оски. Один за другим офицеры и солдаты подходили поглазеть на то, что делает странный незнакомец. Никто даже не предполагал, что может быть на уме у даи. Когда шкура была полностью разрезана, ибн Саббах связал полоски вместе, вбил в расщелину кол и закрепил на нем один конец созданного им шнура. Затем, держа в руках другой конец шнура, он начал обходить вокруг крепости. Только в этот момент Мехди осенило. "Вор! Мошенник!" - крикнул он ибн Саббаху и потянулся за мечом. В этот момент над их головами раздался грохот. Они в испуге подняли головы. Отряд всадников с саблями наперевес галопом мчался по мосту в крепость. Ибн Саббах рассмеялся. Слишком поздно, друзья, - сказал он. Замок теперь мой, и если вы тронете хоть один волос на моей голове, никто из вас не уйдет живым. Но я выполняю свои условия, Мехди! Возьми пять тысяч золотых и отправляйся со своими людьми, куда пожелаешь". "
Аль-Хаким разразился хохотом. Он держался за свой откормленный живот, из глаз текли слезы, и он хохотал так, что было больно.
Египтянин и коренастый даи тоже рассмеялись, хотя наполовину растерянно. Они не могли понять, над чем смеется грек. Только капитан ибн Исмаил бросил на доктора яростный взгляд.
"О, до чего же вы наивны!" - прорычал грек сквозь смех. "Так ты тоже на это купился, старина! А ведь мы с Хасаном действительно приготовили это блюдо специально для султана".
"Значит, субалтерн обманул меня?" Капитан вышел из себя, кровь прилила к его щекам и глазам. Вена на лбу вздулась от гнева. "Я задушу его, я выпорю его, как собаку!"
"Ты ошибся бы, ибн Исмаил", - сказал грек. "Ведь то, что он тебе рассказал, было чистой правдой, по крайней мере, в его понимании. Но не в том, что касается тебя. Вы занимаете более высокое положение. Ты должен быть в состоянии догадаться, что произошло на самом деле".
"Хватит быть таким высокомерным. Расскажите нам!" - сердито сказал капитан.
"Прежде всего вы должны знать, что предыдущий командир этого замка, Мехди, был из рода Али. Чтобы склонить его на свою сторону, султан назначил его своим представителем - высокий пост - еще до того, как ему исполнилось тридцать лет. Но чтобы держать возможную опасность на расстоянии, он отправил его на край света, то есть сюда, в Аламут. И здесь честолюбивому юноше стало до смерти скучно. С утра до вечера он пил, играл в азартные игры и дрался со своими офицерами и подчиненными. По вечерам он собирал огромный гарем из женщин, танцовщиц, певиц и прочих артистов, и жители Раи могли только шептаться о том, что там происходит. Он приручил целую стаю соколов, и леопарды ходили с ним на охоту в соседние горы и леса. И все это время он проклинал султана и халифа и клялся, что свершит над ними кровавую месть. Слухи о его поступках, несомненно, дошли до шаха Малика, но правитель подумал: "Пусть он проклинает меня сколько угодно, но когда варвары нападут из-за границы, ему придется защищаться от них, если он дорожит собственной головой". Когда ибн Саббах прибыл в Рай, Музаффар рассказал ему обо всем этом. Я тоже был там, и однажды Музаффар устроил нам встречу с Мехди на одной из его охот. Хасан получил от каирского халифа хорошую сумму золотых монет. Он предложил полководцу пять тысяч, чтобы тот передал ему замок. На эти деньги он мог отправиться в Каир, где ибн Саббах рекомендовал его своим друзьям и где молодой искатель удовольствий мог насладиться жизнью в большом городе. Мехди был немедленно готов. Нужно было только найти прикрытие для продажи, чтобы султан не преследовал его родственников. Ибн Саббах как раз был готов разыграть с султаном еще один из своих старых трюков. Он сказал: "Я хочу захватить Аламут одним поистине удивительным, но тем не менее нелепым ударом, чтобы весь Иран говорил об этом, а султан смеялся и думал про себя: ибн Саббах - все тот же старый клоун. Как ни посмотри на него, он шутник до мозга костей. Пусть пока повеселится". Мы взвесили дюжину вариантов. И тут мне на ум пришла старая легенда о том, как Дидо взяла Карфаген. Я рассказал ее Хасану, и он тут же ухватился за нее. Он воскликнул: "Это как раз то, что мне нужно, брат! И они с Мехди разработали план до мельчайших деталей. В процессе мы втроем так смеялись, что практически задыхались. А потом, мой дорогой капитан, все произошло именно так, как рассказал вам ваш доблестный солдат".
