– Ой, да не обращайте на него внимания, – махнул командир в сторону зама, – ну вы же видите: он в параллельной Вселенной сейчас и неизвестно чем там вообще занимается. Хорошо ещё, что про партийную характеристику не вспомнил!
– Да вот! – вспомнил зам. – И в партийную характеристику! Занести!
– Кого?
– Вот это вот!
– Что вот это вот?
– Вот это вот всё! Возмутительное!
– Так отменили же партийные характеристики уже лет пять как!
– Да?
– Борода! Ну, так расскажите нам, гуси, как вы дело-то развернули в такое неожиданное русло?
– Да как-то само вышло. Ну менты кричат: «Стоять! Не двигаться!» Мы с Саней стоим, не двигаемся, – команды же надо выполнять. А эти… гражданские, ну, дёргаются что-то, хамят. Ну мы одного, второго успокоили, менты – остальных. Потом они говорят в машину всем проследовать, и мы опять же следуем, а те опять ерепенятся, а нам же в море, нам же надо по-быстрому, чтоб успели задержать нас, оформить, то да сё, в комендатуру, а там уж и вы бы нас забрали: некогда, короче, тянуть. Ну мы с Саньком быстро там всех в машину и запаковали, а следом и сами лезем, а нам главный там ихний говорит: «А вы куда, ребята, вас до порта подбросить, что ли?» А мы говорим, да мы как бы тоже… дрались же и порядок нарушали. Общественный. А он наши данные переписал и говорит: «Любой может подраться и порядок нарушить, но вот помогать органам его восстанавливать – это сознательность иметь надо, и не каждый на такое способен! Эх, все бы такие были хулиганы, как вы!». И ещё, ступайте, говорит, или вас подбросить до порта?
– Ну и что вы?
– Ну подбросились, да. И спать потом легли на пароходе уж. Вот, собственно, и всё.
– Да-а-а. Всякое я видал, а ещё больше слыхал, но такого… как так можно-то?
– А потому что минёры могут! – это наш родной переполнился гордостью.
– Минёр. Вот на кой хрен ты напоминаешь мне о своём существовании, а? Ладно, все свободны, через десять минут приготовление к бою и походу.
– А с этими-то что решили?
– Да пусть живут пока, а там посмотрим.
А позже и Саня уже женился, и посторонние жопы его стали привлекать намного меньше. Во всяком случае, до драк больше дело не доходило.
Как говаривал в своё время товарищ Чингизхан, настоящий мужчина должен обладать двумя критически важными для него способностями: уметь повелевать и уметь подчиняться. И вот видите, ведь не зря же говорил – вон как некоторых это в жизни спасает. Единственное, о чём Чингизхан умолчал, так это как определять на глаз ситуации, в которых надо повелевать, а в которых подчиняться. Но это уже каждый сам для себя должен уметь решать, правильно?
Как приобрести друзей и не потерять мясо
Даже не раскладывая карт Таро, я могу смело предположить, что каждый из вас попадал в неловкие ситуации. Например, решив первый раз в жизни проехать в общественном транспорте без проездного билета, нарывался на контролёров. Либо, придя знакомиться с родителями своей будущей жены и сняв лаковые туфли, обнаруживал приветливо торчащий наружу большой палец из носка, который полчаса назад был абсолютно цел. То есть вам всем легко будет представить некоторую степень неловкости и что вы при этом испытываете. А теперь попробуйте представить, что неловкость эта длится не несколько минут, а месяц (может, два), и, мало того, в этой своей неловкости вы умудрились попасть в ещё одну неловкость. Представили?
Завели у нас в экипаже такой обычай: давать возможность молодым офицерам представиться всему экипажу и сделать это торжественно, но вместе с тем приятно. Потому что вот приходит молодой ракетчик Серёга, например, и смотрит на всех, как голодный кот на сметану, а в ответ сто семьдесят пять незнакомых мужчин вокруг расхаживают с отстранёнными выражениями на надбровных дугах и внимания на него не обращают по собственной инициативе. Кто знает, что это за Серёга и надолго ли он пришёл; может, так вообще за заваркой к товарищу… И вот что делать Серёге, если (а по-другому и не бывает) он хорошо воспитан и приучен уважать уставы чужих монастырей? Не ходить же, заглядывая всем в глаза и спрашивая, не желают ли с ним познакомиться? На перекурах приходится стоять несколько в сторонке – при нём, вроде как, говорить и не стесняются, но и в беседу активно не вовлекают, и поневоле тут начнёшь искать компанию себе среди таких же, как ты, юных, но алчущих. И водиться приходится чёрт знает с кем на первых порах: с грубыми механиками, спесивыми штурманами, агрессивными минёрами и, может быть, даже с офицерами береговой базы – от отчаяния, а хочется-то со своими, с родными ракетчиками! Ну вот.
Несколько проще в этом отношении докторам: их по штату не семьдесят, как механиков, а всего трое. Коллектив маленький, сплочённый и обособленный; а в свой влился – дальше легче идёт. А ещё примерно в это же время на корабль приходят приказы о присвоении очередных воинских званий – этим людям положено товарищам об этом торжественно объявить за столом? Положено. Значит, и их решили к молодым офицерам присоединить и назвать это всё вливанием в экипаж: «Представление вновь прибывших офицеров» по официальному отчёту заместителя командира по воспитательной работе.
