Лазурин направился к двери, но на пороге обернулся. При свете из коридора его лицо казалось еще бледнее.
— Если он объявится, то вы мне обещали…
Он не договорил и шагнул в коридор, оставив за собой последнее слово.
Дверь закрылась. Шаги Валентина быстро затихли на лестнице, молодой аристократ почти бежал.
Бычок почесал затылок — жест, означавший глубокую мыслительную деятельность.
— Михась, а он правда поверил? Что-то больно нервный для человека, получившего хорошие новости.
— Конечно нет, — усмехнулся Костолом. — Но деньги отдал.
— А если найдем Аквилона? — спросил Серый, поигрывая ножом. Едва Валентин вышел за дверь, как бандит приступил к любимому развлечению. Лезвие мелькало между пальцами, как живое.
— Доведем дело до конца, — Михась встал, хрустнув шеей.
Кошель исчез во внутреннем кармане. В нем было куда больше обещанных рядовым исполнителям пяти империалов. Так уж водится в любом бизнесе. Работу выполняют одни, а навар достаётся другим.
— Куда теперь? — Бычок готов был следовать за своим начальством.
— Обшарить все гостиницы столицы. Все постоялые дворы. Все ночлежки. Парень расспрашивал о рейсах в столицу. Значит, если он всплывет, то где-то здесь.
Они вышли из кабинета. В коридоре воняло перегаром и дешевыми духами. Где-то наверху кто-то пел похабную песню, аккомпанируя себе на расстроенной гитаре.
— Михась, — окликнул Серый уже на лестнице. — А если парень действительно мертв? Мы зря время тратим?
Костолом остановился, обернулся. В полумраке коридора его шрам казался черным провалом.
— Укокошил Багра и его парней, а затем от угрызений совести утопился? — усмехнулся Михась. — А про билеты после призрак спрашивал? Нет, этот парень не так прост. Но мы с ним обязательно свидимся.
Я лежал на продавленном матрасе, где пружины, казалось, вели личную войну против моей спины. Шестьдесят один серебряный — вот весь мой капитал после оплаты жилья и сегодняшних расходов. Нужна работа. Желательно денежная, но не привлекающая внимания.
Капля отправилась исследовать водопроводную систему дома. Для водного духа старые трубы были как увлекательный лабиринт, полный загадок и тайн.
«Труба-труба-труба!» — пришел восторженный мыслеобраз вместе с ощущением скольжения по металлу. — «Ржавая! Капа плывет! Весело-весело!»
«Будь осторожна,» — мысленно предупредил я. — «И помни — никакого воровства.»
«Капа хорошая! Не брать блестяшки!» — ответ сопровождался образом невинной мордочки с огромными глазами. Правда, за спиной у этой мордочки я заметил подозрительный блеск, но решил пока не придираться.
Внезапный грохот входной двери заставил меня подскочить на койке. Матрас жалобно скрипнул, а одна особенно наглая пружина попыталась пробить мне ребро.
— Мамаша! Мы пришли! — заорал Колька с такой силой, что задрожали стекла. — Не спишь еще? У нас тут праздник! Васька премию получил!
За ним ввалились четверо дружков. Благодаря обострённому заклинанием слуху, я различал не только их количество, но и даже некоторые физические особенности.
К примеру один из них сильно косолапил, а другой был пьянее остальных и чаще врезался в углы и мебель.
Из комнаты на первом этаже выскочила Марфа Кузьминична. Топот её шагов напоминал кавалерийскую атаку.
— Колька, паразит! Опять нажрался как свинья! — озвучила она очевидное. — Я те говорила, не води сюда своих дружков-алкашей! Дом приличный, мы жильцов принимаем!
— Мам, мы культурно! — икнул Колька. По звуку было слышно, что он пытается устоять на ногах, держась за стену. — Просто отметить надо… Вот, Васька премию получил! За перевыполнение плана!
— Премию он получил… — в голосе Марфы Кузьминичны появились металлические нотки. — В морду ты премию получишь, оболтус! С чего он мог её получить, если не работал ни разу в жизни⁈ А ну марш все отсюда!
— Да ладно тебе, теть Марфа! — встрял один из дружков. — Мы тихо! Вот, смотри, уже молчим!
Последовавший грохот опроверг это утверждение. Судя по звукам, кто-то врезался в вешалку, та упала на комод, а с комода посыпалось что-то стеклянное.
— Ой, мамань, твоя вазочка! — виновато пробормотал Колька. — Я новую куплю!
— Да я тебе сейчас покажу вазочку! — взревела домохозяйка.
Но против пятерых пьяных громил даже её грозный характер был бессилен, а плескавшися в них алкоголь делал их невосприимчивыми ни к крикам ни к угрозам.
После десятиминутной перепалки, сопровождавшейся красочными проклятиями, она плюнула и удалилась к себе, хлопнув дверью так, что с потолка моей комнаты посыпалась штукатурка.
Компания обосновалась на кухне. Раздалось позвякивание бутылок. Похоже, запасов у них было достаточно, чтобы праздновать до утра. На радостях затянули песню. Пели про генеральскую жену и целый взвод гусар.
Я сел на койке. О сне можно было забыть. Пол вибрировал от топота, внизу явно плясали. Сквозь щели в досках тянуло табачным дымом и перегаром.
Можно было бы оградить себя заклинанием, но, собственно, какого хрена?
