— Семен Аркадьевич, — вспомнил я имя антиквара. Это Данила Ключевский! Ныряльщик!
За дверью раздался шорош. Занавеска дрогнула, в щели блеснуло стекло монокля. Потом послышалось облегченное:
— Ах, это вы! Увы, молодой человек, мы закрыты, уходите.
— Да объясните, в чем дело…
— Ну, ладно.
Щелкнул замок, звякнула цепочка. Золотов буквально втащил меня внутрь и тут же запер дверь обратно.
— Простите за предосторожность, но иначе нельзя.
Теперь я смог рассмотреть масштаб разрушений. Погром — другого слова не подберешь. Витрины разбиты, полки опрокинуты, пол усеян осколками стекла вперемешку с товаром.
Сам антиквар выглядел не лучше помещения. Обычно аккуратная прическа растрепана. Руки дрожат, а на скуле наливался кровоподтёк.
— Что у вас случилось? — изумлённо спросил я.
— Местное отребье, — Золотов устало опустился на единственный уцелевший стул. — Давно вокруг меня кружили, а тут решили перейти к активным действиям.
— «Стая»? — блеснул я эрудицией.
— Нет, «Стая» занимается крупными делами, им до такой мелочи как я нет дела, — вздохнул Золотов. — Эти себя называют «Рыбаки». По сути шпана портовая, которая решила, что настал их золотой час.
Я поднял с пола осколки вазы. Тонкий фарфор, филигранная роспись. Была вещь на добрую сотню рублей, теперь — только в мусор.
— Что им было нужно? Ограбить? Обложить данью?
— Хуже. — Золотов потер переносицу жестом усталого человека. — Предложили «сотрудничество». Сбывать через меня краденое, принимать без документов, не задавать вопросов.
— И вы отказались.
— Разумеется! — Золотов театрально взмахнул руками. — Репутация — это все, что у меня есть. Воры обходят стороной, знают — не куплю. Честные люди доверяют, знают — не обману. И вот…
Он обвел рукой разгром.
— В общем, решил закрывать лавку. Уеду, к сестре в деревню. В моем возрасте такие встряски ни к чему. Извините, молодой человек. Вам придётся продавать ваши замечательные находки кому-нибудь ещё.
Я задумался, разглядывая хаос. Ситуация неприятная, но… Передо мной внезапно открывалась интересная возможность. Своя точка продажи антиквариата — это именно то, что нужно для моих планов. А бандиты? Это всего лишь бандиты.
— Семен Аркадьевич, а что если я куплю вашу лавку?
Он поднял на меня взгляд, полный изумления.
— Купите? — антиквар выпучил глаза от изумления, — вы что, не видите? Какая тут покупка? «Рыбаки» не отстанут. Они теперь считают, что это их территория. Эта лавка больше ничего не стоит, она источник проблем. У меня рука не поднимется взять с вас хотя бы копейку.
— Тогда другое предложение. — Я достал пачку купюр, оставшуюся от громовской награды. — Четыреста рублей. Это не покупка, а аванс за вашу работу. Месяц работаете у меня как оценщик и консультант. Если лавка уцелеет. Если нет, что же. Это деньги тем более вам не помешают.
Золотов уставился на деньги, потом на меня, снова на деньги.
— Четыреста рублей… Молодой человек, вы понимаете, что предлагаете? «Рыбаки» — это не шутка. Они отморозки.
— Это моя забота.
В этот момент дверь распахнулась. Бедняга Золотов охнул. После того как я зашел, он так и не закрыл её на ключ. В лавку ввалились двое.
Первый плечистый брюнет лет тридцати. Одет с пижонским форсом. Красная рубаха, атласная черная жилетка, на шее татуировка с якорем.
Второй рыжий, усыпанный веснушками. Глаза красные, чуть навыкате, словно сидит на какой-то дури.
— Семен Аркадьич! — главарь расплылся в улыбке, демонстрируя золотые коронки. — Осуществили ревизию нашего предложения в контексте перспективного дискурса по коммерческой коллаборации?
Господи, где он нахватался таких слов?
Рыжий восторженно захихикал:
— Во дает Профессор! Как по-умному загнул! — он шагнул к антиквару, — слыш ты гнида! Сотрудничать будем, или как?
Я встал, преграждая путь к антиквару.
— Господа, лавка закрыта на переучет.
— А ты еще кто такой? — Рыжий прищурился, разглядывая мой костюм. — Откуда нарисовался?
— Тот, кто имеет виды на эту точку.
— Виды? — рыжий снова захихикал, подергивая веком. — Слышь, Профессор, у него виды! Может, еще и перспективы есть?
— Есть, — кивнул я. — Перспектива работать спокойно, без набегов всякой шпаны.
Слово «шпана» их задело. Профессор тут же забыл про «высокий штиль» и набычился.
— Кто тут шпана? Мы тут шишку держим!
Вспомнив свой тюремный опыт, я перешел на понятный им язык:
— Шишку? Не смешите мои тапочки. Эту точку берут под себя серьёзные люди.
— Че за серьезные люди? — заволновался тот, кого приятель назвал Профессором. — Мы тут всех знаем!
— А может, и нет, — я пожал плечами. — Хотите проверить? Нет проблем. Забьем стрелку. Завтра на рассвете, место выбирайте сами.
— За старыми складами у канала, — предложил Профессор. — Всю братву свою прихвати, «серьёзный», говорить будем.
