Ладно, проедет и по моей улице грузовик с сахаром, подумал капитан Егоров и тоже вслух засмеялся.
– Ладно, я понял, ступайте, – разрешил командир дивизии помощнику дежурного. – А постойте, – остановил он его уже в дверях, – может, с нами хотите поприсутствовать? На совещании?
– Никак нет!
– А чего?
Да ничего, блядь! Нечего мне делать, вместо своего дневного сна сидеть тут с вами и хуйню вашу слушать… Тоже мне, цирк дю солей, проездом оттуда сюда случайно через Заозерск… Спешите видеть наших клоунов на арене вашего цирка, а то когда еще придется…
– Не дорос еще, товарищ контр-адмирал! – Гена встал во фронт, подобрал подбородок и гордо посмотрел в предполагаемую даль.
– Пра-а-а-авильно. Молодец. Свободен.
– Ну, товарищи офицеры, зачитываю. – Командир дивизии поправил очки. – «Для проверки качества…» Угу… «а также физической подготовки…» Так… «оценки…», ага… «состояния…» Ну, ну… понятно… угум… «обеспечить…» А то как же, да… «16 мая». Короче. Вот только физкультурники еще не трогали наших упругих тел и вот 16 мая приезжают исправить это досадное упущение. Мускул, докладывай.
– А я не в курсе пока, не сообщали еще.
– Ну в теории. Предположи, чего нам ожидать-то и как к этому подготовиться? Вас же учили в этих ваших… ну где вас там учат.
– Ну обычно они в войска ездят, эти комиссии, весной и осенью. Сейчас вот, видно, устали дышать пылью с ковров в своих министерских коридорах и решили к нам, проветриться. Так-то они из Москвы – обычно куда южнее или сильно восточнее. А чего к нам решили… Ну, может вспомнил кто, что и подводники тоже есть, и возмутился: как это – подводники есть, а есть ли у них физкультура и спорт – никто не проверяет. Это мои предположения.
– А они у нас есть?
– Кто?
– Ну эти, вот про которые ты… физкультура и спорт?
– А то как же! Присутствуют! Вы же мне каждый период обучения тонны отчетов подписываете, как мы провели, углубили, расширили и закрепили.
– Так. И что они обычно проверяют?
– Физподготовку. Нормативы у случайно выбранного подразделения.
– Так что нам, лыжи где-то надо искать на подразделение?
– Да не, май же. Кросс, скорее всего, пришлют в плане проверки. Ну и… гири какие-нибудь.
– Май? – Командир дивизии выглянул в окно.
Вслед за командиром дивизии в окно выглянул и весь штаб, а из окна им радостно заулыбался снег: да здесь, мол, я, ребята, здесь, все нормально, укутываю сопки ровным слоем в пару метров, никаких природных аномалий!
– Ну, в принципе, да. Откуда они знают в своей Москве, что у нас тут в мае еще зима. Так, товарищи офицеры, давайте думать, что будем предпринимать по данному поводу?
– Тащ контр-адмирал? – Начальник штаба вопросительно поднял сигарету.
– Да-да, курите, конечно.
Штаб дружно закурил, обдумывая план подготовки к сдаче зачетов по физической подготовке. Ну не сам штаб, конечно, а его члены, потому как сам штаб это структура же просто и как она может курить, если не имеет физической сущности? Да?
– Надо дождаться плана проверки, думаю… – сказал кто-то.
– И заранее определить экипаж, который они случайно выберут…
– А вот это вот правильно, да… Кто там у нас поукомплектованнее и не сильно занят?
– Двести восьмая?
– В отпуске же они…
– Точно. Тогда с остальных соберем калек и скажем, что это двести восьмая?
– А на кораблях кого оставим?
– Ой, да что там кросс – час времени, так постоят…
– Двадцать минут, – поправил мускул.
– Что двадцать минут?
– Если трешечка, то в двадцать минут надо уложиться, чтоб на «удовлетворительно».
– Три километра за двадцать минут? Это ж куда надо подводнику опаздывать, чтоб так нерационально расходовать энергию?
– И не говорите! Не дай бог так хотеть!
– А слыхали, как он три километра назвал?
– Ага – «трешечка»! Ты посмотри…
– Ласково так…
– Как маму родную…
– Одно слово – маньяк.
– Вообще ненормальный…
– Поосторожнее надо бы с ним, товарищи…
– Так тогда что там, с нашими баранами? Двадцатую определим, как обычно?
– Ну да, чего традиции-то нарушать, есть же двадцатая.
– Так и решим?
– Думаю, да.
– Решение штаба утверждаю! Ждем план, экипаж двадцатой оповещаем – пусть готовятся! Химик, откройте уже окно, топор же вешать можно, как вы следите за газовым составом атмосферы, я не понимаю!
– Вот, товарищ командир, разрешите вам представить! Флагманский мускул нашей дивизии!
– Да я знаю, товарищ контр-адмирал, он же нам все время за водкой в поселок бегает.
– Ну это шутка такая. Пошутил я, подсластить пилюлю тебе хотел. Не знаю, офицеры штаба смеялись над ней.
– Так я же не офицер штаба. Нам тут, в окопах со вшами, знаете, не до вашего штабного юмора.
– Тоже верно. Как дела-то у вас?
– С тех пор, как час назад мы с вами говорили? Все в порядке. А что за пилюля-то?
– Какая пилюля? Заболел ты, что ли?
– Которую вы юмором мне сластили.
