В субботу с утра строились на ПХД (парко-хозяйственный день): это слабеньким гражданским положено два выходных в неделю, а военным зачем столько отдыхать? Когда они устают, если война не идёт? Что они, у станков стоят или продают комбайны в колхозы оптовыми партиями от трёх штук? Нет, – вот и нечего. Поэтому каждую субботу проводится парко-хозяйственный день, и в описываемые времена демократия уже победила мрак социализма, но только до уровня разрешения, так уж и быть, выходить на ПХД в гражданской форме одежды.
Саша с Максом договорились с помощником, и тот отпустил их в Мурманск, но только после общего построения (вы же не подумали, что, отменив обязательную военную форму, отменили и общие построения?) – а то вдруг кто считать начнёт? Строились на задворках улицы Мира, где за экипажем был закреплён объект в пару гектаров придворовой территории с фрагментом дикой природы. «Строились» в данном случае слово условное, правильнее было бы написать «изображали строй»: военные без формы напрочь теряют все полученные навыки строевой подготовки, их тяга к свободной жизни тем сильнее, чем меньше атрибутики надето на туловищах. Ждали командира дивизии. Он с утра по традиции оббегал весь посёлок, со всеми здоровался и ставил задачи: хотя с одной стороны, понятно, что нужно делать на ПХД (наводить порядок), но с другой, если военному не поставить конкретную задачу (желательно глядя ему прямо в глаза), то единственное, что он будет делать самостоятельно, – это ждать постановки задачи.
– Так, ну-ка! – подал команду помощник, увидев бегущего комдива.
Погодите, не спешите листать словарь командных слов в поисках этой команды – её там нет. Она не то, чтобы секретная, но кому попало пользоваться ею не доверяют: только когда ты достиг такого уровня понимания с коллективом, когда и крикнутую букву «Ы!» все понимают правильно, тебя ею обучают на специальных командирских курсах. Комдив был явно доволен: вместо праздного сидения дома делать обход своей дивизии – что может быть лучше ранним субботним утром?
– Привет, рыбята! – Комдив побежал вдоль строя: кому руку жал, кому кулаком грозил, а кому делал вид, что как даст сейчас по яйцам. Перед Толяном остановился на мгновение и ткнул его пальцем в грудь: – Ко мне приехала племянница. В восемнадцать ноль-ноль прибываешь ко мне домой знакомиться!
И убежал дальше даже быстрее, чем Толян успел покраснеть, а покраснел он быстро и густо, уж поверьте! И было от чего:
– во вторых, очевидно, что «племянница» – это существо женского пола;
– в третьих, дядя же у неё – контр-адмирал и командир дивизии, а от старлея до контр-адмирала, как ни крути, пять ступеней по званию, а по должности так и того больше может быть;
– а во-первых, тут же и сразу отовсюду начали хихикать и шептаться, что вот, мол, как нынче молодёжь карьеру во флоте делает – через постель, а вообще, интересно, с чисто научной точки зрения, кто там кого будет в данном случае: старлей – племянницу адмирала или племянница адмирала – старлея, и всё в таком же духе.
Только Саша стоял и молча улыбался, щурясь от удовольствия, как на солнце, хотя солнца не было: понятно, что не сразу, но Толян от него наконец-то съедет! «Эх, – думал Саша, – а жизнь-то налаживается! Сейчас в Мурманск поедем, потом Толяну чемодан паковать будем!»
Мурманск встречал ласково: пиво «Кольское», непуганые девушки, кинотеатры и прочие прелести большого города были на месте и позволяли собой легко пользоваться. Назад добрались даже без БМП и уже накачанные «Кольским» по самые брови. Естественно, решили усугубить более благородными напитками – времени было без пяти минут восемнадцать, и квартира, по всем подсчётам, уже была свободна. Да ещё и Удача, как всегда лаская смелых, так тепло улыбнулась им, подсунув двух знакомых девчонок, откровенно скучающих на улице. Девушки с радостью согласились принять участие в мероприятии, предварительно уточнив, что Толика дома нет, но сразу же не пошли, сославшись на то, что надо забежать домой переодеться во что поприличнее, и потом они сразу же придут. На уговоры, что да зачем переодеваться, если всё равно потом раздеваться, а тут и повод такой, что раздеться можно прямо сразу у порога, не повелись (что впоследствии спасло их психику), и, для приличия похихикав, убежали. Наша парочка тоже немедленно поскакала домой – надо же было быстро попшикать везде освежителем воздуха и запрятать грязные вещи в шкаф.
Удача улыбалась ровно до дверей квартиры, потому что прямо за ней, в белой рубашке и с красным лицом, перед зеркалом стоял Толян – Удача в ужасе пискнула и зацокала когтями вниз по лестнице, пробуксовывая на площадках. И когда я пишу «в белой рубашке и с красным лицом», то делаю это потому, что это буквально всё, что было надето на Толика, а не оттого, что мне лень описывать весь остальной его гардероб.
– Толян, фубля! Ты чего без трусов?! – закричал непривыкший к Толяновскому голому виду Максим.
– Ты почему дома, удот?! – закричал привыкший Саша.
В соседних квартирах притихли, перестали жарить котлеты и выключили телевизоры.
