А иногда, когда мною овладевала тьма, именно здесь я превращался в похотливое животное, представляя, как раскладываю ее на этом самом столе и остервенело трахаю, наказывая за все те дни и ночи, что она дарила не мне. Иногда в моих мечтах она становилась передо мной на колени, иногда покорно прогибалась. Иногда я грубо вжимал ее обхватывающее мое туловище ногами тело в стену… Это происходило так. Я открывал специальную раму, закрывающую Бэллу от любого незваного гостя, будь то секретарша, уборщица или сам дъявол. Звал «Куклу» – и делал свои низкие, тошнотворные дела. Да, я был плохим. Ужасным. И ничего с этим уже не поделать. «Кукле» было запрещено смотреть по сторонам. Когда я заканчивал, я всегда предусмотрительно вставал и снова закрывал раму, чтобы она не могла увидеть моей Бэллы. Что бы ни было, никто не имел права марать ее образ своим любопытным взглядом. Она здесь ни при чем. Вся злость, вся чернота только во мне, не в ней…
С тех пор, как Она оказалась так рядом, «Куклу» не хотелось. Ничего и никого не хотелось. Я словно бы застыл, заморозился во времени. Думал, что раньше моя жизнь была заморозкой, как же я ошибался. Тогда я мог общаться с друзьями, бухать, трахаться… Нет-нет, но что-то из этого пусть и не приносило мне глобальной радости, но все равно хоть немного впрыскивало дофамин (прим. гормон счастья) в кровь. Теперь же все стало таким пресным, безжизненным, что было даже странно. Хотелось взять нож и отрезать себе палец – чтобы хотя бы что-то ощутить…
Я сожалел, что согласился на глупость Милены и отправил Киру к моим родителям во Флориду. Пару месяцев назад, на фоне эйфории от приезда Бэллы, эта идея мне показалась идеальной: а что, и родители будут рады, и я вроде как хотя бы немного обелю себя в их глазах как непутевый и неблагодарный сынок. Был бы ребенок сейчас рядом, может быть, стало бы полегче. Она единственная приносила мне радость.
Я отказался от Бэллы. Да, отказался. Потому что понял разом, что не достоин ее. И действительно, на хрен ей не нужна эта моя нелепая любовь. Это у меня всё левым лесом, а у нее правильно, по-человечески. Такие женщины, как Бэлла, не уходят от мужей и не заводят пошлых адюльтеров на стороне, тем более что просто интрижки с ней я не хотел. Она – тыл, она – опора. Если ты с такой, у тебя есть очаг, у тебя есть куда вернуться. И неважно, это съемная однушка на окраине или дворец в Серебряном бору. Забавно, когда-то мне казалось, что она-то как раз непутевая и неправильная, а вот Милена – это мечта любого серьезного кавказца, имеющего монументальные представления о семьи и браке. А в итоге получил пустую дуру в жены, которая только и думала, что о тряпках и похвастушках перед такими же подружками-дурами. И даже дочь ей была не нужна, иначе как бы она согласилась отправить на всю зиму на другой конец земного шара маленького ребенка?
Зазвонил телефон. Наконец-то. Долго же я ждал этого звонка.
– Сергеич, приветствую, – обратился я к старому приятелю из СК (прим. Следственный комитет), – да, слушай, по делу звоню, не буду отвлекать долго. Что? Нет, не по делам моим. Ты ж знаешь, у меня все чётенько-гладенько, не подкопаешься. Мы с законом дружим… Я по другому вопросу… Можно тебя попросить по старой дружбе поднять материалы одного дела? Не знаю, ваши ребята этим занимались или подмосковные, это надо уточнять. Короче, семь лет назад умер мой друг Давид Пармиев. Официальное заключение – самоубийство. Что? Нет, в Эркюля Пуаро не заделался. Просто хочу для себя кое-что прояснить… При нем же были вещи? Вот куда эти вещи обычно деваются в таких ситуациях? Мне бы на телефон его посмотреть… Можно организовать?
Мысль о телефоне – первое и самое адекватное, что пришло мне на ум. Слова Бэллы о том, что он показал ей фото с моей свадьбы, не давали покоя. Если они у него появились, то кто их сделал? На тот момент мы с Давидом были в жестких контрах из-за нее, в ЗАГС его никто не звал. С учетом того, что Бэлла сбежала по истечении не более чем часа после нашей церемонии, то ему их кто-то должен был оперативно скинуть прямо с торжества. Всех присутствующих я помнил и мог пересчитать по пальцам. Я почти не сомневался, что это мать Милены, кому это еще было нужно, но стоило перепроверить… Эта дамочка порядком превысила лимит моего терпения. И теперь мне нужен был только маленький повод, чтобы прижать ее к стенке. Давид мертв – и я упорно не принимал версию о том, что он сам пошел и покончил с собой… Оставалось только собрать факты.
Старый опытный ментяра разочаровывает меня. Оказывается, личные вещи покойника после завершения дела отдаются родственникам… Вот только у Давида не было никаких родственников. Я точно помнил. Потому что на похоронах были только друзья и коллеги. Да он особо и не рассказывал про родственников никогда…Кстати, а почему? Начинаю об этом думать… Странно для молодого кавказского парня – у нас ведь если кто не брат, так сват…
– Короче, будь добр, организуй мне доступ к его делу, дружище. Ко всем материалам, что есть, документам, записям. А я в долгу не останусь, ты ж знаешь…
– Здорово, Арсен, сколько лет, сколько зим, – произносит Эльдар, протягивая руку Капиеву, вальяжно раскинувшемуся в своем кресле. В его руках идеально наточенный карандаш, который он крутит в руках с виртуозностью фокусника.