От такого рассказа все они чуть не надорвали бока от смеха.
"Что стало с Мехди?" - спросил египтянин, когда первоначальное веселье улеглось.
"Ты приехал из Каира, он - в Каир", - ответил грек. "И в эту минуту он, вероятно, живет с теми же девами, которыми наслаждался ты до него".
"Я готов поспорить сто к одному, - сказал коренастый даи, - что наш ибн Саббах превратился в серьезного человека с тех пор, как великий визирь изгнал его со двора в Исфахане. Везде о нем говорят только с большим уважением, а многие считают его живым святым. Но судя по тому, что вы нам только что рассказали, он все тот же старый проказник и шут".
"Не стоит говорить об этом слишком много, - уже спокойнее сказал грек. "С тех пор как он поселился в Аламуте, в нашем командире произошли перемены. Он не выходит из своей башни ни днем, ни ночью и не принимает никого, кроме Абу Али. Все его приказы проходят через него. Это тревожное чувство, когда ты не знаешь, что он делает".
Абу Али вошел в зал, где собрались вновь прибывшие даисы. Все они поднялись со своих подушек и поклонились. Великий дай милостиво улыбнулся им и поприветствовал их. Он попросил их сесть так, чтобы они не находились слишком далеко, а затем обратился к ним.
"Достопочтенное собрание исмаилитских даисов и командиров! Наш учитель Хасан ибн Саббах шлет вам свое благословение. В то же время он просит вас извинить его отсутствие. Управление нашим огромным братством, разработка новых законов и указов, а также возраст не позволяют ему физически участвовать в нашем собрании. Он будет присутствовать духом, и он уполномочил меня решать все важные вопросы. Я также доложу ему о наших обсуждениях и любых ваших пожеланиях".
Известие о том, что верховный главнокомандующий не будет принимать участия в собрании, болезненно подействовало на собравшихся на помосте. Они подумали, что он пренебрегает ими, что он поставил барьер между ними и собой и что он удалился в какое-то отдаленное и редкое место.
Хивисет дай Закария шепнул греку: "Это еще одна его проделка?"
Грек ответил: "Вполне возможно. Я просто боюсь, что эта выходка может стоить нам шеи".
Великий дай призвал учителей доложить об успехах и неудачах своих послушников. Первым выступил начальник школы Абу Сорака. Он начал с описания общей учебной программы для прибывших командиров, а затем объяснил, чему они научились у него до сих пор.
"Самый выдающийся из всех послушников, - сказал он, - молодой человек из Савы, внук Тахира, которого великий визирь обезглавил около двадцати лет назад. Он не только необычайно смышленый, с хорошей памятью, но и обладает поэтическим даром. Следующим после него я бы выделил Джафара, исключительно серьезного молодого человека, скрупулезно изучающего Коран. Затем Обейда, который умен, хотя и не всегда надежен. Затем Наима за его трудолюбие..."
Абу Али записывал имена и добавлял комментарии после каждого из них. Ибрагим также отдал первое место ибн Тахиру. Но капитан Манучехр похвалил Юсуфа и Сулеймана, опередив всех остальных. По оценке Абдул Малика, первое место занимал Сулейман, за ним сразу же следовал ибн Тахир. В целом доктор был доволен всеми ими и не называл конкретных имен.
