К ним были пришвартованы разнообразные суда — две-три баржи с полупустыми трюмами, десяток рыбацких лодок, и даже ветхий водоход с облупившейся краской и следами многочисленных ремонтов. Судя по всему, он уже давно превратился в плавучий склад.
Спорю на империал, что там полно контрабанды.
У края пристани возвышался дощатый киоск с вывеской «Билетная касса».
За прилавком скучающая круглолицая девица в чересчур тесной для роскошной фигуры форменной блузке, лениво листала глянцевый журнал.
Возле её окна были приколоты листки с расписанием движения речного транспорта и ценами на билеты. Движение здесь было довольно оживлённым, что мне и требовалось.
От пристани к центру города тянулась широкая мощёная улица, по обеим сторонам которой раскинулся рынок. Ближе к воде торговали рыбой — длинные ряды крытых лотков с нагромождёнными на них мокрыми тушками всех размеров и видов.
Продавцы, в основном коренастые мужчины и крепкие женщины в кожаных передниках, громко зазывали покупателей, расхваливая свой товар.
«Самая свежая», «только что из реки», «такой нигде больше не найдёте» — обычные байки, которые отнюдь не всегда подтверждались видом, а особенно запахом товара.
Чуть дальше стояли аккуратные крытые ларьки с промышленными товарами — тканями, посудой, инструментами, скобяными изделиями. Здесь покупателей было меньше, но и товар предназначался для более длительного выбора.
Вся эта торговая суета сопровождалась постоянным движением — грузчики с тачками, сновавшие между баржами и складами, носильщики с корзинами и мешками, спешащие выполнить поручения хозяев, мелкие разносчики с лотками, предлагавшие пирожки и квас прямо на ходу.
Рынок представлял собой гудящий улей звуков и запахов. Между рядами с корзинами и бочками сновали озабоченные домохозяйки и деловитые приказчики с бумагами.
Но моё внимание привлекло нечто особенное. Самые длинные очереди выстроились к торговцам водой. Бутылки с ярлыками «Кристальный источник» — точно такие же, как в моём фургоне — продавались по цене, явно превышающей разумную стоимость обычной питьевой воды. Люди толпились, волновались, спорили за место в очереди.
Их лица выражали не просто обычную нужду в воде. Это был страх.
Знакомая картина — напугай людей, а потом продай им «защиту». Старый как мир трюк, но работает безотказно.
В отдельной части рынка, ближе к складам, шла оптовая торговля. Там, на обширной мощёной площадке, купцы и приказчики заключали сделки на целые партии товара.
Их обсуждения были деловиты и сдержанны, в отличие от шумной розничной торговли. Потрёпанные конторки под небольшими навесами защищали торговые книги от непогоды, пока писцы аккуратно заносили в них сведения о сделках.
— У соседей двое детей слегли, — шептала пожилая женщина, стоявшая впереди меня. — Горячка, судороги, на третий день кожа начала пятнами идти.
— А у Свиридовых вся семья неделю мается, — подхватил её собеседник. — Говорят, вода в колодце отравлена.
— Какая отрава, — вмешался третий. — Это всё «они» делают, чтобы нас извести. Сначала воду портят, потом свою продают втридорога.
— Тише ты, — испуганно оглянулась женщина. — Услышат ещё.
Да уж, всегда найдётся умник, понимающий суть происходящего. И обычно его считают сумасшедшим. В этот раз, впрочем, он был прав.
Люди боялись. И не только простой народ. Я заметил, как чопорные мужчины в безупречных костюмах, сразу выдававших в них прислугу, закупали воду целыми ящиками, загружая её в багажники дорогих автомобилей.
Правда, общая ситуация оказалась не так плоха, как я думал. В большинстве мест действительно торговали чистой водой. Никаких следов «звёздочек» я в ней не обнаружил.
Всего в трёх местах вода была заражена. И все они работали на оптовые продажи и обещали «быструю и бесплатную доставку и погрузку на баржи».
С глаз долой, из сердца вон, как говорится. Если отравления начнутся в городке, то выяснить их источник несложно. А вот если отправит воду на барже, то можно не переживать о последствиях.
Я решил наведаться к билетной кассе, чтобы узнать о возможностях выбраться из этого местечка. Мне нужно было добраться до столицы Озёрного края, предпочтительно живым и не привлекая лишнего внимания.
Круглолицая девушка, скучающая в своей будке, при моём приближении внезапно преобразилась. Она выпрямилась, поправила форменный платочек на шее и одарила меня улыбкой, которая, по её мнению, вероятно, должна была сражать мужчин наповал.
— Чем могу помочь, молодой человек? — поинтересовалась она, кокетливо наклонив голову.
Вероятно, несмотря на маскировку, я всё же выделялся среди местных, весьма потрёпанных жизнью кавалеров.
— Мне нужны билеты на водоход до столицы Озёрного края, — сказал я, опершись о деревянную стойку.
Водоходы — массивные речные суда, пришедшие на смену пароходам. Они приводились в движение всё теми же «русалочьими камнями», но не одним единственным, а целыми блоками подобных артефактов.
