– Здесь пол грязный! Она ножки запачкает. И уколется еще ненароком. Посмотри, какие у нее нежные ножки. Нет!!! Не смотри! Ох, что же это я? Прямо помутнение какое-то, – закачалась старушка из стороны в сторону, приложив ладонь ко лбу.
– Да не смотрю я, не смотрю! – нахмурился Ала ад-Дин. – Что ж мне ее, всю жизнь теперь на руках таскать?
– Фи! – наморщила носик принцесса. – Какой невежа.
– Я не невежа, а только на руках никого таскать не собираюсь, вот! Если только недолго, по праздникам.
– Да?
– Да!
– Тогда поставь меня немедленно!
– Да сколько угодно! – Ала ад-Дин повертелся на месте, ища, на что бы опустить принцессу, но везде по полу были разбросаны щепки, битый кирпич и куски штукатурки.
– Поставь, говорю! – настойчиво повторила Будур, сведя брови на переносице и ткнув изящным тонким пальчиком в пол. – Слышишь?
– Постой, я сейчас! – сорвалась с места старушка и понеслась к сундуку. Со стуком распахнув крышку сундука, она с головой залезла в него, и оттуда в разные стороны полетели тряпки. – Не то, не то, опять не то. Да где же оно? Ага, вот! – Довольная собой мать Ала ад-Дина выпрямилась, с гордостью держа в руках посеревшие разношенные туфли и платье, изъеденное молью. – Мой подвенечный наряд! А-апчхи!
Пара потревоженных, оторванных от еды насекомых взвились в воздух и недовольно затрепыхали крылышками.
– Вы шутите? – глаза принцессы широко распахнулись. – Да чтобы я его надела!
– Ну, если тебе лучше с подушкой… – протянул Ала ад-Дин.
– Нет, нет, хорошее платье, даже очень! – быстро согласилась Будур. – Если хорошенько приглядеться, конечно. Очень хорошенько.
Она поморщилась, когда ее нежных ступней коснулись разношенные грязные туфли, но все-таки промолчала, плотно сжав губы, – тут уж не до изысков.
– А теперь поставь ее, хватит с тебя! – прикрикнула мать на сына. – Вцепился тоже.
– То держи, то поставь! – недовольно проворчал Ала ад-Дин, нежно опустив свою ношу на пол. – Вы уж определитесь, мама.
– Молчи, негодный! И отвернись! А ты, козлиная твоя морда, разрушитель домов и бесстыжий похититель принцесс, чего зенки выпучил?
– Я… э-э… – смешался Абаназар и поспешно уткнулся носом в угол комнаты.
– Вот так, вот. – Старушка помогла принцессе надеть мешковатое платье и всплеснула руками. – Какая прелесть!
– Да уж, – буркнула Будур, капризно выпячивая нижнюю губу.
– А теперь вы, двое, быстро признавайтесь: кому пришло в голову сотворить такое с нашей славной принцессой?!
– А я чего? Я ничего. – Ала ад-Дин повернулся и бросил осторожный взгляд на стоявшую посреди комнаты девушку. Сейчас в ней не были ровным счетом ничего от знатной особы – обычная городская девушка. – Я только взглянуть на нее хотел, одним глазком.
– Уй-юй, гнусный развратник! – всплеснула руками мать. – Да как у тебя только язык повернулся ляпнуть такое! Ты хоть думай, чего мелешь. – И она выразительно постучала костяшками пальцев по лбу.
– Ну что вы, мама! Да как вы могли подумать такое! Я хотел взглянуть вообще, – неопределенно повертел руками Ала ад-Дин, зардевшись. – В смысле, на одетую.
– Ах, на одетую! Ну, это совсем другое дело. – У старушки несколько отлегло от сердца.
– А дядюшка взялся мне помочь в этом деле.
– Я это… вот, – промямлил Абаназар, глянув через плечо, развел руками и выдавил на лицо подобие улыбки.
– Нашел кого просить! Да у него мозгов меньше, чем волос в бороде. Посмотри, во что наш дом превратил, негодный старик!
– Я бы попросил!.. – возмущенно подпрыгнул колдун, потрясая над головой пальцем. – Это все планиды, будь они неладны!
– О-хо-хо, – вздохнула старушка, покачав головой. – Пойдемте, о принцесса, поедим плова, а потом я отведу вас обратно во дворец.
– Но мама! – в сердцах воскликнул Ала ад-Дин.
– Помолчи! Принцессе не место в развалинах. Вот когда починишь дом, тогда и приводи девушек в гости.
– Она не девушка – она принцесса!
– Тем более, – бросила мать через плечо, протискиваясь в перекошенную дверь.
Ала ад-Дин сокрушенно повесил нос и поплелся вслед за матерью.
– А знаете, это очень даже необычно: дом без крыши! – покрутив головой, весело заметила Будур. – Я велю себе такие же покои сделать. Птички, свежий ветерок!
– Ураган, пыльная буря, дождь, снег, – проворчала старушка. – Пошлите уже есть, а то все давно простыло.
– А я? А мне плов? – всполошился Абаназар.
– А вы, дядюшка, лучше бы занялись починкой дома! – зло бросил через плечо Ала ад-Дин. – Все из-за вас!
– Ах, вот как? Так, значит! Я для него, а он… Да я сейчас, сейчас… – Он завертелся на месте, словно что-то разыскивал, потом закрыл глаза и щелкнул пальцами. – Вот вам потолок!
Хлоп!
Мать с Ала ад-Дином обернулись одновременно.
