"О Аллах, прости его. Он не знает, что говорит".
"Вы думаете, я не знаю, что говорю? Я был одним из тех, кого он отправил в рай".
Великий визирь затаил дыхание. С трудом он приподнялся на одном локте. Он пристально посмотрел ибн Тахиру в глаза. Он знал, что тот не лжет. Он недоверчиво покачал головой.
Затем он вспомнил легенды об Аламуте. О юношах, утверждавших, что они провели ночь в раю. Его начало осенять.
"Так вы говорите, что были в раю?"
"Я видел это своими глазами, чувствовал своими руками".
"И ты вернешься туда, когда умрешь?"
"Да, смерть заберет меня туда".
Визирь рухнул обратно на подушки.
"Аллах! Аллах!" - простонал он слабым голосом. "Какой грех! Так вот почему ему понадобилось столько красивых рабынь! Вот почему он покупал их так много на базарах!"
Ибн Тахир внимательно слушал. Все его лицо было напряжено от внимания.
Визирь спросил его: "Неужели тебе никогда не приходило в голову, что ты попался на обман? Что ты находился в раю, созданном Хасаном? Что ты никогда не покидал Аламут?"
"В Аламуте нет таких садов. Сады, в которых я был, в точности похожи на те, что описаны в Коране".
Один из присутствующих, старший офицер, знавший практически все крепости в Иране, прервал его.
"Это могут быть сады королей Дейлама, которые построили их за замком для своих развлечений. Я слышал рассказы о них".
Глаза Ибн Тахира расширились. В них появился детский страх.
"Вы это выдумали..."
Офицер покраснел от гнева.
"Попридержи язык, убийца! Тот, кто служил на севере страны много лет назад, скажет тебе, что за Аламутом есть прекрасные сады, созданные королями Дейлама".
Все начало плясать перед глазами ибн Тахира. Он пытался ухватиться за последнюю соломинку.
"Я видел в садах леопарда, который был ручным, как ягненок, и ходил за своей хозяйкой, как собака".
Все мужчины рассмеялись.
"У принцев и вельмож есть столько прирученных леопардов, сколько вы пожелаете. Охотники используют их вместо гончих".
"А темноглазые чауши, которые служили мне?"
"Темноглазые хари?" Великий визирь болезненно рассмеялся. "Рабыни и наложницы Хасана, купленные на всех рынках Ирана. В моих кабинетах есть точные записи обо всех этих покупках".
Словно пелена упала с глаз ибн Тахира. Внезапно ему все стало ясно. Мириам - рабыня и наложница Хасана. Он, ибн Тахир, - беспомощная жертва их интриг, их обмана. Ему показалось, что его голова вот-вот взорвется.
Его колени ослабли. Он опустился на пол и заплакал.
"О Аллах, прости меня!"
От напряжения великий визирь потерял сознание. Из его горла вырывались тяжелые вздохи. Писец опустился на колени рядом с ним.
"Он умирает", - прошептал он. Слезы навернулись ему на глаза.
Лекари поспешили на помощь пострадавшему. Они привели его в сознание с помощью воды и благовоний.
"Какое преступление!" - прошептал он.
Он увидел, что ибн Тахир стоит перед ним на коленях.
"Теперь ты видишь все насквозь?" - спросил он его.
Ибн Тахир только кивнул, не в силах вымолвить ни слова. В нем рушилось здание всей его жизни.
"Я умираю из-за твоей слепоты".
"О Аллах! Аллах! Что я натворил!"
"Ты раскаиваешься?"
"Да, ваше превосходительство".
"Ты храбрый мальчик. Хватит ли у тебя смелости искупить свою вину?"
"Если бы я только мог".
"Вы можете. Возвращайся в Аламут и спаси Иран от этого сатаны-исмаилита".
Ибн Тахир не мог поверить в то, что услышал. Он по-детски улыбнулся сквозь слезы и огляделся вокруг. Он увидел лишь мрачные, полные ненависти лица.
"Ты боишься?"
"Нет, я не боюсь. Я просто не знаю, что ты собираешься со мной делать".
"Мы отпустим вас обратно в Аламут".
Присутствующие протестовали. Преступник должен был принять свое наказание! Они не могли его отпустить.
Визирь обессиленно взмахнул рукой.
"Я знаю людей", - сказал он. "Если кто-то может справиться с Хасаном, то этот мальчик сможет".
"Но это неслыханно - дать преступнику свободный проход. Что скажет Его Высочество?"
"Не беспокойтесь об этом. Я еще жив и беру на себя ответственность. Писец, пиши!"
Он продиктовал приказ.
Присутствующие мужчины обменялись взглядами и покачали головами.
"Этот юноша, зарезавший меня, - большая жертва приспешника Аламута, чем я. Он увидел правду. Теперь он отомстит и за себя, и за меня. Пусть отряд людей доставит его в замок. Пусть войдет внутрь. Там он сделает то, что считает своим долгом".
"Я всажу ему кинжал в кишки".
Ибн Тахир поднялся, его глаза сверкали ненавистью.
"Клянусь, я не успокоюсь, пока не отомщу или не умру".
"Вы слышали? Так и должно быть... Теперь вымой его и перевяжи раны. Дай ему новую одежду... Я устал".
Он закрыл глаза. Кровь в его жилах обжигала его, словно угли. Его начало трясти.
"Конец близок", - прошептал доктор.
