– Нет. Не могу не заметить, что компьютер наш не совсем чтобы и работает!
– Не понял?
Командир БЧ-7 решил долго сиськи не мять и выложить всё как есть сразу:
– Не работает вообще, тащ командир! Просчитались мы и с корпусом не угадали! Старый не подходит, а новый покупать не решились, без вашего разрешения!
– Правильно сделали! А те шесть тысяч все потратили, зам?
– Все! – уверенно ответил зам.
– Восемнадцать, – добавил командир БЧ-7.
– Как восемнадцать? – Командир повернулся к заму.
Зам понял, что попал в самый что ни на есть просак и из него свили нормальную такую верёвку.
– Как восемнадцать? – спросил зам у кого-то в пространстве.
– Да, – подтвердил командир, – именно это я и спрашиваю у вас. Как восемнадцать и знак вопроса в конце.
И командир нарисовал в воздухе знак вопроса.
Тут следует заметить, что никто не боялся командирского гнева за потраченные деньги: он денег никогда не жалел и на дело выделял их не глядя. А вот за то, что не спросили, мог и покарать – это да.
– Э-э-э-э, – ответил замполит и неловко оглянулся на окружающих. Окружающие с плохо скрываемым интересом смотрели на него в ответ. Естественно, в порядочном обществе так делать не следовало бы, но это же – замполит. Ну вы меня понимаете. Пауза, довольно уместная, например, в спектакле «Три сестры», тут прямо звенела и уже начала скрести по ушам.
– Да там оказалось, что надо ещё докупить к процессору. Всякого, – решил всё-таки выручить зама командир БЧ-7. – А вас как раз и не было на связи, ну мы и подумали…
– Что я не узнаю?
– Что не сильно ругаться будете, когда узнаете.
– А крайнего назначили на случай, если я психану?
– Так точно! Вычислителя нового нашего решили… У нас их всё равно два!
– Ну молодцы, что. Всё предусмотрели. Офицер же не телёнок – должен уметь и сам решения принимать, без папкиной сиськи. Сколько там денег нужно на корпус этот ваш?
– Тыщщи две…
– Или шесть?
– Нет, думаю трёх вполне хватит!
– Зам. Купи им корпус, а то вроде и лыжи есть, а они всё по пояс в снегу барахтаются.
– Есть, – и зам сделал страшные глаза в сторону командира БЧ-7, на что командир БЧ7 не посчитал нужным даже хмыкнуть в ответ.
Наивный зам подумал, что ту самую его записку выбросили, а не запаяли в целлофан и не хранят бережно в сейфе.
Вот уж радости было в радиоэлектронных войсках вы себе не представляете! Новёхонький комп и даже не у ракетчиков, не у связистов и не у штурманов, а у них – повелителей акустических волн и электромагнитных колебаний! А старый заботливо собрали взад и предложили его минёру по дружбе.
– Да на кой он мне? Совсем никуда не годится!
– Во-о-от, – сказал на это механик и многозначительно поднял вверх палец, – именно этим минёрис вульгарис и отличаются от гомо сапиенсов! Им и пример покажешь, и расскажешь, а они всё одно не хотят выше подниматься по лестнице своего развития!
– А чо такова-то? – не понял минёр.
– А ничо такого-то. Ты когда зачёты остальные сдавать ко мне придёшь? Стой, куда побежал, нехристь?! Я тебя всё равно найду! От меня не уйдёшь!
– Вот и отлично! – обрадовался акустик Саша и достал из кармана кружевную салфеточку. – А то я уже начал грустить без своего чайного столика!
И закрылся в акустической рубке. Вместе со столиком (то есть компьютером), и с тех пор его (компьютер, а не Сашу) никто больше и не видел.
Так что помните: если у вас есть какая-то задача, которая кажется вам в принципе неразрешимой, то найдите солдата и заинтересуйте его. А потом заваривайте чай и просто немного подождите. Даже удивительно, что и физики и биологи до сих пор мучаются со своими мультивселенными, квантовыми компьютерами, бесконечностью бесконечностей и сложностью процесса эмбриологии. Что у них – ни одного солдата под рукой нет?
Условный рефлекс
Так как вы читаете сейчас эти строки, то я смело могу предположить, что люди вы хоть как-то, да образованные. А раз вы образованные, то наверняка знаете, что такое условный рефлекс. Благодаря собакам и академику Павлову все мы с вами это знаем, но кто-нибудь из вас задумывался, как это вообще работает? Ладно, перестаньте заламывать руки, сейчас я вам всё объясню, и даже без пальцев.
«При всей глубине наших внутренних миров, при всём многообразии окружающей нас живой природы и при бесконечной вариативности Вселенной вокруг нас безусловно и давно уже следовало бы признать, и мало того признать, но и объявить в газетах, что нет и не может быть ничего вызывающе бесполезнее, нарочитее, показушнее, разнузданнее и грубее, чем это ебучее летнее солнце на этом ебучем Крайнем Севере!» – думал Рома, пытаясь оторвать голову от незнакомой подушки и посмотреть в незнакомое окно.
Мы с вами должны простить Рому за столь витиеватые предложения в самом начале этой истории: мало того, что голова Ромы весила как наковальня, во рту кто-то недавно пас стадо коров, так ещё и это солнце оголтело слепило больные и опухшие от бдений глаза!