Изо всех атрибутов приятной торжественности для нас доступны были:
1. Природа – бесплатно.
2. «Шило» (спирт) – бесплатно.
3. Мясо – бесплатно (доставал интендант, и все предпочитали не спрашивать где, как и кто это в тушах).
4. Овощи – сущие копейки.
5. Аудиозаписи для танцев при пересчёте на лицо – тоже почти бесплатно.
6. Женщины для танцев – дорого, конечно, но раз уж они жёны, то не оставлять же их без мяса и свежего воздуха?
И что у вас получилось при смешивании этих компонентов? Вот всеобщий выход на шашлыки мы и устраивали.
Продукты загодя свозились на корабль, и там виновники торжества их готовили: всё, кроме салата. Салат всегда готовил армянин Олег (два пятнадцать, голубые глаза, русые волосы) и выходило у него, стоит заметить, отменно: точного рецепта не помню, но знаю, что накануне он готовил баклажаны, фаршируя их солью и обрезью от мяса, а потом всё (баклажаны, помидоры, перец) жарил на открытом огне, натирал на тёрке, засыпал специями, зеленью и подавал – и я до сих пор не могу найти вкуснее гарнира для шашлыка. И шашлык он всегда жарил сам, потому как мы, косорукие и кривоглазые европеоиды, к этому не имели никаких задатков. А так как он был мало того, что высоким, так ещё и здоровым, как конь, то спорить с ним можно было лишь в теории, но никто не рисковал.
Мясо мариновали в двух железных лагунах с крышками.
– Сколько тут? – уточнил старпом, который, естественно, был ответственным за мероприятие.
– Килограмм шестьдесят.
– Телёнок маленький – на всех не хватит! Больше хлеба берите!
А потом поставил Мишу «сторожить мясо». Хоть предложение это и звучит сурово своей короткостью, но нет, не в качестве наказания, а чтоб не путался под ногами. Был Миша молодым доктором, который только пришёл на корабль, и докторов, по традиции, грязной работой не нагружали, а тут же задор такой, ну никак не усидеть в амбулатории – все готовятся к праздничному мероприятию, приятно суетятся и жужжат, как муравейник, а делать доктору ничего не позволяют, берегут пальцы его, будто он скрипач или пианист какой, а сами же всё делают не так (ну вы меня понимаете): не так режут мясо, не так шинкуют лук, не так фаршируют баклажаны, не так моют руки даже! Ну как тут усидишь в амбулатории?
– Так! – не выдержал старпом. – Выносите мясо на пирс! И доктора!
– Выносить?
– Поставить сторожить, на всякий. Пост номер один у тебя будет, Михаил! Чувствуешь, как суставы наливаются ответственностью?
– Это возле знамени?
– Это возле мяса!
Мог ли предположить доктор, обрадованный, что наконец и ему нашлось дело в общем муравейнике, что именно это станет в его жизни первым, тем самым, воспетым многократно предпоследними романтиками моментом, когда вся жизнь его проскользнёт в сознании за пару минут? Правильный ответ – нет, но давайте поподробнее с этого места.
Мясо и доктора вынесли на корень пирса, куда Алексей (тот самый, которого папа не пускал домой без зачётного листа) уже подогнал отобранную по случаю у папы красную «шестёрку».
– Э! – крикнул доктор вслед убегающей обратно ватаге. – Так давайте загрузим сразу в машину!
– Ключи же у Лёши! Сейчас мы его пришлём! – ответили из ватаги.
«Ну и ладно», – подумал Миша, отлично зная, что слово «сейчас» в военно-морском флоте означает абсолютно произвольные отрезки времени сроком до трёх месяцев.
На дворе как раз робко вступала в права ранняя осень, сопки только-только начали краснеть от смущения за полноту свою грибами и ягодами, солнцу разрешили уже немного поспать ночью, и, подобрев от этого, оно не палило нещадно, насыщая воздух вязкими испарениями болот и озёр, а только ласково поглаживало скулы и даже разрешало не щуриться, когда смотришь на море. Чем не идеальная пора, чтоб посидеть на капоте и подумать, нежась на вкусном воздухе из моря, гранита и мха? А подумать было о чём, вот хоть, например, о том, с какой-такой целью его, врача-дерматовенеролога назначили на лодку вторым врачом в помощь первому, который по специальности был психиатром? Вот исходя из какой такой логики и преследуя какие цели? Или он чего-то не заметил, каких-то особенностей именно этого экипажа?
Миша был редким добряком и улыбался, думая даже такие научные мысли, когда почувствовал, что его спину сверлят.
С любопытством обернувшись, Миша увидел стаю животных, предположительно из отряда лохматых млекопитающих: не то маленьких медведей, не то больших росомах количеством, как ему показалось, около пятидесяти (на самом деле – четверых), которые, выстроившись клином, бесшумно к нему приближались. Ну не к нему, конечно, а к запаху мяса и не клином, а «свиньёй», потому что из построения «свиньёй» окружать удобнее, но приставка «м/с» к званию старший лейтенант давала Мише право и н