Но лишь одним вопросом мало кто задаётся, и я, пожалуй, тоже не буду, так только, вскользь, его коснусь: где на нас на всех наберут крепостных? Ну, вот встречали вы хоть одного человека, который мечтал бы быть крепостным? Вот и я – нет. Наверное, их специально завезут в страну откуда-нибудь; на этом и остановимся.
Случай этот произошёл с замполитом буквально накануне его увольнения в запас. И так и сяк покрутив эту историю, я склонен считать, что именно этот факт и послужил решающим, и если бы не он, то наш тёртый калач (он же стреляный воробей) ни за что в жизни не попался бы в такой очевидный капкан. Капкан расставили связисты, и ловили они не зама, а так, кого-нибудь попроще да поглупее, а то и вовсе никого не ловили, а от безделья руки чесали.
Связист в море важен, но так, знаете, как сабля в полномасштабной войне: вытащил из ножен, по врагу рубанул и опять на пару лет в ножны засунул. И с одной стороны, без сабли в атаку не сходишь, но с другой – предмет этот сугубо узок по спектру своего применения в масштабах войны.
Так и связисты: нужны они только для связи, что можно понять из названия их профессии, а для всего остального мало пригодны – наряды несут только свои, сидят в секретной рубке, как сычи в болоте, и ходят по кораблю важные, как павлины, со своими докладными папочками. Идёт такой после сеанса связи, ты ему: «Ну что там, братан, каковы наши дальнейшие планы? Углублять будем или наоборот – расширять?», а он: «Не положено тут каждому подряд рассказывать! Сначала надо старшему на борту показать, потом остальным по нисходящей и уж потом до сермяжного большинства доводить!».
Ну вот кто он после этого? Ты же ему гидравлику грузил, клапана притирал, электричество, в конце концов, подавал, тушу его от избыточного давления берёг и в душ воду организовывал, а он? Ну какой он после этого брат? Разве что двоюродный – так бы и пнул гада, честное слово.
Кроме боевой обстановки в округе нахождения корабля, прогноза погоды и дальнейших планов использования, связистам передают и последние новости с Большой Земли. Ну не все прямо новости, а только те, которые смогут укрепить боевой дух, а желательно и вовсе его повысить. В отличие от секретных донесений, которые идут не скажу как, новости лупят по почти открытым каналам, и принимает их устройство, похожее на телеграф с большой бобиной, на которой намотана тоненькая (шириной в одну заглавную букву 8-м кеглем) бумажная лента. Приёмник строчит, бобина разматывается, ленточка смешно клубится по палубе рубки связи: связисты смотрят на неё с вожделением – наконец-то работа!
Ленточку потом надо прочитать, разрезать ножничками на слова, наклеить предложениями на лист бумаги и – после утверждения новости старшим на борту (да-да, даже новости мировой геополитики перед вывешиванием на боевом корабле должен предварительно утвердить старший на борту!) – вывесить для ознакомления в седьмом отсеке.
Простые подводники новости смотрят редко и так, мельком: не началась ли какая война, и не повысили ли оклады денежного содержания – всё остальное суровым мужчинам в РБ малоинтересно. Зам – тот да, новости читает внимательно: профессия обязывает.
Ну и вот, значит, эти рогатые исполнители азбуки Морзе ключом и кнопкой от нечего делать распотрошили свою мусорку с обрезками ненужных новостей и склеили следующий текст:
«Командирам частей и соединений Северного флота! В целях возрождения традиций Императорского военного флота и повышения престижа воинской службы на флоте приказываю:
– выделить старшим офицерам и лицам, особо отметившимся по службе, земельные наделы от 6 до 12 га на полуостровах Рыбачий и Средний;
– старшим офицерам на полученных наделах построить родовые имения с оплатой расходов на строительство за счёт МО РФ;
– имеющим подтверждённые факты дворянского происхождения предоставить их в отделы по воспитательной работе частей и соединений для восстановления титула;
– не имеющим подтверждённых фактов будут присвоены начальные титулы «помещик» с возможностью их повышения впоследствии;
– желающим получить земельные наделы подать рапорта в штабы частей и соединений в срок до 16 ноября.
ГК ВМФ»
Ну почитали, все поржали, естественно, потому как и дураку понятно, что это лажа: такое распоряжение должен подписывать минимум МО РФ, а то и Сам – какой, в жопу, ГК ВМФ?
Но вот зам почему-то смеяться не стал, а молча снял этот листок, пока (как он думал) никто его не видел, аккуратно сложил и положил себе в карман, а после этого начал обильно волноваться.
И было за что, конечно: аккурат 16 ноября мы и должны были вернуться в базу по плану, но тут вот какая штука – выход в море всегда по плану, хоть камни с неба валятся, а вот возвращение… Можно и на день застрять, можно и на два, и на десять. И не волноваться в такой ситуации решительно невозможно – ведь это же легендарный Рыбачий! Ну и о поместье, конечно, не стоит забывать.
Зам сделался необычайно рассеянным и каким-то странно отрешённым: его стали часто замечать у рубки связистов, и он постоянно спрашивал у них:
– Ребята, ну что там с планами БП? Не изменились ли? Волнуюсь я, знаете ли… за планы БП.
А те удивлённо ему отвечали, например, что откуда они знают, если мы в подводном положении находимся? У них хоть оборудование и на пике прогресса семидесятых годов, но не настолько же!