– Привет, брат, добро пожаловать обратно. Как в теплых краях?
– В теплых краях хорошо, но скучно. Что у вас тут, рассказывай лучше. Как Алан?
Мужчина разочарованно разводит руками. Досада так и считывается на его лице.
– Настырный, гаденыш, никак не идет на контакт. С тех пор, как мы поссорились, без изменений…
Эльдар удивленно поднимает бровь.
– Да ладно? То есть игра в семейные узы всё же закончилась?
Мужчина недовольно поджимает губы в ответ.
– Всё-таки есть в нем эта алмазовская безбашенность и категоричность. Что ты хочешь, борцуха. Нет, чтобы обсудить все, обговорить, он сразу в штыки…
– Ну, может быть, потому что ты правда поступил недостойно, решив увести из-под его носа жирный кусок прибыли. Это было нечестно, Арсен. По беспределу. Как в девяностые. Сейчас так дела не делаются.
– Я хотел его проучить. Совсем зарвался, засранец. Возомнил себя пупом земли. А ведь это мы с тобой его сделали…
– Не перегибай! Парень смышленый и фортовый. Его успехи давно уже не связаны с нашей совместной работой. А что, может, зайти со стороны семьи? Жена, дочь… Может, они помирят вас?
Капиев лишь усмехается в ответ.
– Кто? Эта овца ботоксная? Кого она там помирит? Ему на нее срать… А дочь уже как второй месяц у Камиллы во Флориде… Та еще семейка.
– Ну, идеальная в твоем понимании, забыл? Это ж ты руку к ней приложил. За счастье парня ратовал, – мрачной усмешкой напоминает Эльдар. – Кстати, я видел Бэллу вчера.
Капиев с интересом поднимает глаза на собеседника.
– Вебкамщицу его? А что так?
– Она же подруга моей жены. Забыл, я ж со Снежаной познакомился как раз тогда, когда Алан попросил дела Бэллы с Кесарем уладить…
– Точно… Давно это было, уже все и забыл… И что Бэлла? Как она?
– Королевишна, знаешь, какая… – хмыкает в ответ. – Архитектор перспективный, замужем, во Франции живет, красивая баба, породистая… Зря ты тогда вмешался и не дал им быть вместе… Мне кажется, Алан был бы с ней счастлив. Все бы по-другому сложилось…
– Интересно… – задумчиво произносит Арсен, сосредоточившись лишь на своих мыслях.
– Самое смешное, она на Алана сейчас по факту работает. Ну, вернее, на ту его телку козырную, Альбину, помнишь? – Мужчины переглядываются, усмехаются.
– На Алана, говоришь? – в глазах Арсена загорается странный огонек… Если бы не его циничность, можно было его принять за надежду.
– Ты что задумал, старый лис?
Капиев, чьё настроение заметно улучшается на глазах, вальяжно откидывается в кресле и улыбается.
– Слушай, а ведь это тема… Может быть, эта самая Бэлла меня и приведет и к сыну, и к жене…
Эльдар закатывает глаза.
– Чьей жене? Чьему сыну, Арсен?
– Камилла – моя жена, Эльдар. А Алан – мой сын. Ничего это не исправит, – твердо говорит Капиев и ломает карандаш, который все это время крутил в руках.
– Ты попридержи коней, Амур, – усмехается Эльдар, – она здесь с мужем и по ходу их мало что связывает с Аланом, она работает с Альбиной, говорю же…
– В жизни не поверю, что ее появление там – просто совпадение…
– Совпадения случаются. Вот мы со Снежей, например. Кто бы узнал все подробности, в жизни бы не поверил, что я просто влюбился в нее при всех тех обстоятельствах.
– Это не твоя история, Эльдар. Ты изначально был просто наблюдателем. Это наше, между нами. Мной, Аланом и Камиллой…
Глава 14
Бэлла
Я волнуюсь. Ничего не могу с собой поделать – никогда не любила публичные выступления, годы работы над собой этого не изменили, но Марко настаивает, чтобы презентацию делала именно я как руководящая проектом. Я и сама понимаю, что для меня это существенное продвижение со времен миланского опыта – и не только в рамках нашей команды, но и глобально, в профессиональном плане. Да и будет честным признать, что как минимум восемьдесят процентов идей проекта мои, но… Волнение не покидает.
А еще факт осознания того, что на презентации будет Он. Даже не так. По факту, это для Него мы будем делать презентацию. Альбина-то давно все утвердила и просто пищит от восторга от конечного варианта.
– Успокойся, – сотый раз говорит она мне, который день ловя меня в офисе за полночь корпящей над чертежами и документацией, – всё уже доведено до совершенства. Я говорила с Марко – ни довольны. Эта презентация простая формальность, Атабеков не будет вдаваться в детали, я ж его знаю…
Я глубоко выдыхаю. Может, она и права, но подсознательно мне хочется, чтобы все было идеально. Я словно бы готовлюсь сдавать экзамен и даже для себя не могу сформулировать, кто мой главный экзаменатор – он или я сама…