— Не опаздывайте, — улыбнулся я. — Серьёзные люди ждать не будут.
Последняя фраза их окончательно вывела из себя.
— Ладно, — процедил Профессор сквозь зубы. — Завтра разберемся, кто тут шпана. И кто кого учить будет. Пошли, Рыжий.
— Точно пошли? — неуверенно пискнул Рыжий. — Может, сейчас этого фраера…
— Я сказал пошли!
Они вывалились из лавки, на ходу переругиваясь. Хлопнула дверь, звякнул измученный колокольчик.
Золотов выдохнул так, словно все это время не дышал:
— Вы… вы понимаете, что наделали? Они же придут! С оружием! Может, с боевыми артефактами!
— Придут, — согласился я, усаживаясь обратно. — Вот только не сюда, а в место где нет ценных, и особенно, хрупких предметов. Так что насчет моего предложения?
Антиквар смотрел на меня как на сумасшедшего. Потом перевел взгляд на разгромленную лавку. Снова на меня. На деньги в моей руке.
— А знаете что? — в его голосе появились новые нотки. — Всю жизнь я всего боялся. Боялся начальства — терпел хамство. Боялся потерять место — молчал, когда у меня под носом воровали из музея. Боялся неприятностей. Может, хоть под старость рискну?
Он протянул руку.
— Согласен!
— Договорились, — я пожал его сухую ладонь. — Начинайте приводить лавку в порядок. С моими новыми находками разберёмся позже, сейчас не до них. Встретимся завтра, обсудим нашу совместную работу.
— Молодой человек! — окликнул он меня у двери. — А вы правда… из серьезных людей?
Я улыбнулся:
— Увидите завтра, Семен Аркадьевич. Увидите завтра.
Слава «Профессор» был красавцем. По крайней мере, сам он так считал, разглядывая свое отражение в каждой витрине. Метр восемьдесят роста — в самый раз, чтобы смотреть на большинство сверху вниз. Плечи широкие, от природы и от работы в доках в молодости.
А ещё он обожал вворачивать в речь всякие умные фразочки. Ради этого он специально ходил в кино, и после долго заучивал их многократно повторяя.
— Форс-мажор, — заявил он, едва бандюганы свернули за угол, — ситуация эскалировалась до коллапса.
— Нас Рыбарь не эскалирует, за то что мы этого антиквара не прессанули? — заволновался Рыжий.
Рыжему, прозвище которому дали не проявив особой фантазии, было плевать на свою внешность. Он был конченым торчком. В этот раз доза «черной соли» которой он закинулся с утра, уже отпускала, приводя бандита из состояния весёлой агрессии в фазу истеричной паники.
— Форс-мажор, — повторил его напарник, — требуется консенсус с руководством.
— Че это за хрен был? — у Рыжего начался нервный тик, левое веко задергалось.
— Не пойму, — Профессор нахмурился, переходя на человеческий язык. — Но мне он не нравится.
— Может, понтуется? — предположил Рыжий.
— Пускай Рыбарь думает, — скинул груз ответственности со своих плеч Профессор. — Он босс. Мы стрелу забили, а дальше ему решать.
Когда я дошел до своего прежнего жилища, небо уже начало темнеть. Идеальное время, чтобы забрать вещи и съехать наконец от склочной хозяйки.
До входа оставалось всего ничего, когда магическое чутье взвыло сиреной. Кожа покрылась мурашками, в воздухе запахло озоном — верный признак накапливающейся стихийной энергии. Огненной.
Инстинкт, отшлифованный опытом Архимага, швырнул меня в сторону. Сначала уйти с направления удара, уже после выставить защиту.
Вся вода, что была вокруг меня в радиусе десяти метров рванулась ко мне.
Ничтожно мало, но достаточно чтобы выставить почти невидимый щит из крохотных капель водяной взвеси.
Вовремя.
ВЖУХ!
Огненный шар пролетел там, где секунду назад была моя голова. Коснувшись щита он зашипел, скользя по касательной и уходя в сторону. Воздух прорезал оранжевый росчерк, оставляя дымный след.
БАХ!
Снаряд врезался в стену дома. Взрыв! Кирпичи брызнули во все стороны как осколки гранаты. Из выбитых окон донеслись испуганные вопли жильцов. Где-то заплакал ребенок.
Нападение! За моей головой явился настоящий боевой маг.
Глава 18
Вечер медленно опускался на город, окрашивая небо в грязно-розовые тона. В переулке у дома Марфы Кузьминичны царила обманчивая тишина. Где-то вдалеке заливалась лаем собака, из приоткрытого окна первого этажа тянуло запахом тушеной капусты с луком.
Отвратительным запахом, с точки зрения Дмитрия Долгорукова. Тот стоял прямо под окном в густой тени старой акации, сливаясь с темнотой. Темный плащ из дорогого сукна делал его почти невидимым. Черная шелковая маска скрывала благородные черты лица.
Раздражение грызло его изнутри, как голодная крыса. Он, Дмитрий Николаевич Долгорукий, потомок древнего рода, боевой маг императорской гвардии вынужден прятаться в вонючем переулке, где пахнет помоями, кошачьей мочой и отвратительной капустой. Стоять в засаде, словно какой-то наемный убийца из дешёвых романов.
И ради чего? Ради устранения ничтожества, посмевшего встать между ним и его доходами. Какого-то ныряльщика, выскочки без роду и племени.