Или вот у командира он спрашивал:
– Ну что там, Сан Сеич? Когда в базу? Шестнадцатого всё ещё?
А командир обхватывал своими лапищами его голову и внимательно заглядывал в глаза, а потом в них же и кричал:
– Товарищи инопланетяне! Надо внимательнее быть, когда земных особей подменяете своими андроидами! Нюансы, товарищи! Вас с головой выдают нюансы!
Это потому что о том, что мы заходим в базу шестнадцатого, можно было инвариантно узнать именно шестнадцатого и никак иначе!
А ещё он начал немного зависать: разговаривает так, знаете, а потом резко обрывается, глаза туманные, и в себя и губами так медленно шевелит, как будто жуёт что-то, а вокруг него прямо вот аромат хрустящей корки круассана непременно на сливочном масле и свежесмолотого кофе, и все такие: «О, откуда это круассанами потянуло? Уж не из чьих-то мечт?».
Хотя я лично его прекрасно понимаю: о чём ещё может мечтать отставной морской волк, как не о доме на Рыбачьем? Настоящий, я имею в виду, морской волк, по призванию.
Я бы, например, на месте зама мечтал о родовом гнезде на мысе Гремящая Пахта, непременно с маяком, и каждый вечер ходил бы туда зажигать огонь, а днями выезжал бы на Цып-Наволок в двуколке, укутав ноги пледом и куря трубку, щурил бы старческие глаза в сторону открытого моря на проходящие мимо боевые корабли и подводные лодки, а совсем впав в маразм, наверняка махал бы им вслед платком. Хозяйство бы там завёл знатное: на лугах – коровы, в прудах – осетры, в полях и лесах – крестьянки. И рыболовецкая флотилия с круглосуточным режимом работы – там же трески и селёдки больше, чем воды, вокруг этого Рыбачьего. Норвегов гонял бы, конечно, оттуда, для этого приобрёл бы списанный пограничный катер и покрасил бы его позадиристее. Потом пришлось бы заводик ставить по переработке рыбы, а излишки её посылать на Большую Землю в помощь бедным и нерадивидым офицерам. И уже хорошо выходит, а это мы ещё не дошли до залежей нефти, газа и минералов, я прошу заметить! Тут уж впору и аэропорт будет открывать. Да. Тяжело мечтать.
Ну вот примерно об этом зам и думал, и грело его всё в этих мыслях: начиная от крестьянок и заканчивая тёплым, как котёнок, Нордкапским течением.
А мечты, они, знаете ли, имеют какие-то свои, пусть и странные, рычаги воздействия на реальный мир, и в базу на этот раз мы пришли именно шестнадцатого.
Не то что пришвартоваться, а на траверз пирса ещё встать не успели, как зам в шинели, шапке и с папочкой наверх вылез. А наверху же напряжение от подготовки к швартовому удару и сплошные тулупы, пятнистые от соли, с валенками и рукавицами по локоть. Да, блин, офицеры походного штаба ещё наверх не выходили!
– Валерий Феофанович! А позвольте-ка поинтересоваться, куда это вы с таким срочным лицом?
– Мне в штаб, тащ командир! Срочно вызывают!
И нагло убежал.
– Как его вызывают-то? Серёга?
– Да я откуда знаю? Может, чайку почтовую прислали из политотдела? Вообще не гребу, тащ командир!
– Ну, какую чайку-то? Это же невероятно!
– А от каждого по способностям, каждому по потребностям – вероятно, по-вашему, да?
– Ну… по-моему, нет…
– А вот по их учению – да. И причём во всём обитаемом мире! На этом фоне, знаете, почтовые чайки не так уж и удивительны! Ну что, я швартанусь на этот раз?
– Ну швартанись, а я просто рот пооткрываю – вон начальник штаба с пирса строго глядит. Опять тут накосячили, небось, пока мы бороздили.
Растолкав швартовую команду, зам спрыгнул на пирс вместе с бросательным концом быстрее, чем борт лодки о него ткнулся. Отмахнувшись от начальника штаба, растолкав оркестр и бродячих собак, он побежал в штаб.
– Бежит, Серёга, смотри! Бежит!
– Ага, и полы шинели так красиво вьются за спиной, да?
– Да. А ты хоть раз видел, как он бегает?
– Да вы что! Он даже нормативы по физо не сдавал со всем экипажем, сказал, что комиссарам положено бежать только в атаку на врага.
– Так что это сейчас: пиздец нашему штабу получается? А офицеры-то вон на пирсе и ничего не знают. Сиротинушки.
Командир дивизии внимательно выслушал зама, прочёл его ходатайство, прочёл связистскую утку, покачал головой, посмотрел в окно, выпил стакан воды из графина, прокашлялся и сказал:
– Да. Конечно, Валерий Феофанович. Если не вам, то кому же?
И написал на ходатайстве о выделении участка хотя бы в восемь гектаров:
«Категорически ходатайствую по существу рапорта капитана 2 ранга Такогото».
Подумал. Дописал: «Настаиваю на увеличении участка до 12 га» и расписался.
– Вы в политотдел теперь ступайте, они там этим у нас занимаются, сами понимаете. А по дороге, будьте так любезны, зайдите к флагманскому связисту и попросите его немедленно ко мне явиться.