Мощные, быстрые, и, к сожалению, крайне дорогие в эксплуатации. Одной из специализаций факультета водного хозяйства, где я учился, было как раз обслуживание подобной техники. Скучнейшее занятие, если вдуматься, учитывая истинные перспективы, которые открываются перед магом воды.
— Ммм, — протянула кассирша, перебирая какие-то бумаги и явно пытаясь продлить разговор. — До столицы… сейчас посмотрим. Вы, наверное, не местный? Я бы запомнила такого видного мужчину.
— Проездом, — кратко ответил я, опасаясь, что иначе наше общение затянется, а то и вовсе свернёт на иные темы. — Когда ближайший водоход?
Она чуть надула губы, недовольная моим равнодушием, но всё же ответила:
— «Тритон» будет только завтра в это же время. Прямые рейсы до столицы у нас редко бывают.
Целые сутки ожидания? За это время те, кто меня ищет, могли бы дважды прочесать весь город.
— А есть варианты добраться с пересадками? Мне не обязательно напрямую, — спросил я.
Кассирша оживилась:
— О, конечно! Через три часа отходит «Донской» до Трёхречья, оттуда можно пересесть на «Ласточку» и добраться прямиком до Синеозерска, а из Синеозерска водоходы до столицы ходят каждый день.
Отлично. Запутанный маршрут с пересадками — именно то, что мне нужно. Никто не ожидает, что я поплыву в противоположную от столицы сторону, только чтобы сделать крюк и запутать следы.
— Я смотрю, вы отлично разбираетесь в маршрутах, — заметил я с улыбкой.
Логика проста. Если она с утра до вечера сидит тут в своей кассе, то наверняка знает все сплетни.
И мой расчёт оправдался.
Она расцвела, подалась вперёд, и, клянусь, расстегнула верхнюю пуговицу блузки.
— Восемь лет в кассе, голубчик. Всё про наши реки знаю, и про тех, кто по ним плавает, тоже.
— А что с водой в городе? — между делом спросил я. — Приехал, а все какие-то дёрганые.
Кассирша осмотрелась и понизила голос:
— Третий месяц бедствие. Сначала в деревнях за рекой болеть начали, потом колодцы в городе стали опасными, — она перешла на шопот. — Городские власти молчат, но у подруги хахаль в лечебнице работает. Он говорит — на отравление похоже.
— А откуда берётся эта чистая вода в бутылках?
— О, «Кристальный источник» — компания купца Мергеля. Богатеет на нашем горе! — она скривилась. — Раньше простым алхимиком был, а теперь особняк отгрохал, охрану нанял. Говорят, нашёл родник где-то в холмах. Капитаны водоходов рассказывают, что к его пристани постоянно баржи с пустыми бутылками подходят, а уходят полными. Цены дерёт — мне на месячное жалованье только на неделю воды хватает!
— Мергель, значит… Больше никто чистой водой не торгует?
Кассирша покачала головой:
— Сунешься с такой торговлей — тут же либо стража повяжет, либо люди Мергеля объяснят, что вода зараженная.
— То есть, монополия у господина Мергеля, — подытожил я. Ценная информация.
— Абсолютная! Даже градоначальник ему в рот заглядывает. Поговаривают, они в доле.
Я кивнул. Типичная схема — одна рука моет другую, обе чистят карманы простых людей.
— Сколько стоит билет до Трёхречья?
— В третьем классе — тридцать девять рублей пятьдесят копеек, во втором — шестьдесят четыре рубля, в первом — сто девятнадцать рублей, — отрапортовала она. — В первом только одноместные каюты, вы же путешествуете… в одиночестве? — последнее слово она произнесла с особой интонацией.
Я сделал вид, что не заметил намёка, и посчитал деньги. Тридцать шесть рублей с мелочью. Даже на самый дешёвый билет не хватает.
И тут меня осенило. Вода! У меня целый фургон чистой, неотравленной воды. Здесь, где вода стала ядом, в моих руках маленький золотой рудник.
— Благодарю за информацию, — кивнул я кассирше. — Вернусь за билетом позже.
Я уже развернулся, чтобы уйти, но девушка вдруг окликнула
— Молодой человек, вы же наверняка в нашем городе впервые? — проворковала она. — И вам видимо негде остановиться до завтра… У меня есть свободная комнатка — чистая, недорогая и удобная для одинокого господина.
Она быстро нацарапала на клочке бумаги адрес и время, вложила в мою ладонь и многозначительно улыбнулась.
— Благодарю за заботу, — ответил я с вежливой улыбкой. — Непременно воспользуюсь вашим гостеприимством.
Мои худшие ожидания сбылись. Кассирша меня точно запомнила.
Не так чтобы это было слишком опасно.
Связать обычного пассажира с исчезновением группы контрабандистов и тем более с крушением их подпольной базы вряд ли будет легким делом.
Но не стоит забывать, что за мою голову объявлена награда, а я даже не знаю кому помешал.
Выяснить это куда легче, находясь в тени. Тем более, что судьба сама подбросила мне отличную возможность. Лазарь Аквилон буквально растворился, а Данилу Ключевского никто не будет искать.
Вот только эта дамочка определённо на кого-то работает. Почему? Да потому что если б я сам обделывал какие-то темные делишки в этом городке, то первый ей бы платил.