Принцессы в комнате больше не было, а на том месте, где еще мгновение назад стояла девушка, лежала атласная подушечка, как напоминание о том, что все это был не сон. Комната же выглядела так, будто в ней только что произвели ремонт, даже потолок был тщательно выровнен и выбелен – ни одной мусоринки на полу, ни малейшего обломка. И все на своих местах – дверь, сундук, полочки. И еще легкая занавесь колышется на распахнутом окошке. У сундука стопкой лежали новенькие курпачи, а начищенную до блеска лампу кто-то зажег, и она тихонько коптила, весело подергивая робким огоньком, примостившемся на кончике фитиля.
Абаназар долго и очень тупо взирал на все это великолепие – неужели он сотворил? Вроде бы нацеливался на потолок, а оно вон как вышло. Потом перевел удивленный взгляд на собственные пальцы и прищелкнул языком.
– Во, все видели?! А то – шарлатан! – принял он весьма горделивый вид.
– А-а… где принцесса? – растерянно пробормотал Ала ад-Дин, поднимая подушечку с пола и вертя ее в руках.
– Кхм-м… Я того… – Вопрос застиг колдуна врасплох.
– Я знаю, дядя. Но на этот раз вы хотя бы додумались отправить ее одетой.
Ала ад-Дин повесил голову, опустился на корточки и спрятал лицо в подушку, вбирая в себя аромат принцессы. Это было все, что у него осталось.
Когда грохот падающих камней стих, и пыль в покоях принцессы несколько развеялась, прислуга и вбежавшая в комнату на шум стража осторожно приблизились к вороху драных курпачей, под которыми кто-то возился в безуспешной попытке выбраться.
– О солнцеподобный султан! – возопил круживший вокруг курпачей евнух. – Вы живы?
– Мы живы, – донеслось приглушенное из-под вороха одеял. – Только нам плохо. Вытащите нас отсюда.
– Чего вы стоите, ослы? – воскликнул евнух, набросившись на стражу. – Вы слышали, что сказал повелитель правоверных? Немедленно вытаскивайте его! Да поаккуратнее! Если хоть одна царапина… – жестко предупредил он.
Стража побросала копья и бросилась на помощь своему повелителю. Глиняное крошево и солома взвились в воздух, ветхие курпачи трещали по швам, теряя куски свалявшейся потемневшей ваты. Вновь поднялась пылища.
– Да тащите же его, тащите! – зажимая нос пальцами и морщась, гундосил евнух. – Чего вы копаетесь, остолопы? Он же там задохнется.
– Да-да, обязательно задохнемся, – донеслось из-под курпачей. – Так и знайте! А потом мы всех казним.
– Слышали, олухи? Да быстрее же! – И евнух взялся подгонять стражников, щедро раздавая пинки направо и налево.
Наконец курпачи были раскиданы, и из-под них показался султан, лежавший ничком, с раскинутыми в стороны руками и ногами.
– Ой-ёй, мой повелитель! – подбежал к нему евнух, помогая повелителю правоверных подняться. – Да как же это? Да что же это?
Султана изрядно качало, и он оперся о плечо слуги, сам поправив чалму.
– О-о! – простонал он. – Нам плохо! Отведите нас в наши покои.
– Конечно, конечно, о великий! Пойдемте, я провожу вас. О Аллах всемогущий! – вскричал вдруг евнух, который наконец понял, что его смущало в повелителе. – Ваши одежды!
– Что с ними? – промямлил султан, держась за лоб.
– Их нет!
– Как так – нет? – Султан в мгновение ока пришел в себя, отпихнув от себя слугу. – О всевышний, нас обокрали! Где наш дорогой халат, где пояс, шитый золотом, где штаны?! – вскричал он. – И что за тряпка на нас? – Султан, морщась, брезгливо, двумя пальчиками, взялся за полуистлевшую ткань странного, неизвестно откуда взявшегося платья и оттянул одну из складок, разглядывая себя.
– Это колдовство, черное колдовство!
– Что?!! Казнить, немедленно! – в ярости затопал султан старыми туфлями.
– Кого именно, о мой повелитель? – осведомился евнух, низко склонив голову и сложив руки на груди.
– Того, кто сотворил такое с нами! Разыскать, немедленно! И казнить! Уф-ф, – выдохся султан, покачнувшись от легкого головокружения.
– Вы слышали, болваны? – вскричал евнух, вновь набрасываясь на стражу. – Срочно разыскать колдуна!
Стража, сшибая друг дружку и теснясь в узких дверях, бросилась исполнять приказ. Кого и где искать, было совершенно непонятно, но разве будешь спорить с всесильным повелителем?
– А где дочь наша, Будур? – спросил султан, вновь опираясь на услужливо подставленное евнухом плечо. Он обвел взглядом комнату с распластавшимися на полу наложницами принцессы. – Где, мы вас спрашиваем?
– О, не гневайся, повелитель! – подала голос одна из девушек, не смея поднять головы. – Ваша дочь исчезла. Вот! – и она протянула султану шальвары и кофточку.
– Что ты мелешь, презренная! Что это такое?
– Ее одежды, о повелитель!
– Как?! Она что, опять разделась? – Султан, почувствовал, как дурнота подступает к горлу. – Опять?! Ка-кая наг-лость!
– Нет, о всемилостивейший! Она… она исчезла. Бах – и ее нет, только вещи остались, – всхлипнула девушка, вновь протягивая султану шальвары.
– Бах? Опять «бах»?! Ну, это уже слишком! – поджал губы султан. – Пусть только появится, мы ей покажем! – погрозил он кулаком в пустоту. – Немедленно найти нашу дочь!
– Но мы не знаем, где она, о повелитель!