Та утвердительно кивает в ответ, но явно сильно нервничает в этот момент.
– Алан, просто… Бэлла гражданка России, так быстрее и выгоднее для нее было ее оформить, но работаем же мы с группой архитекторов…
– Видел я, что они наработали. Повесили все сложное на девчонку, а сами скопипастили мне макет первого среднестатистического кластера ресторанов и рады! Это уровень студента четвертого курса! Такая работа мне не подходит!
Выдыхаю и снова перехожу на английский.
– Господа, на этом всё. Боюсь, что не могу больше выделить времени на общение с вами, другие дела. В сухом остатке – концепцию доработать, «международные стандарты», как вы выразились, адаптировать под российские реалии, авторский труд оптимизировать и оценить по достоинству.
Не жду их реакции, даю сигнал Илоне, чтобы она открыла дверь, выпроводив всех вон.
А сам иду вглубь кабинета. Туда, где спрятана дверь в мой «особый уголок». Мне сейчас слишком нужно попасть именно туда…
Проходит не более пяти минут. Я только и успеваю, что небрежно скинуть пиджак и ослабить удавку галстука, к которой я так и не привык, как в мою дверь без стука врывается Бэлла, за которой, пискляво вереща, несется Илона.
– Говорю же, сюда нельзя… Вы слышите меня вообще?! – возмущается секретарша.
– Мне можно, – говорит она решительно, смотря на меня злобно и открыто. Так, что внутри все закипает от желания схватить ее и целовать до одури. Да, девочка моя, как я ждал твоих эмоций… Только не безразличие, только не оно, мать его…
– Она права, Илона. Ей можно. Оставь нас.
Дверь за секретуткой захлопывается. Бэлла не садится, подходит ближе ко мне, я тоже встаю. Огибаю стол. Мы теперь рядом.
Ее грудь колышется под тканью платья. Это завораживает и заставляет кровь и мозги закипать.
– И что ты устроил за концерт?! Зачем это, Алан?! Уколоть меня решил? В этом был твой план? Уничтожить мою карьеру? Это низко, слышишь?! Только не выйдет у тебя ничего! Я увольняюсь с проекта! Не позволю тебе рассорить меня с командой!
– Что, думаешь хитрожопый Марко больше не будет мило с тобой флиртовать и пялиться на твою задницу, если ты его обойдешь на повороте? – усмехаюсь в ответ.
Бэлла дергается. С силой сжимает челюсти и со всей дури бьет меня по щеке. Так, что даже у меня, наученного годами спаррингов борцухи, в глазах начинает рябить. Только она не учла одного – мне это чувство в кайф. Оно как закись азота в мотор. Я зверею. От близости ее зверею, от запаха, от дерзости… Я словно бы ожил, дышать начал заново.
Хватаю ее за руку, а она замахивается на меня второй. Ее я тоже хватаю, резко вжимаю ее тело в свое и глубоко вдыхаю ее аромат. Если бы я слышал свое дыхание со стороны, то испугался бы, наверное, потому что оно скорее походило на звериный рык.
– Алан, пусти сейчас же! – чувствую ее трепыхания, смешанные с резкими всхлипами.
Что бы она сейчас ни сказала, я точно знаю, она точно так же, как я сейчас ею, захлебывается мною. Я чувствую это по ее дикому сердцебиению. По тому, как алчно она хватает воздух ртом.
Отпускаю ее насилу. Отступаю, отворачиваясь. Мне нужно прийти в себя… Нужно.
– Бэлла, я действительно доволен проделанной тобой работой и хочу, чтобы ты довела проект полностью до конца. Это не попытка тебе насолить. Это объективная оценка твоих способностей. Если этот твой Марко не дурак, то все должен был прекрасно понять. Альбина с ним должна сейчас субстантивно поговорить и все разъяснить…
Я говорю это, отвернувшись от нее. Просто потому что если сейчас посмотрю, то снова могу сорваться. Жду ее реакции. Гнева, возражений, да чего угодно. Но она молчит. Эта тишина странная. Я не выдерживаю, разворачиваюсь – и замираю.
Потому что она сейчас неотрывно смотрит на стену. Черт, я забыл закрыть раму… Она видит себя.
Медленно поднимает на меня глаза. Ее руки дрожат. Она вся дрожит. На глазах слезы. Я подаюсь к ней, но она категорично выставляет руку вперед, отрицательно качая головой. Разворачивается на каблуках и пулей вылетает из кабинета.
