– Так давайте тогда вот закуски соберём! Это всё для нас же приготовлено!
Так, навскидку, стол был накрыт на пятерых, из чего явно следовало, что планы дяди на Толика более чем решительные.
Собрали в пакеты бутылки и закуску, Маша настояла, чтоб всё ещё сырую курицу взяли тоже – готовит она хорошо и быстро там что-нибудь сообразит. Из подъезда выходили впритык по времени, и чтоб не удивлять командира дивизии полными руками пакетов, двумя лишними пьяненькими старлеями и похищением племянницы, рассказали Маше, что идти надо напрямую – через футбольное поле. Посмотрев на плотный снежный покров в полтора-два метра, уже подёрнутый настом, Маша рассудила, что она пойдёт в обход, по старинке, а потом долго стояла с другой стороны и ждала, пока троица с высоко поднятыми над головами пакетами продиралась по целине напрямки. Поперекрикивалась с подъехавшим дядей, что она с ребятами, вон теми в снегу, идёт на день рождения и у неё всё хорошо. Дядин пристальный взгляд в снежный туннель заставил «ребят» грести ещё сильнее.
Петя уже бывал женат, но брак его продлился недолго и, при разводе лишив Петю почти всего совместно нажитого имущества, всё-таки успел оставить ему привычку ходить дома в штанах.
– Э… что значит с днём рождения? С каким днём рождения? – удивился Петя.
– Да с твоим, чудак ты человек! – Саша подмигивал Пете обоими глазами и носом, а Максим звенел пакетами.
Заглянув в пакеты, Петя обрадовался:
– А-а-а-а-а! С моим! Право, даже неудобно, какой я стал растерянный в последнее время! Надо, видимо, витаминов попить! Точно! День рождения же у меня! Да! Заходите, ребята! Я же так рад, что вы пришли! Так рад!
Пете быстро нашептали тактическую обстановку и приступили к накрытию стола, а так как жил Петя с одной тарелкой, одной ложкой, одной вилкой и тремя ножами, пришлось сбегать в хозтовары и прикупить каких было тарелок, ложек и вилок: ну не есть же курицу прямо со стола? При потенциальной Толиковой невесте, в смысле. Повезло, что в хозтоварах не знали ещё о развале СССР и цены были грошовые на всё. Пока Маша жарила (в прямом смысле этого слова) курицу, зашуршали приборку – Толяна в приборке не задействовали, закрыв его на кухне с Машей. Толян сначала скрёбся в дверь, но потом затих.
Народу набилось человек двадцать, не считая женщин (пока бегали в магазин, людей встречали, и так, случайно, назаходили, а тут на тебе – праздник такой!), все усердно тянули партию Петиного дня рождения, много шутили, громко пели и плясали, а Петя знай только музыку менял да от подарков скромно отнекивался (для Маши, конечно, ввели эти сцены с подарками – потом Петя усердно всем раздавал их обратно). Толяна как бы случайно, но неуклонно сталкивали с Машей – он даже и потанцевал с ней разик (абсолютно игнорируя, как Саша показывал ему на Максиме необходимые поглаживания по спине), но ни слова так и не проронил.
– Хватит жрать, – горячо шептал ему Саша, – расскажи анекдот какой-нибудь! Зажжи!
– Какой анекдот? Про жопу могу или про сифилис.
– Ладно, забей. Жри дальше – так веселее будет.
Правда, в конце, провожая Машу, Толян пробурчал, что было очень приятно познакомиться и до свидания. Маша оставалась у дяди ещё недели три-четыре, и на это время на общем голосовании коллектива было решено переселить Сашу из его квартиры на корабль, потому что резонно предположили, что если Толян и решится на какие-нибудь действия сексуального характера, то уж точно не на квартире у командира дивизии. Скинулись всем экипажем видеокассетами с романтическими фильмами, свечек закупили, провели инструктаж с Толяном, много ему угрожали и диктовали под запись фразы и комплименты для безошибочного попадания в цель. Толян путался, поэтому пришлось рисовать ему блок-схему с алгоритмом выдавания фраз в зависимости от обстановки и заставляли учить её наизусть.
Потом терпеливо ждали, периодически пуская к себе по очереди Сашу, если тому сильно хотелось в посёлок. За процессом следили издалека, вопросов в лоб Толяну не задавали, но о том, что на его форме начали появляться женские волосы, докладывали чуть ли не по громкоговорящей связи всему крейсеру. И знаете, никто ведь ни с кем не сговаривался, типа «ну давайте-ка поженим Толяна!», а как-то всё само логично так протекало.
Проводив Машу, Толян сделался рассеян и отрешён – сразу было заметно рождение в нём тонкой душевной организации, и, не желая её ломать, про результаты знакомства отправили гонца (командира) спрашивать у адмирала. Командир доложил, что адмирал доволен результатами и прогнозирует дальнейшее развитие отношений.
Письма Маше писали, да. Сначала Толян написал сам, но дав его проверить на предмет грамматических ошибок, был укорён в косноязычии и недостаточности душевных порывов, а с грамматикой как раз всё было в порядке, и поэтому потом писал их под диктовку: сначала черновик, потом первую корректуру, потом редактуру, потом, после утверждения, переписывал набело. Ответных писем, естественно, не читал вслух, да и никто не стал бы их слушать: одна сплошная интеллигенция же вокруг – плюнуть не в кого.
