Мы прислушались к его словам, но недооценили масштабы бедствия.
Порт Трёхречье встретил нас оглушительным гвалтом. Едва мы с Надей сошли с трапа, как на нас набросилась целая орава торговцев.
— Амулет от водной хвори! — заорал мне первый прямо в ухо.
Эх, Семёнов, как же ты был прав!
— Всего пять рублей!
— Защита от утопления! Проверенная веками!
— Камень здоровья!
Десятки рук тянулись к нам с самыми разнообразными безделушками. Торговцы хватали за рукава, совали товар чуть ли не в лицо, перекрикивая друг друга.
Было даже удивительно видеть в обычном провинциальном городке такую бурную восточную экспрессию.
Тощий как жердь торговец с удивительно цепкими пальцами ухватил меня за локоть. Такими только по карманам шарить.
— Вот, господин хороший, специально для вас! — он тряс передо мной связкой сомнительных медальонов. — От всех водных напастей!
Рядом коренастый детина с золотыми зубами — бывший моряк, судя по выцветшей татуировке якоря на предплечье — преградил нам дорогу с подносом «чудодейственных» камней. Сам он был увешан амулетами как новогодняя ёлка — видимо, искренне верил в их силу.
— Господа, господа! — тараторил он, брызгая слюной. — Вот этот камушек — особенный! Мне его тесть с карьера добыл, настоящий, русалочий.
— Благодарю, не нужно, — вежливо отказывался я, разрезая толпу как ледокол.
Надя аккуратно двигалась у меня в кильватере, с любопытством разглядывая содержимое лотков.
Удивительно, но магия в мире моих далёких потомков совершенно деградировала. Хотя они, похоже, так не считали. Очень гордились своими «чудесными» магическими устройствами, такими как водоходы или прочие артефакты.
По сути же, все способности нынешних магов сводились к созданию и обслуживанию различных устройств. Самые талантливые и выдающиеся маги конструировали и создавали что-то новое.
Те кто послабее занимались обслуживанием и ремонтом, ну а большинство самых слабых были лишь живыми «батарейками».
Я до сих пор не наблюдал использования ни одного заклинания. Память Лазаря Аквилона тоже не хранила ничего подобного.
Его дар оценивали как средний по уровню, а самого студента готовили к обслуживанию ирригационных сооружений, огромных полей, орошаемых благодаря водной магии.
Поэтому мои простейшие заклинания, вроде использования воды в драке или нагрева шампанского казались окружающим подлинным чудом. Никому и в голову не приходило связать их со мной.
А то плетение, которое я благодаря древней памяти применил при прорыве плотины и вовсе списали на слабый контроль и прорыв стихийной магии.
Интересно, как можно было прийти к такому странному использованию магических сил? Когда-то о подобном мечтал Совет Магов. Дорвавшиеся до власти посредственности пытались ограничить изучение магии, поставив её под свой контроль. Интересно, остались ли отголоски этой организации сейчас, или она сгинула в веках, совершив при этом своё черное дело, почти погубив магическое искусство.
— Посмотрите, какой интересный амулет! — воскликнула вдруг Надя.
Мы как раз проходили мимо одной старушки.
На лотке у той, были разложены простые медные поделки, внешне значительно уступавшие «чудодейственным» товарам остальных торговцев.
Надя наклонилась к лотку и взяла в руки медальон на потёртом кожаном шнурке — обычную медную рыбку, причем далеко не новую.
Я мгновенно узнал слабенький артефакт «спасения утопающего».
Выбор Нади подтвердил мои предположения. Доктор была магом, причем довольно сильным, раз смогла почувствовать остаточную энергию. Амулет был почти полностью разряжен и в таком состоянии бесполезен.
Кстати, будь у меня сейчас деньги, я бы с удовольствием прикупил себе несколько амулетов из русалочьего камня.
Не для защиты, а как резервуары — можно было бы сливать туда излишки энергии при тренировках, постепенно прокачивая магический резерв. Но пока это непозволительная роскошь. Каждая монета на счету.
— Красивый, — тихо сказала Надя, поворачивая рыбку в руках. Солнечный луч скользнул по потускневшей меди, и крохотной бусинке глаза-кристалла.
Старушка подняла на неё выцветшие глаза.
— Это от утопления поможет, милая, — проговорила она. — Мой-то мне не верил…
— Умеете плавать? — спросил я Надю, отвлекая от грустной истории торговки.
Она смущённо улыбнулась, и на её щеках появился лёгкий румянец:
— Не очень… То есть, совсем плохо. — она замялась. — Гувернантка говорила, что это неприлично для благородной девицы. Плескаться в воде.
Типично. Аристократическое воспитание иногда граничит с идиотизмом.
— Возьмите, — посоветовал я. — Я слышал про такие. Помогают держаться на воде. По крайней мере некоторое время, пока не спасут.
— Правда? — она с сомнением посмотрела на медальон, вертя его в пальцах. — Но это же просто… украшение?
— Не совсем, — я понизил голос, наклонившись ближе. — Камень настоящий. И видите эти символы по краям? Это руны, такими фиксируют магические плетения. Слабенькие, почти стёртые временем, но действующие.