Тем более, знаете, а Рома был прав – много есть бесполезных вещей в мире: гольф, например (кёрлинг и женский футбол тогда ещё не были известны). Но мало что из этих вещей сможет встать на одну полку в сравнении с летним солнцем на Севере. Нагло сияя на небе круглые сутки и заглядывая вам то в одно окно, то в другое, то потом в третье с другой стороны квартиры, оно мешает спать и уединяться круглые сутки, но так и не позволит походить в шортах, томно понежиться под своими лучами или искупаться в море даже на спор и пьяным. Ну вот и зачем тогда оно светит, как не просто досаждая глупым людишкам, которые на кой-то хрен поселились там, где раньше жили только мох и олени? А теперь представьте, что вы – Рома, и когда вам наконец удалось бы выглянуть в окно, а потом оглянуться вокруг, то вы имели бы на руках следующий расклад:
а) вы в незнакомом городе;
б) вы в незнакомой квартире;
в) вокруг ходят незнакомые люди и женщины;
г) из воспоминаний в голове только то, что во вторник вы пришли из морей, а в пятницу в восемь вечера у вас следующий выход;
д) какой сегодня день?
ё) вы в форменных брюках, а это означает, что дома вы ещё не были. Со вторника. Блядь, может, сегодня среда? А? Ну пожалуйста!
Ну? Не стали бы вы на месте Ромы размышлять витиеватыми предложениями?
– Ребята! – обратился Рома к подозрительным личностям, шнырявшим вокруг. – А вы кто?
– Рома, ну ты чо! Мы же твои друзья!
– Да? А откуда вы… друзья?
– Мы? Мы со вчера. А ты минералку не видел?
«Если бы я видел минералку, то я бы её уже пил, а не светские беседы вёл тут с вами!»
Рома сел. Штормило баллов на пять. Хотелось сплюнуть, но слюны не было.
«Среда. Ну нет, ну наверняка же среда! Мне нужно в душ и пива».
– Простите, а здесь есть душ? – поинтересовался Рома у проходящей мимо женщины предбальзаковского возраста с фрагментами одежды на пышных телесах.
– Здрасьте! Ты же нас сюда привёл вчера, откуда же мне знать? Огоньку не найдётся, солдатик?
«Разве что в душЕ, на самом дне. Как я мог вас привести, если я с вами абсолютно незнаком и сам здесь впервые?»
Душ отыскался и был свободен. Горячей воды не было (значит это как минимум Мурманская область!), что пришлось довольно кстати: ледяная бодрила намного лучше! Из окна кухни центральная площадь города видна не была (а в основном только по ней и можно определить, в каком из тех городов ты находишься), пива не было (что не удивительно), как и чайника, поэтому кофе пришлось просто жевать, что в общем хуже, чем пить, но лучше, чем вообще ничего. В итоге душа и кофе шторм спал баллов до трёх.
– Братья и сестры! – заорал кто-то от входной двери. – Я пива принёс!
Голос был знаком: ну наконец-то здесь появилось хоть что-то знакомое!
Забросив ещё одну ложку кофе в рот, Рома аккуратно выглянул в коридор, а то мало ли откуда ему знаком этот голос: всякие, знаете ли, знакомства бывают.
– Саша! – обрадовался Рома, что это не всякое знакомство, а самый что ни на есть Ромин однокашник, который после выпуска из училища коптил на дизелях в Екатерининской гавани.
– Ромарио! Ожил! «Кольского» охлаждённого?
– С превеликим!
Бутылка приятно холодила ладонь (даже чувствовалось, как линии судьбы и жизни трутся об неё спинками, и только линия любви продолжала бездушно спать) и манила глубоким зелёным цветом, но офицер на то и офицер, что первым делом дела делает, а не похмеляется, как некоторые.
– Саша, а мы где? – начал проводить разведку Рома.
– В Агнии Барте! У меня дома, Рома, ну ты чо?
«Ага, значит Полярный, что для начала неплохо. Ну в том смысле, что могло бы быть и хуже! Да чего уж там, не раз и бывало. И намного хуже».
– Да я так и думал! А сегодня же у нас среда?
– У вас, может, и среда, а у нас так пятница, например.
Рома даже на секунду перестал поглаживать влажный бутылочный бочок.
– Как пятница?
– Как среда, только на два дня позже, Рома! И эти люди будут мне рассказывать за безопасность атомных реакторов для головного мозга!
– А который сейчас час?
– Пять почти.
– Пять?
– Почти. Без пяти. Пятница без пяти пять, хоть садись стихи сочинять!
– Бля.
– Ну. Видал, как я рифмой могу! А чего ты заметался?
– Где мои вещи? – кричал Рома уже из комнаты. – А рубаха вот, а где галстук? Носки? Ботинки где? Тужурка? Бля, это не моя рубаха, а где моя?!
– Ну возьми мой галстук. Ну Рома, а чего ты подорвался-то?
– Мне надо. На корабль надо. Срочно, у меня выход в восемь! – Прыгая на одной ноге, Рома пытался натянуть ботинок и не упустить из виду бутылку «Кольского». – Как уехать отсюда сейчас?
– В Оленьку-то?
– Да хоть куда!
– Ну-у-у… Сейчас никак. Только если от КП на попутках. Пиво-то не забудь, потом засосёшь! Нашим там поклоны от меня бей! Заезжай ещё, Рома, было круто!