Присутствующие на церемонии были поражены, услышав о таком требовательном и обширном обучении. Услышанное внушало им смутное недоверие, поскольку конечный смысл и цель такого образования были непонятны.
Когда учителя закончили с докладами, Абу Али удовлетворенно потер руки.
"Как вы только что узнали, мы в Аламуте отнюдь не спим. Все расчеты нашего господина, сделанные с тех пор, как он два года назад завладел этим замком, оказались верными. Султан по-прежнему не спешит прервать наше владение этой крепостью, как и предсказывал Хасан ибн Саббах два года назад. А варварам по ту сторону границы все равно, кто ее контролирует. Если они захотят вторгнуться, им придется атаковать ее, будь то мы или сидящие здесь войска султана. И нам придется защищать его, как и им. Из этих соображений мы с пользой использовали время, которое султан предоставил нам в замке. Наш командир провел полную реорганизацию жизни исмаилитов. Каждый верующий был обучен быть непреклонным солдатом, и каждый солдат также является ревностным верующим. Но из всех наших инициатив верховный главнокомандующий считает самой важной ту, в рамках которой была основана наша школа для федаинов. Эта школа будет выпускать нашу элиту, которая будет готова пойти на любые жертвы. Нам еще рано предвидеть все последствия этого учебного заведения. Я могу лишь сказать вам от имени нашего господина: топор, который срубит дерево сельджукской линии, скоро будет заточен. Возможно, не за горами тот день, когда раздастся первый удар. Весь этот регион вплоть до Раи сочувствует делу исмаилитов. И если, как сообщают нам делегаты из Хузестана, великий дай Хусейн Алькейни собирается подстрекать к массовому восстанию против султана, которое охватит весь этот регион, то мы уже знаем, когда нам придется испытать нашу силу на прочность. Но, скорее всего, до этого момента остается еще некоторое время, а пока, уважаемые даисы и командиры, действуйте так, как действовали до сих пор. То есть вербуйте новых последователей нашего дела, по одному человеку за раз".
Начав свое выступление обычным, ровным голосом, он по мере продвижения становился все более и более страстным. Он жестикулировал, подмигивал и улыбался. Затем он поднялся с подушек, на которых до сих пор сидел, скрестив ноги, и вышел на середину помоста. Он продолжил.
"Друзья мои! Я передаю вам особый приказ Сайидуны. Не позволяйте своим успехам в привлечении новых адептов затуманить ваше видение! Сейчас важен каждый человек. Не позволяйте большому количеству наших единоверцев соблазнить вас мыслью: "Почему мы должны пытаться завербовать того или иного человека, если у него нет статуса или богатства? Этот человек может оказаться тем, кто перевесит чашу весов в нашу пользу. Не уклоняйтесь от усилий! Ходите от человека к человеку и пытайтесь их убедить. Самое главное - сначала завоевать их доверие. Не действуйте каждый раз одинаково, меняйте тактику от случая к случаю. Если вы видите, что человек строго религиозен и безгранично верит в Коран, продемонстрируйте те же качества в себе. Скажите ему, что при сельджукских султанах вера вырождается, а багдадский халиф стал их рабом. Если он возразит, что имам Каира - иностранец и притворщик, согласитесь с ним, но продолжайте настаивать на том, что и с представителем в Багдаде не все в порядке. Вам будет легче работать, если объект вашей вербовки - приверженец Али или, по крайней мере, сочувствующий этому учению. Если вы увидите, что он гордится своим иранским происхождением, скажите ему, что у нашего движения нет ничего общего с египетским режимом. Но если местные жители несправедливо обошли его стороной, заверьте его, что если египетские Фатимиды придут к нам править, он найдет полную справедливость. Всякий раз, когда вы сталкиваетесь с более умным человеком, который тайно или даже открыто высмеивает Коран и его вероучительные статьи, ск