перекошенными от горестного изумления лицами, к концу его рассказа у них разве что челюсти не отвисли. Было от чего!
– Так что убили Колю. Да и я, по их расчетам, наверняка не должен был спастись, – закончил Павлов. – Вопрос: кто и почему пошел на такое злодейство? Я не аналитик, друзья. Я боевик. Но чтобы сделать один напрашивающийся вывод, особо напрягаться без надобности.
– Какой вывод? – Андрей Александрович казался совершенно сбитым с толку. – Мне что-то ничего путного в голову не приходит. Идиотизм, кровавая мерзость… Кому она понадобилась?
– Пока не знаю. Но я глубоко уверен: мои враги, те, кто напали на меня и убили Николая, причастны к тому, что произошло с вами, – заявил Полундра непреклонным тоном. – Иначе что получается? Сначала по непонятным и таинственным причинам терпит крушение российская яхта и с нее исчезает экипаж. Затем на российскую же спасательную экспедицию совершается предельно наглый налет. Совпадение? Оставьте, друзья, не бывает таких совпадений! Вот, кстати, сейчас я вам покажу одну любопытную штуковину…
Он вышел из хижины, дошагал до гидроцикла и вернулся с предметом, похожим на силикатный кирпич. Тем самым, который неизвестный аквалангист стащил с борта затонувшей «Кассиопеи» и оставил на дне.
– Что бы это такое могло быть, как думаете? – Павлов протянул серый параллелепипед яхтсменам.
Сергей Зарнов взял «кирпич» в руки.
– Я не думаю, я знаю, – сказал он. – Это аккумулятор. От него запитывалась система связи и навигации на борту нашей яхты. И прочая электротехника тоже. Хороший аккумулятор, новейшего образца, очень мощный и с большой емкостью. Когда нам его спонсоры ставили, так сказали, что заряда до самого Сиднея хватит.
– Ага, я что-то такое и предполагал, – кивнул Полундра.
– Откуда он у тебя?
– Вот то-то и оно! – сказал североморец. – Подобрал я его на дне, а там он оказался, когда неизвестный мерзавец оставил его и снова двинулся к «Кассиопее». За чем-то еще. Я-то сперва подумал, что это просто мародер, а вот сейчас думаю иначе. Не стали бы искатели легкой наживы Колю убивать. Да и на меня нападать бы не стали! Что, если некто пытался замести следы? Убрать с борта «Кассиопеи» этот аккумулятор и, возможно, еще что-то? А мы с Николаем им помешали, вот они и…
– Убрать? Но с какой целью? – недоуменно спросил Андрей Александрович.
– Чтобы эти предметы не обнаружила наша экспедиция. Не стала в них копаться. Что, если аккумулятор представляет из себя некую опасность? Вам такое на ум не приходило?
– Да какую опасность он может представлять? – удивился Зарнов. – Разве что на голову кому уронить… Как в бородатом анекдоте: вбегает Анка в штаб дивизии, кричит, что Василия Ивановича током убило. «Как?» – спрашивает ее Петька. «Аккумулятор на него с печки свалился», – отвечает она.
Шкотовый с «Кассиопеи» был в своем амплуа: даже в таком серьезном разговоре Зарнов не мог удержаться от шуточек. Уголки губ у Полундры чуть дрогнули – слабый намек на улыбку.
– Нет, это ты загнул, – продолжил Зарнов. – Чай, аккумулятор не граната, не баллон с отравой…
– Отравой, говоришь? – вскинулся Полундра. – Гм-м… Это мысль! Заряжать вы аккумулятор на «Кассиопее» не могли, просто не от чего. Но на разрядку он же должен был работать, так? Он у вас часто в рабочем состоянии пребывал?
– Да не сказать чтобы очень, – подумав, ответил Зарнов. – С момента выхода из Монтевидео раза три-четыре мы его подключали. Со штабом связаться, координаты определить.
– А перед тем, как вам всякая чертовщина мерещиться стала, аккумулятор работал на разрядку? – тут же спросил Павлов. – Давал напряжение на активное сопротивление? Был в цепи ток? Вспомните, друзья! Это очень важно.
– Работал, – уверенно отозвался Муличенко. – И долго работал. Сначала на системы связи и GPS, а потом мы обедать собрались и к электроплитке портативной его подключили. Кофе сварить решили, помнишь, Серж? Ничего, что ток постоянный, мощности все равно хватало. Кстати, когда мы черт знает почему вздумали удирать на плотике, мы ведь плитку не отключали…
Зарнов кивнул. Да, точно так все и было. Но какое отношение это имеет к тому, что с ними стряслось?!
– Давайте проверим одно мое предположение, – сказал меж тем Павлов. – Андрей, подай мне нож. Ага, спасибо.
Полундра аккуратно открутил кончиком ножа несколько винтов, снял с аккумулятора верхнюю крышку, удовлетворенно хмыкнул и достал из прямоугольной емкости с электролитом одну из секций. Она напоминала ажурную решетку из тяжелого металла, похожего на свинец. Какой-то хитроумный сплав, «Know how», секрет фирмы-изготовителя.
– И что дальше? – заинтересованно спросил Муличенко. Пока что он не мог понять смысла манипуляций Полундры.
– Так, догадка… Когда аккумулятор заряжается, он нагревается, это общеизвестно. Но нагрев происходит и тогда, когда он разряжается, поддерживает ток в цепи, – пояснил Сергей. – Правда, не настолько интенсивно. Но чем больше нагрузка, чем больше сопротивление и ток, тем сильнее. Мы сейчас проведем небольшой эксперимент. Положим эту металлическую пластинку поближе к огню…
– И? – перебил его не сумевший сдержать возбуждения Зарнов.
– И посмотрим, что с нами случится. Может, что и ничего. Тогда я ошибаюсь, – Полундра положил секцию рядом с костром. – Теперь подождем.
Случилось, ждать пришлось не слишком долго. Спустя примерно двадцать минут всем троим стало здорово не по себе, возникло беспричинное желание покинуть «избушку» как можно скорей. Что они, помогая друг другу, и сделали. На свежем воздухе, под порывами холодного морского ветра, всем быстро полегчало.
После того как прошел приступ страха и унялось головокружение, а в глазах перестали мелькать зеленые искры, пришла пора сделать выводы из эксперимента.
– Черт меня побери! – прошептал Андрей Муличенко, потирая лицо онемевшими пальцами. – Чтоб мне на этом месте провалиться!
– Что, похоже? – хрипло спросил Павлов. – Я-то впервые такое испытываю, сравнить не с чем.
– В точности, – отозвался Зарнов, тяжело вздохнув. – Только тогда сильнее было. Бр-р-р… Ну и гадость!
– Вот, значит, как… – задумчиво сказал Полундра. – М-да, не завидую я вам, друзья, если сильнее. Мне и этого вполне хватило, никогда еще столь мерзопакостного ощущения не испытывал. Но мы мучились недаром: понятно далеко не все, однако начало положено. Нет сомнений: даже при незначительном нагревании аккумулятор выделяет нечто, действующее на нервную систему. Скорее всего, какой-то газ. Видишь, тезка, а ты говорил, мол, не баллон с отравой. Не баллон, но отрава явно присутствует. Никакой мистики, как я и предполагал. Просто чья-то подлость.