– А, эта пилюля. Слушай, комиссия к нам едет из самой Москвы! Не абы что, а прямо из Министерства обороны! Вот, думаем вас под нее, так сказать…
– Да нам-то что. Что водка, что пулемет, лишь бы с ног валила! На какую тему готовиться отгребать?
– На тему физической подготовки!
– ?..
– Вот товарищ мускул сейчас все и доложит, как раз план проверки получил. Докладывайте, товарищ мускул!
– Комиссия Управления по физической культуре и спорту Министерства обороны. Так она называется. Приедут к нам проверять уровень физической подготовки и вообще смотреть, как у нас тут работа поставлена в плане, если позволите, поддержания здорового тела для содержания в нем здорового, так сказать, духа. Бестелесной то есть сущности нашей с вами, если вы в это верите. А если, как я, нет, то примите просто за метафору.
– Надо же… Да, товарищ контр-адмирал?
– Да я сам в шоке! Думал, он только ногами может, а он, вишь как – и головой!
– Да я не про него. Я про то, что… нет, ну вы подумайте – управление целое в министерстве есть… физкультурников, да?
– Ну выходит, что есть, да.
– И они вот к нам… К нам приедут проверять уровень физподготовки. А у нас и казарм-то нормальных нет, где у нас этот… стадион ближайший или спортгородок какой находится? В Мурманске?
– На «Спутнике» наверняка есть же.
– Наверняка… И на тридцать километров ближе, чем Мурманск. Так и что они тут… ну… мышцы будут щупать или как это у них выглядит?
– Прошу разрешения продолжить доклад. В плане кросс три километра и силовые упражнения на зачет.
– Кросс… В смысле? А где я столько лыж наберу? А куда мы на них бежать будем такой толпой? Здесь и места-то столько нет свободного. Или нас спецрейсом в Медео вывезут?
– Нет, не лыжный кросс. Простой.
– Простой?
– Ну да, ногами.
– Между отсеками, что ли?
– Да нет, там, – флагманский мускул махнул в сторону рубочного люка, – на свободе.
– Так там, на свободе этой вашей, минус шесть и снега по яйца!
– Ну… Они, видимо, этого не учли. Но вы же понимаете – Москва. Что мы им скажем?
– Да вы ебанулись там все наглухо, что ли?
– Ну… да. Так мы примерно и ответили: есть, так точно, разрешите выполнять.
– Не, ну ладно, что. Надо так надо. Для родной дивизии, тащ контр-адмирал, вы же знаете… Мы всегда.
– За то вас и любим, товарищ командир! Что вы – всегда! Послезавтра они приезжают, доведите до личного состава план мероприятий и… Ну… ну пусть подготовятся как-то, я не знаю. Мускул, можно за три дня к кроссу подготовиться?
– Абсолютно невозможно.
– Не ссы, мускул, подготовимся! Абсолютно невозможно на флоте только говорить, что что-то абсолютно невозможно! Эх, к нам бы тебя, на годик-другой, сделали бы из мыши полевой нормального офицера! Разрешите, товарищ контр-адмирал, приступить к подготовке немедленно?
– Так сейчас же адмиральский час…
– Ну не настолько прямо немедленно, а вот прямо по его окончанию!
– Приступайте!
– Есть приступать! Чайку?
– Повкуснее бы чего… Нет у тебя?
– Я взял, – флагманский мускул показал на свой дипломат. – Пять звезд.
– Вот это спортсмен, вот это я понимаю забота о начальнике! Ну пошли, командир, и чайку тоже!
– В рубашках побежим! – хлопнул командир по столу третьим стаканам чая.
– Как-то я не знаю… В рубашках-то…
– А потому что! И маршевой колонной, или как она там у пехоты называется? Нет, лучше парадным строем! Я – впереди, сзади старпомы с замполитом, знаменная группа, дадите знамя нам на кросс? Нет? Жаль. Тогда отставить знаменную группу – все в колонне по шесть, по ранжиру и в ногу!
– Да вы на параде в ногу даже ходить не можете, как вы бежать-то в ногу будете?
– А вот увидите! Ибо нехуй! Пусть знают и передадут там в Москве своей! В министерстве этом своей этой обороны! Ишь ты – физкультуру они проверять приедут, а? Ну вы видали? Гуси. В рубашках и строем – вот увидите!
Капитан Егоров выехал ночью встречать комиссию в аэропорт города Мурманска на служебном «уазике» командира дивизии. И хоть командир дивизии командовал ста двадцатью баллистическими ракетами мощностью по две тысячи килотонн каждая, в его служебном «уазике» работали, в принципе, только колеса и руль. И то – влево выворот был вполовину от правого. Салон обогревался от самодельного прикуривателя, а дворники работали, когда водитель дергал за веревочку сначала в одну сторону, а потом в другую.
Членов комиссии было трое, и капитан Егоров нашел их, охуевших от холода в своих курточках, туфельках и фуражечках, у входа в аэропорт.
– А чего вы в зале ожидания не подождали? – спросил капитан, жалея их красные уши и синие носы.
– А нас выгнали, – простучала зубами комиссия, – уборка там.
– Ну ничего, сейчас в дивизию приедем и сразу в баньку! А то как я вас потом, больных, обратно в столицу нашей родины отправлю?
Комиссия отказалась было от баньки, потому как вроде и не положено. Они же со всей строгостью и их предупредили заранее, что моряки любят вот это вот все свое гостеприимство показывать. А какая потом строгость… Но проехав на «уазике» сто километров, согласилась бы уже на все, а не то что на баньку.