Надя прищурилась, разглядывая едва заметные значки.
— Да, я видела такие на измерительных приборах, но никогда не вникала в их смысл. Не моя специальность. А эти что означают?
— «Вода хранит» и «Вода несёт», — объяснил я. — Базовые защитные формулы. Ничего особенного, но лучше, чем ничего.
Она кивнула и повернулась к старушке:
— Сколько стоит?
— Два рубля, милая, — ответила та.
— Благодарю, — Надя бережно приняла медальон.
— Позвольте помочь, — предложил я, когда Надя попыталась сама застегнуть медальон.
Она повернулась ко мне спиной, приподняв волосы. Прости, бабуля, но твоя поделка никого не спасёт. А вот если влить в неё немного настоящей силы…
Коснувшись артефакта, я почувствовал его убогую структуру. Как дырявое ведро, из которого утекает даже та малость энергии, что в него вложили. Руны были начертаны правильно, но без понимания сути. Как ребёнок, старательно копирующий буквы, не умея читать.
Тонкой струйкой направил энергию в медальон, укрепляя связи, латая «дыры», усиливая защитные свойства. Работа ювелирная. Направишь сылы слишком много, и артефакт просто перегорит. Слишком мало — и толку не будет. Я выбрал золотую середину: теперь эта рыбка сможет удержать человека на поверхности добрых полчаса, даже без сознания.
— Ой, — Надя вздрогнула. — Он тёплый!
— Это солнце нагрело, — беззаботно отмахнулся я, застёгивая замочек. — Медь быстро греется. Идёмте, нужно поторопиться с билетами.
Она недоверчиво потрогала медальон, но спорить не стала. Мы двинулись дальше сквозь толпу торговцев, которые провожали нас разочарованными взглядами.
Билетная касса располагалась в небольшом деревянном павильоне у самой пристани. Краска на стенах облупилась, но вывеска «КАССА» горделиво красовалась свежими буквами. На доске мелом было выведено расписание:
«Стрела» — отправление через час
«Северянка» — через три часа
«Ласточка» — через четыре часа (мелким шрифтом приписка: «Возможны задержки»)
У единственного окошка выстроилась небольшая очередь — всего три человека. Пожилой господин в поношенном сюртуке, молодая женщина с ребёнком и щеголеватый приказчик с кожаным портфелем.
Но я сразу заметил странность. Кассирша, полная дама лет сорока пяти с жёстким лицом и цепким взглядом, внимательно разглядывала каждого мужчину в очереди. Слишком внимательно.
Вот она долго изучала пожилого господина, сверяясь с чем-то под стойкой. Похоже у неё там блокнот или какие-то записи. Потом нахмурилась и покачала головой. Женщину с ребёнком обслужила быстро, почти не глядя. А вот приказчика снова изучала с пристрастием криминалиста.
Похоже, весть о моём исчезновении уже разлетелась. И кто-то очень хочет меня найти.
— Ой, смотрите, мороженое продают! — воскликнул я, возможно, слишком громко и театрально. Но сработало.
Надя обернулась, и её глаза загорелись с такой искренней, детской радостью, что я невольно улыбнулся. В этот момент она выглядела не как серьёзный врач с дипломом, а как обычная девушка, которой не хватало простых удовольствий.
— Правда? Какой вы глазастый, я и не заметила!
— Держите, — я сунул ей в руку деньги. — Купите мне тоже билет, справитесь? А я пока куплю нам мороженое.
— Спасибо! — она просияла, сжимая купюры. — Конечно справлюсь.
Я направился к мороженщику — крепкому мужику в белом переднике. Выбрав место у его тележки, откуда хорошо просматривалась касса, я сделал заказ.
— Две порции крем-брюле в вафельных стаканчиках.
— Отличный выбор, молодой человек! — гаркнул мороженщик, орудуя специальной ложкой. — Для вас и для барышни? Секретный рецепт — капелька рома для пикантности и аромата!
Пока он накладывал мороженое, я наблюдал за кассой. Кассирша действительно вела себя странно. Вместо того, чтобы сразу отдать билеты, она о чем-то довольно долго говорила с моей спутницей.
Забрав, наконец, желанные картонные прямоугольники, девушка вернулась ко мне.
На её лице играла довольная улыбка человека, успешно выполнившего поручение.
— Вот, — она протянула мне билет, аккуратно свёрнутый пополам. — Представляете, у кассирши хватило наглости спросить, с кем я путешествую!
— И что же вы ответили? — заинтересовался я.
— Сказала, что с подругой, — фыркнула Надя, — потому что это не её дело.
— Замечательно, — я вручил ей стаканчик мороженого. — Крем-брюле. Самое вкусное, что у него было.
— Вы угадали! — она с наслаждением попробовала, — Это мой любимый вкус! Откуда вы знали?
— Интуиция, — улыбнулся я.
На самом деле я ничего не угадывал, просто выбрал то, что нравится мне самому. Наши вкусы с Надеждой на удивление совпадали.
— Кстати, чуть не забыла! Сдача! — отсчитала она несколько купюр.
— Как так? — удивился я. — На кассе вроде бы была указана цена.