Ибн Вакас внимательно слушал. Затем он исказил свое лицо в презрительной усмешке.
"Предатель!"
Лицо Ибн Тахира покраснело.
"Ты мне не веришь?"
"Все, во что я верю, - это клятва, которую я дал Сайидуне".
"Но он обманул нас! Как такая клятва может быть обязательной?"
"Это помогло нам победить армию султана. Теперь все наши враги дрожат от страха перед нами".
"За это вы должны благодарить нас. Я убил великого визиря".
"Они так говорят. И поэтому верховный лидер провозгласил тебя мучеником. А теперь ты возвращаешься, чтобы убить и его?"
"Если бы я знал раньше то, что знаю сейчас, я бы убил только его".
"Убил его?! По его приказу и на глазах у всех нас Сулейман зарезал себя, а Юсуф спрыгнул с вершины башни. И на лицах обоих было блаженное выражение, когда они были мертвы".
"О, этот бессердечный убийца! Пойдемте, скорее! Чем скорее я вобью нож в его кишки, тем скорее мир будет избавлен от его ужасов!"
Они продолжили путь. Примерно в половине парасанга от Аламута они остановились.
"Сейчас же отправляйтесь в крепость", - сказал ему командир подразделения. "Мы возьмем пленника с собой в качестве заложника. Удачи тебе в мести, и пусть Аллах подарит тебе легкую смерть".
Ибн Тахир перешел реку вброд на своем коне. Оказавшись на другом берегу, он отыскал место, где спрятал свою одежду, когда покидал замок. Он переоделся в нее и поскакал в сторону каньона. Глаза сопровождавших его людей следили за ним до тех пор, пока он не перестал быть видимым. Тогда командир приказал им возвращаться в Рай.
Стражник на башне у входа в каньон узнал его и пропустил. Крепостной мост был спущен для него. Когда солдаты увидели его, они уставились на него так, словно он вернулся из другого мира.
"Мне нужно поговорить с Сайидуной. Немедленно!" - обратился он к дежурному офицеру. "Я привез очень важные новости из лагеря султана". Офицер поспешил передать новости Абу Али, который отнес их Хасану.
Ибн Тахир ждал, мрачный и решительный. Желание свести счеты с самозванцем было сильнее страха. Инстинктивно он нащупал под плащом короткий меч. За поясом у него был спрятан кинжал, а в рукаве - отравленный письменный прибор, которым он уколол великого визиря.
При известии о возвращении ибн Тахира Хасан потерял дар речи. Он уставился на Абу Али и забыл, что тот стоит рядом. Словно мышь, ищущая выход из ловушки, его мысли метались между всеми возможными вариантами, пытаясь понять это необычное событие.
"Иди. Пусть ибн Тахир зайдет ко мне. Прикажи страже пропустить его беспрепятственно".
Он велел пятерым евнухам спрятаться за занавеской в прихожей. Он приказал им схватить мужчину, когда тот войдет, обезоружить его и связать.
Затем он стал ждать.
Когда ибн Тахир узнал, что верховный главнокомандующий вызвал его и что у него есть свободный доступ к нему, он мгновенно взял себя в руки. "Я должен выполнить свою миссию, - сказал он себе, - и Аллах поможет мне". Он вспомнил их уроки с Абдул Маликом. Он допускал возможность, что Хасан подстроил ему ловушку. Все, что ему было нужно, - это добраться до своей комнаты!
Бледный и решительный, он вошел в командирскую башню. Одной рукой он касался рукояти меча под плащом, а другую держал наготове, чтобы быстро схватить кинжал. Он не замедлил шага, проходя мимо мавританских стражников. Они неподвижно стояли у всех дверей и в начале каждого коридора. Он заставлял себя не оглядываться, и поэтому его шаг ускорился.
Он поднялся по лестнице на самый верх. Даже страшный стражник с булавой в конце лестницы, казалось, не заметил его. Теперь он должен был действовать решительно, что бы ни случилось. Он быстро пересек коридор. Охранник стоял у входа в прихожую вождя. Он откинул занавеску и жестом велел ему пройти.
По его позвоночнику пробежал ледяной холодок. Быстрее, быстрее! подумал он, и покончить с этим. Осторожно, решительно, поджав губы, он вошел.
Внезапно на него обрушился шквал кулаков. Они пытались схватить его за запястье, но он сумел вырваться и выхватить меч. Удар по затылку повалил его на пол. Несколько гигантов прыгнули на него и связали ему руки и ноги.
"Вот идиот!" - завыл он. Он скрипел зубами от страха и бессильной ярости.
Хасан вышел из своей комнаты.
"Как вы приказали, сайидуна".
"Хорошо. Иди, подожди в коридоре".
Он посмотрел на ибн Тахира, который лежал перед ним связанным на полу, и одарил его необычной улыбкой.
"Преступник! Убийца невинных! Тебе еще не хватило крови?"
Словно не слыша этих упреков, Хасан спросил его: "Ты выполнил мой приказ?"
"Зачем ты спрашиваешь, подлец? Ты прекрасно знаешь, что обманул меня".
"Хорошо. Как вам удалось вернуться?"
Ибн Тахир болезненно поморщился.
"Какая тебе разница? Главное, что я здесь... чтобы вонзить кинжал в твои кишки".
"Не все так просто, герой".
"Ну вот, я вижу. Значит, я дважды был идиотом".
"Почему? Будучи федаем, ты был готов умереть. Мы даже провозгласили тебя мучеником. А теперь ты вернулся и пытаешься нас напугать. Теперь нам придется позаботиться о том, чтобы ты попал в рай".
