Глава 18. А кому лампы?
– Ой, ха-ха-ха! Ох, хи-хи-хи! – надрывался от смеха Саджиз, утирая дымящиеся слезы, от которых плавился и шипел гранит. – Три тысячи лет так не смеялся. А может, его еще куда засунем?
– Нет, с него вполне достаточно, – отрезал Максим, отобрав у Ала ад-Дина палочку и сунув ее за пазуху. – Во всем нужна мера, да и эффект уже будет не тот.
– Ну еще разик. Пожалуйста!
– Ты не забыл, у нас дело стоит?
– Да-да, – посерьезнел джинн, но не выдержал и опять расхохотался.
– Чего это он? – спросил Ахмед, который так и не понял, что в случившемся было смешного.
– А разве тебе не смешно?
– Но ведь ему же… ему же неприятно и больно, – задумчиво протянул Ахмед. – Разве он в чем виноват?
– Ох, Ахмед, прошу тебя, не начинай, ладно? Конечно, виноват! Видал, какую губень на чужой пирог раскатал.
– Точно, губы у него знатные, – позволил себе скупую улыбку Ахмед.
– Вернемся к делу, – произнес Саджиз, отсмеявшись. – Значит, нагружаем Ахмеда лампами и выпускаем из пещеры первым, так?
– Именно, – кивнул Максим.
– Джиннов я уже предупредил, как им следует себя вести. Все будет… Как ты там говоришь? – обернулся Саджиз к Ахмеду.
– Зашибись, – подсказал Максим.
– Да-да, именно так. Но, боюсь, это не сработает.
– Должно сработать. К чему Абаназару «шестерки» с тремя желаниями? Ему непременно нужен ты.
– Будем надеяться, – задумчиво протянул Саджиз, но в его голосе слышалась неуверенность. – А вот дальше… дальше я вовсе не уверен, стоит ли тебе так рисковать? Если что-то пойдет не так, то – сам понимаешь.
– Понимаю и отдаю себе в этом отчет. – Максим поджал губы, едва заметно побледнев. – Но Абаназар меня терпеть не может, а лампа испорчена, окончательно и бесповоротно, и долго не протянет.
– Ты прав, – с тоской во взгляде покосился на бронзовый блин Саджиз. – Но все-таки риск велик, человек!
– Вот те на! Джин переживает за человека?
– Не за каждого, – нехотя сказал Саджиз. – А именно за Человека.
– Польщен, – смущенно откашлялся Максим, – но это единственный шанс освободить тебя, ведь здесь все уже владеют волшебными вещами. А Саиду, насколько я понял, ничем владеть и вовсе не положено.
– Вы правы, шеф, – тяжко вздохнул Саид, который наконец пришел в себя и теперь разглядывал и ощупывал новенькие спицы. – Но мне ничего и не надо.
– Счастливый человек! Да… – Максим хлопнул себя по коленям и обратился к Саджизу: – Тебя же держит здесь лишь обещание помочь моим друзьям, и Ала ад-Дин в нужный момент… Ала ад-Дин, ты слышишь? Не вздумай опять дурить, сделаешь все как договорились.
– Да понял я, понял, – опустил голову юноша. Ему до сих пор было неудобно за выходку с волшебной палочкой.
– Вот и отлично! Потом возьмешь лампу, вернее, то, что от нее осталось и отдашь Абаназару, мол, просил, дядя, – получай. Но только…
– Только когда все случится с другими лампами, как вы задумали. Я помню.
– Молодец, хорошая память, – похвалил Максим. – Ну-с, господа, приступим! Ни пуха нам, как говорится, ни пера…
Ахмед поправил на плече лямку бамбуковой подставки, доверху нагруженной лампами, и осторожно выглянул из пещеры. Шестеро ифритов сгрудились в сторонке, сидя кружком, и что-то восторженно обсуждали. В сторону пещеры никто из них не смотрел. Колдуна и вовсе видно не было.