– Не пойду! – Решительно отрезав, Толян развернулся и ушёл в кухню.
– Блин, – театрально зашептал Максим в Сашино ухо, – сейчас же девчонки подгребут!
– За мной! – решительно скомандовал Саша и ринулся в кухню.
Уж не знаю – били они его там или просто унижали словесно. То, что унижали словесно – это точно, а про «били» Саша утверждает, что нет, но я сомневаюсь. Понятно, что Толян здоровый, но два худых старлея подшофе, у которых срывается романтический вечер, опаснее разъярённых гиппопотамов с любой точки зрения, и я не полез бы на них даже с автоматом и даже сейчас со всей глубиной и шириной своего жизненного опыта.
Через три минуты Саша и Максим надели на Толика парадные штаны, ботинки, потом ботинки сняли, вспомнив, что забыли носки, потом опять надели, но уже на носки, накинули куртку и вытолкали за дверь. Послушав несколько секунд вздохи на площадке, поняли, что придётся самим ковать его счастье. Подхватили Толяна под руки и потащили в адмиральский дом, по пути заскочив на рынок и купив каких-то цветов.
Запинав Толика на четвёртый этаж адмиральского подъезда, позвонили в дверь, погрозили Толику кулаками и, услышав, как открывается замок, метнулись на площадку ниже.
– Здравствуйте! – послышался приятный девичий голос. Толян что-то буркнул в ответ. Парни пожали друг другу руки и пошли на выход. Почти прошли второй этаж, когда сверху заорали Толяновским голосом:
– Пацаны! Заходите! Я договорился!
– Дебил, – констатировал Максим.
– Пошли, куда деваться, у меня выхода нет: я его или женю, или удушу, – вздохнул Саша.
В адмиральской квартире чувствовать себя было приятно, и в основном из-за того, что самого адмирала дома не было, зато был накрыт стол с коньяками, виноградом, салатами, сыром и колбасой. Ну и племянница тоже была, само собой, довольно миловидная девушка с хорошей фигурой (сразу было видать, что дети голодными не останутся в младенческом возрасте) и приятным голосом, хорошо воспитанная и общительная. Неловкость первого знакомства прошла быстро (у всех, кроме Толяна), и завязалась довольно непринуждённая беседа (Толян молча ел зелёный виноград красным лицом).
Девушку звали, например, Маша. Саша с Максимом обсудили общую обстановку в том крае, откуда она приехала, уточнили, как там живётся в плане наличия молока со сметаной в магазинах и культурного досуга, рассказали о своих подвигах (которых ещё не было, но, в принципе, они могли бы быть позже, что для военного моряка одно и то же), похвалили Толяна за хозяйственность, ум и крепкое здоровье, а также уточнили, как её провезли в пограничную зону: оформляли ли документы или, как обычно, завезли по чужому паспорту (ещё иногда завозили в багажниках, но не повезёт же адмирал свою племянницу в багажнике).
Непринуждённая беседа текла, как ручеёк, вместе с коньяком, пока не разбилась об утёс Машиных слов, что как раз через двадцать минут должен прийти дядя, и вот на последний вопрос, а что на горячее, они попросят его приготовить курицу на гриле.
Понимаете, если вы племянница контр-адмирала, то основополагающее понятие тут «племянница», а если вы два старлея, которых, по идее, быть в доме не должно, то вы, конечно, можете попросить командира своей дивизии приготовить вам курицу на гриле, но намного безопаснее для здоровья и дальнейшего продвижения по служебной лестнице будет всё-таки немедленно бежать. Вплоть до того, что даже и через окна.
Саша пнул Максима ногой под столом:
– С сожалением, Мария, но мы с Максом не можем далее оставаться в этом гостеприимном жилище! Наш друг и боевой товарищ Пётр отмечает сегодня день своего рождения, и мы приглашены. Поэтому вынуждены откланяться – было о-о-о-очень приятно познакомиться!
– Я с вами! – буркнул Толян.
– А вас, Анатолий, и не приглашали вовсе!
– А к друзьям приглашения и не нужны!
– Но, тем не менее, Анатолий, вы же сейчас, очевидно, заняты.
– Ой, а давайте и я с вами пойду? Можно? Тут скучно совсем без компании, своих знакомых у меня нет, а к дяде только старики его в гости заходят, а о чём с ними говорить? Да и ходить здесь некуда, а с вами интересно.
Машу стало жалко, даже несмотря на то, что до дня рождения Пети оставалось ещё одиннадцать месяцев и четыре дня. И правда, вот кто в гости ходит к контр-адмиралу в должности командира дивизии? Ну другие контр-адмиралы, ну капразы какие-нибудь. И о чём они говорят в свободное от службы время? О методах преодоления противолодочной системы СОСУС группой подводных лодок? О перспективах развития тактики ВМФ в сложившихся обстоятельствах? Очень, очевидно, интересные темы для девушки из, например, Тамбовской области. Опять же, каковы шансы выдать Толяна за неё замуж, если они ещё и парой слов не обмолвились?
– Пошли, конечно да. Веселее же будет!
– А подарок?
– Да у нас так принято запросто ходить! Главное не подарок же, а внимание! «А ещё у Пети треснула бы рожа опять подарки получать», – подумал, но не сказал вслух Саша.