Писатель нахмурился:
– Одной? Двух? А стаю из полутора-двух десятков не хотите? Нет, не белых, конечно. Но бычья акула немногим лучше. Она хоть и небольшая, два-два с половиной метра, но отличается редкой свирепостью, прожорливостью и на редкость подвижна. Но это еще не все. Если вы благополучно проберетесь в устье реки, там вас встретят крокодилы. Они тоже любят полакомиться кефалью и спускаются за ней к морю. Ну и, наконец, другие крокодилы – двуногие. Судя по зубу, который вы мне показали, они принимают в этой игре самое активное участие. Люди-крокодилы – очень серьезный противник. Год назад здешний президент пытался их прижать, но у него ничего не получилось. А народ их просто панически боится.
Спецназовцы недоверчиво переглянулись.
– Да, оперативный анализ на высшем профессиональном уровне, – заметил Кэп и спросил Уварова: – Скажите, вам фамилия Старостин ни о чем не говорит?
Писатель, видимо, забыл, что страдает склерозом, и ответил моментально:
– Нет, впервые слышу. Я вообще с вице-адмиралами не знаком.
Кэп удивленно поднял брови:
– А разве я говорил, что Старостин вице-адмирал?
Уваров нагнулся к его уху и бросил тоном раздраженного зануды:
– Тебе соврать или лучше промолчать? Ты, командир, похоже, человек умный, сообразительный. Так придумай сам что-нибудь. – Тут он повысил голос: – У меня склероз или кто-то и в самом деле обещал почистить пулемет?
«Фортуна» лежала в дрейфе на траверзе западной оконечности острова Сан-Рафаэл, в четверти кабельтова от тральщика «Алатырь». Писатель и его жена тепло прощались со спецназовцами. Тех у борта шхуны уже ждала шлюпка с тральщика.
– И куда вы теперь? – спросил писателя Кэп.
– Направляемся в Антарктиду. Думаем совершить там кое-какое открытие.
– Так ведь Антарктиду, кажется, уже открыли? – съязвил Марконя.
Писатель рассмеялся:
– Я же сказал не «открыть Антарктиду», а «открыть кое-что в Антарктиде». Наша цель – Новая Швабия. У меня имеются неопровержимые сведения, что пропавшая во время Великой Отечественной войны Янтарная комната находится именно там, на заброшенной нацистской базе. После смерти Юлиана Семенова Янтарную комнату вообще перестали искать. Но мы не сдадимся. Так что дождемся команду, она припасы и снаряжение доставит, и – курс на созвездие Южного Креста. На поиски приключений!
Кэп понизил голос и наклонился к Уварову:
– Я давно хотел вам сказать. Если вас с вашим арсеналом застукают в здешних водах американцы, наши или японцы, то, скорее всего, поймут и отпустят. Но если вдруг надумаете пойти в кругосветку и доберетесь до Индонезии или Филиппин, будьте осторожны. На Филиппинах за любой ствол, найденный полицией на борту, полагается смертная казнь. А в Таиланде за это же самое сгниете в тюрьме.
Писатель сдержанно кивнул:
– Спасибо. Чтобы не оставаться в долгу, дам-ка я вам, на всякий случай, пару адресов в Лугамбии. Запоминайте. Первый – Федор Злобин, бригадир наших шоферов. Они гуманитарную помощь из столицы по всей стране развозят. Второй – премьер-министр Джон Оматосо. Если что-то понадобится, смело обращайтесь к ним. Люди надежные. Пароля не надо, просто скажете, что от меня.
Кэп с недоверием посмотрел на писателя:
– Как же это вам премьера завербовать удалось?
Уваров махнул рукой:
– Бросьте, какое там – завербовать! Я же не в разведке работаю. Федя Злобин – бывший сосед по подъезду, у нас гаражи во дворе рядом стояли. А с Джоном познакомился, когда в милиции опером работал, валютчиков ловил. Однажды выпасли мы сладкую парочку – один наш, другой черный, из студентов. Наш валютчик негра зарядил валютой и заслал в соответствующий магазин. Тот ему видик купил, еще ерунду какую-то. Ну подвесили мы им обоим хомут, допросили, составили протокол. Они оба перепугались, не знали, что покупка в валютном магазине преступлением не является, вполне законная сделка. Так что уголовного дела все равно не получилось бы. Ну я их и отпустил. Потом друзьями стали. Черный, как можно догадаться, и был Оматосо. А вот наш, белый… Знаете, кто это был?
– Не представляю.
– Борис Октябринович Гореславский.
Кэп изумленно свистнул.
– Вот это друг! О таком можно только мечтать.
– Да как сказать, – проговорил писатель. – Я бы предпочел иметь сотню врагов, чем одного такого друга.
С северо-запада послышался ровный гул мотора. Роскошный океанский моторный катер с надписью «СЛ-Проджект» – воплощение благополучия, мощности и комфорта – стремительно рассекал реданом морскую гладь. Он проскочил впритирку с тральщиком и лихо развернулся, заложив вираж. Спустя секунду он уже качался борт о борт со шхуной.
– А вот и наша команда прибыла, – заметил Уваров.
Он окинул подошедший катер неодобрительным взглядом и грустно вздохнул:
– Молодежь, что с нее взять! Ничего не понимает в морской романтике. Парням лишь бы движок помощнее и комфорта побольше.
На носу катера торчал молодой мужчина в новеньком военном камуфляже. У его ног лежал большой мешок, в котором находилось что-то тяжелое: возможно, оружие, возможно, какое-то снаряжение. Внешний вид парня плохо сочетался с элегантным дизайном катера.
