Сосредоточившись, я направил своё внимание на воду вокруг баржи. И в тот же миг вскочил с постели, охваченный беспокойством.
Мой водный слух улавливал необычные звуки: плеск вёсел вокруг баржи, и приглушённый шёпот людей.
Глава 3
Тонкая грань между сном и явью разорвалась мгновенно — чуткий сон мага, привыкшего к опасностям, не подвёл. Глаза открылись в полной темноте каюты.
Во мне всё меньше оставалось прежних привычек студента-шалопая. Причём, новые знания воспринимались не просто привычными, а естественными. Словно я выздоровел после долгой болезни.
Ни один мускул не дрогнул, дыхание оставалось размеренным, словно я всё ещё спал. Старая привычка, выработанная годами — сначала оценить обстановку, а потом действовать.
Всплески. Осторожные, приглушённые, словно кто-то старался грести так, чтобы не потревожить воду. Голоса — низкие, на грани шёпота, явно не желавшие, чтобы их услышали. Даже сосредоточившись на заклинании, я различал лишь неясное бормотание, но интонации настораживали.
Снаружи была глубокая ночь — самое тёмное время, когда даже луна, казалось, отворачивалась от мира, оставляя его во власти тьмы.
Я медленно сел на жёсткой койке. Ноги нащупали холодный пол, стараясь не скрипнуть досками. Каюта оставалась погружённой в темноту, лишь узкая полоска тусклого света пробивалась из-под двери — видимо, на палубе горел фонарь.
Мозг лихорадочно анализировал ситуацию. Кто мог наведаться на баржу посреди ночи? Вряд ли обычные путники или торговцы. На этом участке реки не было никаких поселений, способных отправить ночных визитёров. Да и зачем честным людям подкрадываться так осторожно, словно воры в ночи?
Тихо поднявшись с постели, я направился к двери каюты. Я намеревался предупредить капитана о странных ночных посетителях. В конце концов, несмотря на наши прежние разногласия, безопасность судна была в наших общих интересах.
Однако я застыл на полпути, узнав среди перешёптывающихся голосов низкий, с характерной хрипотцой баритон самого капитана. Слова его звучали не встревоженно или напряжённо, а по-деловому спокойно, даже с ноткой фамильярности — так говорят со старыми знакомыми.
Это меняло дело. Вот только непонятно, в какую именно сторону. Что за тайные встречи устраивает наш почтенный капитан посреди ночи? И главное — насколько это касается меня?
Я сосредоточился на своём даре «Шёпота Течений».
Вода всегда слышит. Вода помнит. Вода переносит звуки лучше любого другого проводника. Я направил своё восприятие, позволяя магии соединиться с влагой в воздухе, с конденсатом на палубном такелаже, с самой рекой за бортом.
Голоса стали отчётливее, будто говорившие находились в этой же каюте, а не на палубе. Я различал теперь каждое слово, каждый вздох, даже звук переминающихся ног.
— Уверен, что не будет проблем с доставкой? — спрашивал незнакомый голос, низкий и хриплый, как у заядлого курильщика.
— Когда у меня были проблемы, Глыба? — с ноткой обиды отвечал капитан. — Двадцать лет хожу по этому маршруту. Товар всегда доставляю в срок и в целости.
— Двадцать лет назад не было таких строгостей на таможне, — проворчал тот, кого назвали Глыбой. — Новый губернатор лютует. Троих наших взяли на прошлой неделе.
— Потому что ваши идиоты северным рукавом попёрлись, — фыркнул капитан. — Сколько раз говорил Омуту — там тропа ненадёжная стала. Сам еле проскочил в этот раз.
— Груз с тобой? — спросил ещё один голос, более молодой и резкий.
— Как всегда, — отвечал капитан. — В Озёрном крае проблем с приёмкой не будет. Там свои люди, схема отработана.
С удивлением я уяснил, что ночными визитёрами являются контрабандисты. Судя по всему, они давно сотрудничает с капитаном баржи, перевозя запрещённые товары из столицы в Озёрный край и обратно.
Глыба — судя по голосу, грузный мужчина средних лет — по всей видимости, был в этой компании главным.
Его сопровождали ещё несколько человек, менее разговорчивых, но, судя по редким репликам, не менее опасных.
Они обсуждали маршруты, оплату, соглашались на какие-то условия. Это была обычная деловая встреча — если не считать её нелегального характера и ночного времени.
Я уже собирался отойти от двери, когда прозвучал вопрос, заставивший меня застыть.
— А что с чародеем, которого ты везешь? — спросил новый голос, и я невольно напрягся.
Повисла короткая пауза. Капитан явно не ожидал такого интереса к моей персоне.
— А что с ним? — осторожно переспросил он. — Сидит в каюте, отходит после стычки с нечистью в Мёртвом плёсе. Откуда вы вообще про него прознали?
— Откуда надо, — проворчал Глыба. — Земля слухами полнится. Не помешает он тебе? Нам лишние свидетели не нужны.
— Не помешает, — убедительно ответил капитан. — Товар надо дальше везти. А его в Семиречье на самой границе Озерного края новый конвой дожидается. Прежний сопровождающий в Мёртвом плёсе сгинул.