Собравшись с духом, Ахмед сделал шаг наружу и торопливо зашагал прочь, стараясь держаться в тени. Потом немного переждал и зашел со стороны выхода из ущелья.
– А кому лампы! – заголосил он. – Джинновы лампы! Натуральные, не порченные, не пользованные. Отдам за грошик, дешевле собак и кошек. Не зевай, налетай, счастье попытай!
Ифриты медленно обернулись и начали подниматься ему навстречу, но Ахмед продолжал переть на них.
– А кому лампы? Волшебные лампы?
– Откуда он здесь взялся? – удивился левый ифрит. – Ты ведь в пещере был?
– Был да сплыл. Лампа нужна?
– Н-нет, вроде бы, – поскреб макушку ифрит.
– Тогда подвинься, не засти. А кому лампы?..
– Мне, мне лампы! – Меж ног ифритов запетлял Абаназар и замер как вкопанный перед Ахмедом. – Ахмед? Ах ты, подлый вор!
– Я не вор! Зачем, обижаешь, хозяин, зачем напраслину возводишь? Что я у тебя украл?
– Э-э, – задумался Абаназар. – Неважно! Отдай мне лампы, быстро!
– Э, не-ет, хозяин! – покрутил Ахмед пальцем у носа колдуна. – Гони за каждую грошик.
– Я тебе сейчас так вгоню! Отдавай лампы сейчас же, – запыхтел Абаназар. – Постой-ка, а они вообще настоящие?
– Самые что ни на есть.
– Отдай, они мои! – рванулся к Ахмеду Абаназар, но тот ловко увернулся в сторону, и колдун растянулся на пузе.
– Монетку пожалуйте, уважаемый.
– Вот же гад! – саданул кулаком Абаназар. – Да я тебя…
– Только троньте, хозяин, и я их мигом обратно отправлю, в пещеру, – пригрозил Ахмед.
– И как же ты это сделаешь, интересно? – вскочил с земли Абаназар. – Или ты стал колдуном? Ха!
– Ха, ха! – не очень уверенно повторили ифриты.
– Можете проверить, хозяин, – сплюнул Ахмед под ноги. – Не будет вам ни ламп, ни джинов. А кому лампы?..
– Да где ж я деньги возьму? У меня ничего нет. Ну, Ахмедик, дорогой, – взялся канючить колдун, решив не связываться с хитрым слугой.
– Нет денег – нет ламп! – отрезал Ахмед и пошел прочь. – А кому лампы?
– Стой! Будут деньги, будут!
– Давайте, – протянул Ахмед ладонь.
– Не сейчас.
– Значит, и лампы потом. А к…
– Нет у меня денег, нет! – взорвался колдун. – Дашь лампу – будут.
– Не пойдет, – покрутил головой Ахмед. – А вы у своих друзей займите.
– Каких еще друзей? – опешил Абаназар.
– А вон у тех, – кивнул Ахмед в сторону ифритов.
– Да ты что! – раздельно произнес колдун. – У них?
– А что такого? Спросите, я подожду.
– Э-эх, – махнул Абаназар рукой и бросился к ифритам. – Эй, займите кто-нибудь.
– Ты чего, колдун, умом тронулся? – покрутил пальцем у виска ифрит-начальник.
– Я верну, вот не сойти мне с этого места!
– Нет!
– Укушу, – честно предупредил Абаназар.
– Да займи ты ему, брат! – влез левый ифрит. – Вытрясем потом, если что.
– Да верну я, все до последней медной монетки! – клятвенно пообещал Абаназар едва не плача.
– Хорошо. Сколько тебе надо, колдун?
– Сколько у тебя ламп? – крикнул Ахмеду Абаназар, обернувшись через плечо.
– Тридцать. С тебя, хозяин, тридцать грошей.
– Всего? А не продешевишь?