– А этот тоже из вашей команды? – спросил Кэп.
Писатель пожал плечами:
– Нет. Этого парня я впервые вижу.
Увидев стоявших на палубе шхуны спецназовцев, парень в камуфляже сразу признал в Кэпе командира, неловко козырнул по-американски, приложив ладонь козырьком к непокрытой голове, и смущенно представился:
– Старший лейтенант Фалалеев. Эдуард. Явился в ваше распоряжение.
Кэп не удержался от унылой, будто уксуса хлебнул, усмешки.
– Умеешь приятно удивить командира и товарищей. Молоток, старлей! Не думали, что успеешь. Только для начала запомни – является черт в ночи, а военнослужащий прибывает. И второе – когда отдают честь, руку к пустой голове не прикладывают. Ладно, забирай вещи, и пошли. Вон наш дом родной на мертвой зыби болтается.
И он ткнул пальцем в сторону «Алатыря». Старший лейтенант легко подхватил с палубы катера увесистый мешок и одним прыжком перемахнул на борт шхуны.
– Я готов, – доложил он.
Тут он заметил Уварова и радостно улыбнулся:
– Здравствуйте! А я вот с вашими ребятами подскочил. Узнал, что вы здесь, и махнул не глядя. Боялся, что тральщик без меня уйдет. Так и получилось. Да, вам привет от дяди. И Старостин кланяться велел.
– И ему поклон, – буркнул Уваров и смущенно посмотрел на Кэпа.
Тот перехватил его взгляд и сам внимательно посмотрел на писателя, но ничего ему не сказал, окликнул Поручика и Марконю, которые увлеченно расшаркивались перед хозяйкой, и дал команду грузиться в шлюпку. Дед и Малыш уже были там. Шлюпка отвалила и направилась к тральщику. Писатель и его жена долго махали им вслед.
Наконец, Уваров громко высморкался и проворчал:
– Ну вот, наконец-то умотали, и я смогу взяться за работу. А то с этими гостями ни строчки не написал. Потомки мне этого не простят.
Яхта «Экстази», принадлежавшая русскому олигарху Ивану Рабиновичу и арендованная чиновником Хрякиным, была захвачена пиратами Абдуллы за пятнадцать минут. Сопротивления никто не оказал, таков был приказ Хрякина. Правда, некоторые члены экипажа хотели было поиграть мускулами перед многочисленными девчонками, но пираты помахали им противотанковым гранатометом, и пыл героев моментально угас.
Хрякин лично встретил предводителя пиратов на палубе яхты и предложил ему пройти в салон. Тот последовал за чиновником, поигрывая автоматом. В салоне Хрякин сразу взял быка за рога и сделал Абдулле заманчивое предложение:
– Давайте говорить как деловые люди. Вам ведь нужен выкуп? Так сколько вы хотите?
– Десять миллионов в течение недели, – безапелляционно заявил Абдулла.
– Полмиллиона и прямо сейчас, – внес свое предложение Хрякин.
Спиря, который маячил в дверях каюты за спинами телохранителей, едва удержался от возгласа удивления. Он лучше, чем кто бы то ни был, знал жадность шефа. И чтобы тот сам предлагал отдать пол-«лимона» баксов?
Торг продолжался более часа. Наконец, высокие договаривающиеся стороны сошлись на полутора миллионах. Еще Абдулла жадными глазами грабителя углядел кинжал из коллекции Хрякина – тот самый кинжал, которым был убит радист Алик. Толян успел воспользоваться суматохой, вытащил раритет шефа из тела и подбросил рядом с ним банальный мясорез. После долгих колебаний Хрякин вынужден был согласиться отдать кинжал.
Абдулла удалился в гостиную, где в ожидании денег позволил себе слегка закусить. Поскольку с ним были только двое верных телохранителей, все трое позволили себе немного бренди.
Тут Спиря осторожно обратился к хозяину:
– Простите, шеф, но полтора миллиона и ножик…
– Ножик! – презрительно фыркнул Хрякин. – Дамасский охотничий кинжал восемнадцатого века! Именно его мне и жалко больше всего. А деньги… Ты ведь помнишь сумму, которую я должен взыскать с черномазого? Это половина от двадцати «лимонов». Десять! Из них два «лимона» полагаются мне. А если нас ограбят пираты, я смогу списать на них все десять! Я думал, придется им два отдать. Десять минус полтора. Или два. Разницу сечешь? Соображаешь?
Спиря смущенно помялся.
– Извините, шеф, я никак не соображу. Сколько же из этих денег перепадет мне, грешному?
Хрякин расхохотался и потрепал помощника по щеке:
– Не трусь, вымогатель, не обижу! Ты мне только кинжал верни. А сейчас открывай сейф.
Помимо цифрового замка, сейф был снабжен литым штурвалом, провернуть который не так-то просто. Спиря с натужным сопением вцепился в полированное стальное колесо. И тут снаружи послышалась очередь. Стреляли не из автомата и даже не из обычного пулемета. Может быть, из крупнокалиберного. Или из легкой автоматической пушки.
Хрякин и Спиря рванулись на палубу. Абдулла с телохранителями уже выбежал из гостиной. На палубе шумели. Со стороны слепящего солнца, с юго-запада подходил небольшой, по современным меркам, метров пятидесяти длиной, ракетный катер. Огонь вела носовая башня. Стреляли по лодкам. В несколько минут с ними было покончено.