Эти слова заставили моё сердце биться чаще. Среди обрывков разговора я уловил, что капитан сообщает контрабандистам о погибшем обер-майоре и о скором прибытии в порт, где меня планируют передать под надзор местных властей, которые «очень интересуются чародеем, вызвавшим наводнение в столице».
Интерес к моей персоне мне крайне не понравился. Хотя бы потому, что прежний конвоир вполне вероятно хотел моей смерти. Так что, находясь под надзором, я рискую, даже не зная откуда прилетит следующий удар.
Пожалуй, пора менять планы.
Быстро оценив ситуацию я начал действовать. Надел свой единственный приличный камзол — тёмно-синий, с серебряной вышивкой, потёртый на локтях, но всё ещё достаточно представительный. Снова повесил на шею серебряный перстень с каплей воды — так, чтобы он соприкасался с кожей, позволяя поддерживать постоянную связь.
Конечно, раньше мне не требовался подобный «костыль», но сейчас перстень сильно помогал мне в концентрации.
Собрал немногочисленные пожитки — всё, что мне разрешили взять при аресте: смену белья, бритвенный прибор, пару книг.
Последний раз осмотрел каюту — маленькое, тесное помещение, которое на несколько дней стало моим пристанищем. Не самые приятные воспоминания, но, возможно, не самые худшие. В тюрьме было не так уютно, и кормили хуже.
Глубоко вздохнув, я открыл дверь и уверенным шагом направился к лестнице, ведущей на палубу.
Неожиданно для всех я появился наверху, шагнув из темноты трюма в круг неровного света от качающегося фонаря. Картина, представшая перед моими глазами, полностью соответствовала тому, что я услышал.
Капитан баржи стоял, прислонившись к фальшборту. Его физиономия, красная не только от ветра, но и от пристрастия к выпивке светилась даже в темноте.
Напротив него расположились пятеро крепких мужчин в тёмной одежде, явно не принадлежавших к команде баржи.
Самый высокий и массивный, должно быть, и был тем самым Глыбой — прозвище полностью соответствовало его сложению. Плечи шириной с дверной проём, руки как брёвна, лицо неподвижное, будто вытесанное из камня, с глубоко посаженными маленькими глазками.
Рядом с ним примостился жилистый старик с таким количеством морщин, что казалось, будто его лицо сложили гармошкой.
Третий был явно моложе — крепкий детина с рыжей бородой, заплетённой в косичку. Чуть поодаль держались ещё двое — неприметные, средних лет мужички, которых легко не заметить в толпе, но чьи глаза выдавали опытных головорезов.
Все они застыли, увидев меня, словно я был призраком, материализовавшимся из воздуха.
— Господа, приятной ночи! — поприветствовал я полуночных гостей с безмятежной улыбкой, словно ничего необычного не происходит. — Какая чудесная погода для речной прогулки, не правда ли?
Контрабандисты мгновенно напряглись, хватаясь за оружие. Рыжебородый выхватил из-за пояса короткий, но явно опасный нож.
Двое неприметных синхронно положили руки на рукояти чего-то, скрытого под полами их длинных кафтанов — скорее всего, пистолетов.
Только Глыба и морщинистый старик остались внешне спокойными, хотя их глаза сузились, оценивая меня, как хищники оценивают потенциальную жертву.
Я сделал успокаивающий жест рукой, показывая пустые ладони — мол, я безоружен и не представляю угрозы.
— Господа, я слышал, вы мастера неприметных передвижений, — произнёс я деловым тоном, словно предлагал купить товар на рынке. — У меня к вам деловое предложение — помогите мне покинуть судно до того, как оно причалит, и я щедро отблагодарю вас.
Капитан выпучил глаза, как будто я только что предложил ему прыгнуть с баржи в полном обмундировании.
— Господин Аквилон! — воскликнул он. — Что вы делаете на палубе в такой час?
— Тот самый Аквилон? — прищурился рыжебородый, но Глыба шикнул на него, заставляя замолчать.
Морщинистый старик — видимо, самый старший в этой компании — сделал шаг вперёд, внимательно изучая меня. Его цепкий взгляд скользил по моему лицу, одежде, оценивая, взвешивая, просчитывая.
— Багор, — представился он хриплым, но сильным голосом. — А ты кто таков?
— Лазарь Аквилон, — я слегка поклонился, как того требовал этикет, совершенно неуместный в этот поздний час на темной палубе. — Рад познакомиться, господин Багор.
Главарь контрабандистов переглянулся со своими людьми, и на его лице мелькнула едва заметная усмешка. Он оценивающе оглядел мою худощавую фигуру, явно не впечатлённый увиденным.
— Что ж, господин Аквилон, — сказал Багор, и в его голосе звучала смесь сомнения и любопытства, — думаю, мы сможем помочь. Если цена будет подходящей.
За его спиной контрабандисты обменялись многозначительными взглядами. Глыба едва заметно кивнул, словно получил подтверждение какой-то своей мысли. Рыжебородый ухмыльнулся, обнажая пожелтевшие от табака зубы. Неприметные близнецы остались бесстрастными, но чуть расслабились, убирая руки от скрытого оружия.
— Молодой господин, — вмешался капитан, стараясь сохранять внешнее спокойствие, хотя его лицо заливала нездоровая бледность, — может быть, стоит подождать официальной процедуры? Вас просто проводят до поместья, не более.