"Я знаю. Лжец! Ты привел нас в сады королей Дейлама, а потом, как дешевый плут, одурачил, заставив поверить, что открыл нам врата в рай. А я из-за этого пошел и зарезал порядочного человека, который в час своей смерти оказал мне любезность, открыв глаза. Какой кошмар!"
"Успокойся, ибн Тахир. Почти все человечество страдает именно от такого невежества".
"Как же иначе? Когда над ними издеваются люди, которым они больше всего доверяют?! О, как я верил в тебя! Я скорее поверил бы в то, что ты, которого половина ислама называла пророком, чем в то, что ты самозванец и мошенник. Что ты намеренно обманывал своих верных подданных. Что ты злоупотреблял их верой для достижения своих преступных целей".
"Есть ли у вас другие желания?"
"Будь ты проклят!"
Хасан улыбнулся.
"Подобные слова меня не очень-то волнуют".
Энергия Ибн Тахира угасла. Ему удалось успокоиться.
"Я хочу спросить тебя кое о чем, прежде чем ты убьешь меня".
"Давай".
"Как ты смог придумать для нас такую грязную схему, когда мы посвятили себя тебе душой и телом?"
"Вы хотите услышать серьезный ответ?"
"Да, я знаю".
"Тогда слушай... и я исполню твое последнее желание... Я всегда говорил своим последователям, что мое происхождение - арабское. Мои враги пытались доказать, что это не так. И они правы. Мне пришлось это сделать, потому что вы, иранцы, стыдитесь своего наследия. Потому что вы считаете, что любой выходец из земель Пророка благороднее, даже если это самый жалкий нищий. Потому что вы забыли, что вы - потомки Рустама и Сухраба, Манучехра и Феридуна, что вы - наследники славы царей Ирана, Хосроев, Фархадов и парфянских князей. Вы забыли, что ваш язык, этот прекрасный пехлеви, - язык Фирдоуси, Ансари и бесчисленных других поэтов. Сначала вы переняли свою веру и духовное руководство у арабов. А теперь вы подчинились туркам, этим конокрадам из Туркестана! Полвека вы, гордые сыновья Заратустры, позволяли этим сельджукским псам править вами! Когда я был молод, мы с великим визирем, которого вы убили, Омаром Хайямом, пообещали, что сделаем все возможное, чтобы свергнуть сельджукских узурпаторов. Мы договорились, что будем стараться продвигать себя как можно больше, чтобы максимально усилить свое влияние, и что будем помогать друг другу на этом пути. Я искал свое оружие среди шиитов, которые были настроены против Багдада, а значит, и против сельджуков. Визирь поступил на службу к сельджукам. Сначала я подумал, что он решил выполнить наше обещание именно таким способом. Но когда я призвал его к ответу, он посмеялся надо мной и удивился, что я все еще цепляюсь за эти "детские игры". Он оказал мне услугу, лишь найдя мне должность при дворе. Но вскоре он убедился, что я остался верен нашему старому обещанию. Он устроил против меня заговор и изгнал меня со двора. Но когда он увидел, что мое влияние растет, то решил уничтожить меня. Он назначил за мою голову награду в десять тысяч золотых! Так закончилась наша юношеская мечта. Визирь сидел у кормушки, подлизываясь к иностранцам. Омар пил вино, занимался любовью с женщинами, оплакивал утраченную свободу и смеялся над всем миром. Я был настойчив. Но этот опыт и другие открыли мне глаза раз и навсегда. Я понял, что люди ленивы и расхлябанны и что жертвовать собой ради них не стоит. Я безуспешно пытался увещевать и пробуждать их. Думаете, подавляющее большинство людей заботится об истине? Далеко не так! Они хотят, чтобы их оставили в покое, а сказки питали их голодное воображение. А как же справедливость? Им все равно, лишь бы вы удовлетворяли их личные потребности. Я больше не хотел обманывать себя. Если человечество таково, то используйте его слабости для достижения своих высших целей, которые принесут пользу и им, хотя они этого и не понимают. Я взывал к глупости и доверчивости людей. К их страсти к удовольствиям, к их эгоистичным желаниям. Теперь передо мной были открыты все двери. Я стал народным пророком, тем, кого вы узнали. Теперь массы собрались за моей спиной. Все мои мосты сожжены. Я должен двигаться вперед. Вперед, пока империя сельджуков не рухнет. Разве вы не видите? Неужели я не понимаю? ... Или нет?"
Ибн Тахир слушал его, не отрывая глаз. Он ожидал чего угодно, только не того, что Хасан будет защищаться, и вот так!
"Вы сказали, что вера ваших федаинов тверда. Едва ли! Все свои шестьдесят лет я прожил в вечной смертельной опасности. И если бы я мог знать, что моя смерть освободит славный трон Ирана от чужеземных деспотов, я бы бросился в нее без всяких надежд на небесную награду! По крайней мере, тогда. Я огляделся вокруг и понял, что если свергну одного из них, то на его место придет другой. Потому что не нашлось бы никого, кто знал бы, как использовать мою смерть. Поэтому мне пришлось искать других, кто согласился бы прицелиться в эти высокопоставленные головы. Никто не согласился бы пойти добровольно, потому что никто не осознавал своего призвания так остро и не гордился тем, что может пожертвовать собой ради дела. Пришлось искать другие средства. Этими средствами... этими средствами стали искусственный рай за пределами замка, сады королей Дейлама, как вы уже точно сказали . Где в жизни начинается обман и где заканчивается правда? Трудно сказать. Вы еще слишком молоды, чтобы понять. Но если бы вы были в моем возрасте! Тогда бы ты понял, что рай, который человек считает раем, на самом деле является раем для него. И что его удовольствия там - настоящие удовольствия. Если бы ты не прозрел, то умер бы счастливым в этом знании, как Сулейман и Юсуф... Я понятно объясняю?"