Я заплатил за комнату, значит имею право на нормальный отдых. Если уж Колька с дружками решили устроить пьянку, пусть получат небольшой урок. Ничего смертельного. Просто… воспитательный момент.
— Капля, — позвал я. — Покажи мне водопроводную систему кухни. Где там самые слабые места?
«Ой-ой! Будет весело?» — водный дух радостно подпрыгнул на месте.
Она передала мне схему водопровода.
— Отлично, — я потер руки. — Сейчас мы им устроим небольшой сюрприз.
Я сосредоточился на сточной системе. Ломать ничего не буду, неизвестно, сколько уйдет времени на починку. А вот слегка изменить давление, чтобы вода потекла не вниз, а вверх…
Сначала раздалось предупреждающее бульканье. Кто-то внизу икнул от неожиданности.
— Э, чего это? — пробормотал пьяный голос.
Потом из раковины на кухне ударил фонтан. Не просто струя — настоящий гейзер, бьющий до потолка.
— Какого хрена⁈ — заорал кто-то.
Прямо озвучиваете мои мысли, парни.
К раковине на кухне добавилась ванная, и стало совсем весело.
— Вода! Везде вода! — вопили внизу.
— Мою водку смыло! Суки! Спасайте водку!
— Наводнение!
Крики, ругань, топот — пьяная компания металась по дому, пытаясь справиться с водной стихией. Кто-то поскользнулся и с грохотом упал, судя по отборному мату, прямо в лужу. Другой пытался заткнуть фонтан из раковины голыми руками — безуспешно.
— Мамааа! — заорал Колька.Потоп!
— Сам разбирайся! — донеслось из-за закрытой двери. — Я тебя предупреждала!
— Ведрами черпайте! — командовал кто-то.
— Какими ведрами, идиот⁈
— Воду перекрыть надо!
— А где вентиль?
— Откуда я знаю⁈
«Ха-ха-ха!» — Капля хлопала лапками от восторга. — «Смешные! Мокрые! Как рыбки на берегу — прыг-прыг!»
Я наложил на свою комнату простейшее заклинание тишины. Примитивное плетение, которому любого студента-первокурсника учат для подготовки к экзаменам — чтобы соседи по общежитию не мешали. Но сейчас оно было как нельзя кстати. Звуки борьбы с водной стихией отрезало как ножом.
— Следи за ними, — попросил я Каплю. — Расскажешь утром, чем закончится. И убедись, что никто серьезно не пострадает — если что, предупреди меня.
«Буду смотреть! Буду-буду!» — радостно откликнулся дух.
Я улегся обратно. В моей комнате было тихо и сухо. Преимущества верхнего этажа и магической защиты. Внизу бушевала водная стихия, но меня это больше не касалось.
Засыпая, я усмехнулся. Иногда простые решения бывают самыми эффективными.
Утро встретило меня запахом сырости. Через окно лился серый рассветный свет — судя по всему, было около шести утра.
Я спустился по лестнице, стараясь выглядеть удивленным. На самом деле удивляться пришлось по-настоящему. Картина была еще более впечатляющей, чем я ожидал.
Вода ушла, но оставила свои следы повсюду. Мокрые ковры хлюпали под ногами, половицы покоробились, на стенах красовались подтеки до середины. В гостиной Марфа Кузьминична и Колька валялись в креслах, оба выглядели так, словно всю ночь участвовали в морском сражении.
Разыгрывать удивление не пришлось, они оба дрыхли.
Утренний Синеозерск встретил меня пробуждающейся суетой. В бедных кварталах жизнь начиналась рано. Рабочие спешили на фабрики. Торговки катили на рынок тележки с овощами, громко переговариваясь и обмениваясь новостями и сплетнями.
Нищие занимали выгодные позиции у людных перекрестков, раскладывая перед собой кепки и жестяные миски.
Капля плыла рядом по каналу, время от времени высовывая мордочку из воды и пуская фонтанчики.
«Город большой! Вода везде! — радовалась она. — 'И на дне… ой-ой-ой! Блестящее!»
— Не смей, — предупредил я.
«Капа только смотрит! Глазками — смотри-смотри! Лапками не трогает!»
Но веселье весельем, а проблема оставалась. Одним потопом лоботряса Кольку не воспитаешь. Так что жильё надо менять как можно скорее.
Да и шестьдесят один рубль — это не те деньги, на которые можно долго продержаться в столице.
— Капля, — позвал я, остановившись у безлюдного участка канала. — Помнишь, ты говорила про блестящее на дне?
«Помню-помню! Много! Кругленькие и не очень!»
— А что именно там лежит? Опиши подробнее.
Водный дух нырнул. Через минуту вынырнул с важным видом.
«Медяшки старые-старые! Позеленели совсем. И серебряшки тоже — черные стали. И колечко одно — но камушек выпал. И… о! Штучка странная!»
— Что за штучка?
«Не знаю! Железная, с дырочками. Может, от чего-то отвалилась?»
Я задумался. Монеты на дне канала явно лежат годами, покрытые илом и тиной. Это не кошелек, оброненный вчера. Это потерянное и забытое. Вполне подпадает под категорию «клад».
— Ладно, — решил я. — Но только то, что явно лежит очень давно. Никаких свежих вещей. Давай только монеты.
«Ура! Капа может!»