Попросился в краткосрочный отпуск на Новый год – отпустили. Попросился в краткосрочный отпуск на Машин день рождения – отпустили. Попросился в нормальный отпуск летом – отпустили. Чтоб не томить дальнейшими своими упражнениями в изящной и не очень словесности, скажу сразу, что в итоге поженились они и живут – двое детишек у них.
По слухам, живут хорошо и даже до сих пор иногда держатся за ручки, когда гуляют по городу, и просто загляденье как хороши.
Ну, начинайте теперь говорить, что сплошь и рядом видели такие случаи в своей жизни, – только не путайте этот случай с наиболее распространённым «родители заставили»: это всё-таки из разных обойм патроны. Машу с Толиком никто и не заставлял – многие этого хотели, да, но не более того. Помогали, конечно, – кто в горнило дул, кто молотом махал, а кто воду свежую подносил: сковать личное Счастье – это вам не просто так.
Любовь – штука важная, кто бы спорил. И естественный отбор с ней на пару, конечно, процессы суровые и неуклонные, но помогать им следует всенепременно, если видите, что объект их воздействия сам не справляется и/или проявляет недостаточную пассионарность на пути к собственному счастью. Он, может быть, просто боится или не в силах победить природную стеснительность, так что теперь: бросать человека на откуп случаю? Нет, ребята, это не наш метод! Мы же эти, как их там, существа разумные. Несмотря на.
Судьба(рассказ про одну бочку, но с нудными рассуждениями про вообще)
Любой человек, у которого уже вырос мозг, хоть раз в жизни да задумывался о таком предмете философского пространства, как Судьба. Не то чтобы махал в компаниях руками, отстаивая свою точку зрения (это вообще не следует считать за процесс обдумывания), а вот так: присел в беседку с белой чашкой чёрного чая, подул на чай, на волны в кружке посмотрел и задумался: «А вот хорошо-то как, а? А вот если бы я тогда не вот это, а вот то, то было бы сейчас так хорошо? А беседка? Была бы у меня? А я где бы был вообще?»
И всё – чай уже остыл и в нём купаются мухи, шелестят листья винограда, а человек всё вздыхает, глядя вокруг, и думает: «Ну Судьба! Да-а-а…»
В этом разрезе проще людям религиозным – у них всё понятно (не факт, что правильно, но это мы обсуждать не будем), Судьба их написана заранее каким-то дядечкой, и можно даже не дёргаться её изменить, что ни делай – всё одно. Скучно, конечно, но зато всегда есть готовое оправдание своей лени или нерешительности.
Другие люди, которые полагают себя самих кузнецами своего счастья, на самом деле пристально в многовариантность последствий поступков не вдумываются тоже, а если начинают вдумываться, то впадают в оцепенение, и есть от чего! Пошёл направо – попал под машину, пошёл налево – нашёл принцессу. В виде лягушки, например. Поцеловал – и вот тебе полцарства в придачу. А если это не та принцесса? И вот тебе ЗППП с лечением болючими уколами и риском бесплодия. Как тут не оцепенеешь?
А вещи материальные, но не обладающие душой? Например, бочка литола или атеист? Думал кто-нибудь об их судьбах? Как они развиваются и от чего зависят? Что на них влияет и как? Ну не бог же бочке литола Судьбу прописывает, правда? А кто тогда?
Насчет всех бочек судить не возьмусь, а про одну сейчас расскажу.
Если вы родились бочкой литола и попали во флот, то Судьба ваша очень незавидна: вас грубо и без всяких необходимых почестей вскроют (может быть даже топором) и быстро растащат вёдрами, банками и пригоршнями. Хорошо, если не пнут ещё напоследок. Но иногда вам тоже может повезти и вы окажетесь лишней (взятой про запас), или про вас вовсе забудут. И тогда вы постепенно становитесь не просто бочкой, а в некотором роде военно-морской бочкой: ходите в моря, погружаетесь, всплываете, слушаете команды по ГГС и ждёте, когда вас начнёт обдувать морским ветерком из приточной вентиляции. Разве что в курилку не ходите с ребятами, но это и понятно – курить вредно.
Одна такая бочка прижилась у нас в восьмом отсеке – выдали её то ли по ошибке, то ли случайно, то ли просто надо было береговой склад под что-то полезное освободить, но, смазав всё, что можно было смазать, потом смазав всё, что мазать было не нужно, но и не вредно, а потом смазав по второму кругу обильно, что сначала мазали скромно, боясь, что не хватит, обнаружили, что одна бочка всё равно осталась целёхонькой. Ну не выбрасывать же? А куда девать? А если на корабле что-то девать некуда, то по традиции это выдают трюмным.
Командир восьмого долго отнекивался, стеснялся и утверждал, что не заслужил такого высокого доверия, хотя и старается. Но кто будет слушать лейтенанта? Вот тебе бочка, распишись и не гундось.
Будь командир отсека хотя бы старлеем, а уж тем более капитан-лейтенантом, то бочку эту он наверняка сразу бы выбросил за борт и не стал бы возиться, устраивая её будущее и наживая себе геморрой. Но лейтенант – существо ответственное и не умеет ещё сравнивать риски от возможных последствий, поэтому бочку командир восьмого всей группой тащил, загружал и переставлял по отсеку туда-сюда, примеряя, где она будет смотреться органичнее и как бы не нарушить чего из фэн-шуя. В итоге бочку всунули в закуток на верхней палубе восьмого – ну в тот, знаете, в носу, возле перехода в шестой слева, два на метр и непонятно для чего предназначенный конструкторами. А может как раз и для этой самой бочки? А?