Он подал сигнал, и все покинули комнату. Охранники Ибн Тахира отвели его в отдельную палатку. Они омыли его, перевязали раны и сделали перевязку, а затем привязали к колу.
Каким кошмаром была жизнь! Человек, которого все его последователи почитали как святого, на самом деле был самым подлым мошенником. Он играл со счастьем и жизнями людей, как ребенок с камешками. Он злоупотреблял их доверием. Он спокойно убеждал их видеть в нем пророка и посланника Аллаха. Разве это вообще возможно? Он должен был отправиться в Аламут! Чтобы убедиться, что он не ошибся. Если нет, то ему доставит огромное удовольствие вонзить отравленный клинок в свое тело. Его жизнь все равно была прожита. Воля Аллаха будет исполнена.
Визирь провел ночь в сильной лихорадке. Он почти постоянно находился без сознания. Если он время от времени приходил в себя, его мучили ужасные видения. Он стонал и взывал к Аллаху, чтобы тот помог ему.
К утру его силы почти полностью иссякли. Он ничего не осознавал. Ближе к полудню его сердце перестало биться.
Гонцы разносили весть по дальним уголкам мира: "Низам аль-Мульк, правитель империи и мира, Джелал-у-дулах-аль-динх, честь империи и веры, великий визирь султана Алп-Арслан-шаха и его сына Малика, величайший правитель Ирана, пал жертвой повелителя Аламута!"
ГЛАВА 15
На следующий день после того, как ибн Тахир выехал из Аламута, один из разведчиков примчался в замок и сообщил, что отряды эмира Арслан-Таша находятся на марше и быстро приближаются. Забили барабаны, зазвучали трубы. С огромной скоростью люди заняли свои позиции у крепостных стен. Дозорные, находившиеся снаружи каньона, получили приказ держаться до тех пор, пока на горизонте не появятся первые всадники. Затем они должны были отступить, оставляя за собой заранее подготовленные препятствия в каньоне.
С тех пор разведчики возвращались один за другим почти каждый час и докладывали о передвижениях вражеской армии. Когда на следующий день рассвело, Хасан со своим великим даишем вышел на площадку своей башни. Там они ждали, когда на горизонте появится враг.
"Ты предвидел все это?" спросил Абу Али, бросив настороженный взгляд на Хасана.
"Все происходит так, как я и ожидал. На каждый удар я приготовил контрудар".
"Вы случайно не отправили ибн Тахира в Нехавенд?"
Бузург Уммид был потрясен собственной смелостью.
Хасан нахмурил брови. Его глаза искали что-то на горизонте, как будто он не слышал вопроса.
"Все, что я делал, - сказал он через некоторое время, - я делал для победы нашего общего дела".
Собравшиеся на большом помосте обменялись короткими взглядами. Они хорошо представляли себе ответный удар, который приготовил Хасан. Они содрогнулись. И вдобавок ко всему успех или неудача зависели от тысячи мелких совпадений. Должно быть, с ним что-то не так, раз он так упорно полагается на свои расчеты.
"Предположим, - снова рискнул Бузург Уммид, - что армия эмира останется за пределами Аламута до зимы".
"Ты же не думаешь, что мы умрем от жажды?" Хасан рассмеялся. "Наша оборона крепка, и у нас достаточно провизии, чтобы продержаться год".
"На смену этой армии может прийти другая, а той - еще одна. Что тогда?"
"Я действительно не знаю, старина. Я привык думать только в терминах более или менее длительных периодов времени".
"Это чертовски сложно, - прокомментировал Абу Али, - у нас нет выхода ни с одной стороны".
"За горы, старина. Я бы перегнал вас всех через горы".
Хасан негромко рассмеялся. Затем, словно желая утешить их, он сказал: "Я не думаю, что эта осада будет долгой".
Затем Бузург Уммид указал на флаг над караульным помещением за пределами каньона. Он затрепетал, а затем исчез.
"Гвардия отходит", - сказал он, затаив дыхание. "Враг приближается".
Вскоре на горизонте показался вихрь всадников с развевающимися на ветру черными флагами. Всадники галопом помчались на холм, где стояла сторожевая будка. Через мгновение над ней развернулся огромный черный суннитский флаг.
Постоянно прибывали новые отряды. Все плато за пределами каньона было покрыто палатками, которые начали распространяться и на окружающие холмы.
Ближе к вечеру в лагерь въехали военные машины с осадной техникой и штурмовыми лестницами. Их было около сотни. Три командира наблюдали за ними с вершины башни.
"Они не шутят, - сказал Абу Али.
"Для серьезной победы нужен серьезный противник", - ответил Хасан.
"Они могут закончить свои приготовления через два-три дня", - заметил Бузург Уммид. "Тогда они нападут."
"Из каньона они к нам не подойдут, - сказал Абу Али. "Там такое замкнутое пространство, что мы перебьем их одного за другим, прежде чем кому-то из них удастся добраться до наших стен. Скорее всего, они займут окрестные высоты и будут карабкаться по скалам, чтобы добраться до замка. Но и это не будет представлять особой угрозы, если мы не будем терять бдительности".
"Их лидер должен быть невероятно изобретательным стратегом, - заметил Хасан, - если он планирует взять крепость иным способом, кроме как выморив нас голодом. Но такой человек был бы известен во всем мире, а не только в Иране, а пока я не слышал ни о ком подобном".