– А мне чужого не надо, хозяин. За что купил, за то и продаю. С небольшим наваром, – поскреб подбородок Ахмед и зевнул.
– Держи тридцать монет, – щелкнул пальцами ифрит, и к ногам Абаназара упал кошель.
– Ага! – колдун схватил его и бросился к Ахмеду. – На, держи!
– Пересчитывать надо? – Ахмед подбросил на ладони кошель.
– Не доверяешь, значит? – обиженно выпятил нижнюю губу Абаназар.
– Ладно, верю. – Ахмед засунул кошель за пазуху и, сняв лямки подставки с плеч, бережно опустил ее на землю. Лампы тихонько звякнули. – Забирай, хозяин! Вот, блин, – помассировал Ахмед плечи, – вся спина затекла.
– Лампы, лампы, лампы, – глаза у Абаназара загорелись, словно у голодного кота на крынку сметаны. – Эй, послушай? – окликнул он Ахмеда, уже отошедшего на порядочное расстояние. – А какая из них?.. Впрочем, откуда тебе знать. Иди себе.
Ахмед пожал плечами и зашагал прочь.
– Лампы, лампы… Тэк-с!
Абаназар уселся на землю и схватил первую попавшуюся, повертел в руках, зачем-то понюхал, взвесил на ладони, потом схватил другую, третью, пятую, десятую… Все лампы были совершенно одинаковы, хоть взвешивай их, хоть облизывай. И Абаназар приуныл, но ненадолго. Вновь схватив первую, он быстро потер ее.
– Выходи!
Из лампы повалил дым, и над Абаназаром навис джинн.
– Слушаю и повинуюсь, господин.
– Ты кто? – крикнул Абаназар.
– Джинн, разве не видишь? – сделал удивленные глаза джинн.
– Вижу. Скажи, как тебя зовут?
– Актарабин, господин. Назови второе свое желание.
– Дурак, это было не желание!
– Извини, но ты приказал, и я исполнил, господин.
– А-а, шайтан с тобой! Скажи мне, только не вздумай врать: ты не Владыка джиннов?
– Нет, господин. Назови свое третье желание.
Абаназар скрипнул зубами.
– Где Владыка джиннов?
– Это твое третье желание?
– Да!
– Где-то здесь, господин, – ответил джинн и испарился, словно его и не было.
– Здесь, здесь, здесь, – потер вспотевшие от волнения ладошки Абаназар. – Вот ты и попался!
Тактика была отработана, и дело пошло быстрее. Джинны один за другим появлялись и исчезали, исполнив три желания. Пустых ламп становилось все больше, Абаназар между тем становился все злее, мрачнее и нервознее, но задор его только возрастал. Вот осталось пять ламп, потом четыре… три… две… и наконец в руках колдуна покоилась последняя, заветная, лампа.
– Вот ты где! – воскликнул Абаназар и, затаив дыхание и моля Аллаха, он потер лампу.
– Слушаю и повинуюсь, господин, – объявился тридцатый из джиннов.
– Как тебя зовут? – крикнул Абаназар.
– Бархашин, господин. Назови свое…
– Знаю! Признавайся, ты ведь Владыка джиннов? – прищурился Абаназар.
– Увы, ты не угадал, господин. Назови свое третье желание.
– Как… не угадал? – пошатнулся Абаназар. Сердце у него екнуло. – Ты врешь, подлый дух!
– Джинны не умею лгать, господин.
Абаназар почувствовал, как ему становится дурно, по-настоящему дурно. Он прикрыл глаза и помассировал ноющее сердце… Вроде немного отпустило.
– Отвечай мне без уверток: где же в таком случае находится лампа вашего властелина? – тихо произнес Абаназар. – У кого и где, слышишь?
– Слышу, господин, – склонился джинн к самому уху колдуна. – Она у Ала ад-Дина, и он скоро должен выйти из пещеры. Прощай, смертный!
Дух взмыл ввысь, и начал быстро рассеиваться.