Акулы из стали. Аврал — страница 49 из 49

– Это что у тебя, арбуз? – прозвучало, конечно, глупо.

– Он самый! Из Испании, видал какой красавец! Сладкий как мёд!

И продавец приветливо засверкал золотыми фиксами.

– Понятно, что красавец – за такую цену его и сусальным золотом покрыть можно!

– Не, ну а как ты хочешь, дорогой: на Новый год арбуз и не дорогой!

– Ну да… погоди уходить – сейчас схожу покурю и вернусь.

– Да не спеши, дорогой, я часов до десяти точно буду! – продавец сдвинул кепку на затылок и почесал лоб с явно проступающими залысинами по краям.


У входа на рынок Слава закурил. Откуда взялась эта мысль, он не понимал, но Веньку ему было немного жалко всегда: живёт в этой дыре на краю света, ходит в детский сад, сделанный из нескольких квартир на первом этаже жилого дома, выезжает отсюда редко – отцу платят отвратительно мало и ещё не всегда; мать, которая вечно психует на плохо устроенную жизнь и периодически уезжает в Питер к родителям, а потом, будто одумавшись, возвращается. «Тварь, – неожиданно зло подумалось, – ну как на Новый год бросила ребёнка, мужа, укатила, ну что, блядь, за скотство? И ещё трындят мне – женись, создавай семью! А попадётся такая, влюбишься, как дурак, так и свет в копеечку станет».

Пересчитал деньги – на арбуз чуть не хватало, но это мелочи, тут он договорится, без сомнений.

– Так. Вот, всё что есть, отдашь арбуз? – протянул Слава, вернувшись, продавцу деньги.

– Да нормально, возьму, ну праздник же! Забирай, он твой!

– Смотри, будет плохой – принесу обратно!

– Не вопрос, брат, неси!

Схватив арбуз под мышку и, подгоняемый каким-то странным всплеском хорошего настроения, Слава побежал догонять Артёма с Венькой, но те были уже дома – в подъезде у батареи с саночек даже стёк снег и блестел лужицами под полозьями.

– О, а ты чего? – удивился, но несомненно обрадовался Артём.

– Зови Веньку!

Но Венька и так уже выбежал на стук и улыбался, выглядывая из-за спины отца.

– Веник! – торжественно начал Слава.

– Я не веник, мной ничего не подметают! – деланно надулся Веня.

– Не суть! Веник! Новый год же! Я же тебе гляди, что купил! Забыл отдать вам, балда, вот бежать пришлось!

– А-а-а-арбу-у-у-уз! – глаза малыша чудом не вываливались, так он их выпучил. – Арбуз! Арбуз!!! – малыш убежал в комнату и было слышно как он там прыгает по дивану, креслам, хлопая в ладоши. – Ура-а-а-а! Самый лучший Новый год!!!

– Славик, это что такое? Он стоит сколько?

– Артём, отстань! Мне он ничего не стоит – рыночник должен там мне был, вот и рассчитался арбузом. Не косись, слушай, мне на твою строгость во взглядах плевать – я хирург, а не акустик, меня строгими взглядами не запугать!

– Слава.

– Артём.

– …

– Пошли курнём, да я пойду.

Курили сначала молча.

– Слушай, Слава, ну врёшь же, что так взял? Ну, все деньги ведь отдал?

– Отъебись, чудище морское.

– А как же Любочка твоя? Месяц же слюни глотаешь? Чем брать теперь будешь?

– Чертовским обаянием, красотой, умом и искромётным юмором!

– А где возьмёшь-то ты их? В гости кого позовёшь для этой цели?

– Уписаюсь сейчас от юмора. Ну ладно, пошёл я, давай!

– Слушай! – кричал ему Артём уже вниз между поручнями. – Ты к нам приходи! У нас тефтели, мандарины и арбуз! Вместе встретим! Слышишь? Приходи!

Дома Слава долго не решался позвонить Любе, тянул время всячески, репетировал речь и даже переоделся в парадные джинсы и белую рубашку. Наконец, решился и набрал номер.

– Слава! – Люба, казалось, была рада. – Ну, ты где? У меня уже всё готово – только ты и коньяк с фруктами остались!

– Люба… тут такое дело, понимаешь, деньги кончились у меня неожиданно, думал есть, а их нет, оказалось. Не удалось мне ни коньяка, ни шампанского, ни фруктов купить. Только чертовское обаяние и осталось!

Слава немного засомневался, уместна ли эта бравада в конце, но притворяться виноватым он всё равно не собирался.

– Ну как же так? Ты же обещал, я на тебя рассчитывала и не брала ничего, а как сейчас? Как мы Новый год встречать будем?

– Ну так и будем, не знаю, чаю попьём, телевизор посмотрим.

– Чаю?

Чёрная, уже нагретая ладонью трубка из толстой пластмассы немного помолчала, а потом запикала короткими гудками.

«Вот тебе и вся любовь», – подумал Слава и аккуратно положил трубку на аппарат.

Слава неспешно, плавно растягивая движения, переоделся в домашние треники, старый, связанный мамой свитер, выключил свет, увидел, что горит в кухне, но махнул на это рукой и лёг на диван. Закрыл глаза. За окном слышались суета, шум голосов, хруст снега и хлопки салютов от самых нетерпеливых.

«Уснуть бы», – подумал Слава и чему-то заулыбался.