– Бэлла! – кричу я ей, выбегая следом и даже не парясь о том, что на нас сейчас, должно быть, смотрит весь мой офис.
Видимо, судьбе было угодно распорядиться так, что я-таки успеваю заскочить за ней в лифт. Он закрывается у меня за спиной. Мы снова одни, в замкнутом пространстве.
Она тяжело дышит и вжимается в стену, словно бы боится меня.
– Бэлла, – говорю я хрипло, наступая.
Опять отрицательно качает головой.
– Умоляю… Не надо… – шепчет одними губами.
Я нажимаю стоп на дисплее и тут же прыгаю наверх и одним выверенным движением разбиваю к х…рам камеру наблюдения. Рука в крови, но мне плевать.
Она в шоке. Переводит взгляд то на мою окровавленную руку, то на такие же глаза – а я точно знаю, они такие же. От напряжения капилляры на зрачках, должно быть, лопнули.
– Алан, что… что все это значит? – шепчет она.
Я не выдерживаю. Вместо ответа резко подаюсь к ней и вжимаю в стену.
– Молюсь на тебя, малютка… Вот всё, что мне осталось делать, – шепчу, накрывая ее лицо жадными, истеричными поцелуями. Всё целую – лоб, глаза, чувствуя мокрые солоноватые ресницы, скулы, нос, губы, подбородок, шею. – Подыхаю без тебя… Вернее, подох, Бэлла. Семь лет назад подох. Ты забрала мою жизнь, Бэлла. Потому что ты и есть моя жизнь…
Когда чувствую на своей спине и шее ее нежные ручки, снова рычу и вжимаю ее в себя еще сильнее. Господи, она отвечает мне. Она. Мне. Отвечает.
Наши губы встречают друг друга. Языки сплетаются. Не знаю, сколько это длится. Для меня – это мгновение и целая вечность одновременно.
Расставляю ее ноги своей коленкой. Чувствую, как в ее живот упирается мой торчащий дыбом член. Она плотно прикрыта платьем и колготками, но я точно знаю, какой жар там и у нее сейчас, между ножек.
Думаю об этом – и в этот момент чувствую, как от паха вверх по позвоночнику меня простреливает дикое, животное удовольствие. Мой оргазм такой силы, что я со всей силы жмурюсь, потому что мне кажется, что это я умер. Сука, оргазм только от того, что мы, оба одетые, сейчас стоим и просто прижимаемся друг к другу. Я хочу убедить себя в том, что это реальность, что я правда не подох. Распахиваю глаза, смотрю на нее и вижу, как она трясется от точно такого же наслаждения, хватая ртом воздух…
Глава 15
Бэлла
Семь лет. Семь лет я жила с мужчиной, которого люблю и безмерно уважаю. Семь лет мы засыпаем и просыпаемся в одной постели. Семь лет мое тело спало. Я пыталась работать с этим – настраивала себя, даже предательски подло фантазировала во время секса. Не помогало. Не было у меня оргазмов. Не было ни разу.
Я научилась жить без этого. Почему бы и нет? Миллионы, а может, и десятки миллионов женщин живут, не испытав, что это такое, хотя бы раз в жизни. Так чем я лучше? И получалось. Оргазм не заменит тебе любви, привязанности, благодарности, дружбы и тепла. А вот все эти замечательные вещи его могут заменить с лихвой…
Мои годами выстроенные рамки комфорты и спокойствия разбились со звоном в тот самый момент, когда он прикоснулся ко мне. Нет, даже не кожей. Даже не руками. Своей аурой, энергетикой своей. И я полетела. Кричала, захлебывалась, задыхалась, цепляясь за твердыню своей старой жизни – и не могла ухватиться. Просто летела в пропасть.
Когда сознание снова ко мне вернулось и от пережитого апокалипсиса осталось только бегущее по телу мурашками эйфории удовольствие и ватные ноги, наши взгляды снова пересеклись. Он все еще непростительно близко, все еще нависает надо мной. А в глазах такой голод и желание, что становится страшно.
Мне сейчас так жутко страшно смотреть в эти глаза. Потому что в них приглашение в рай и в ад, туда, куда он зовет меня за собой отчаянно, но я не должна… Не могу туда идти.
– Бэлла, – шепчет он хрипло и снова протягивает ладонь к моему лицу. Мне кажется, или его пальцы подрагивают?
Неважно. Всё это неважно. Нужно взять себя в руки и прекратить это безумство.
– Выпусти меня отсюда, Алан – отвечаю я так же тихо.
– Бэлла, – повторяет он, снова подаваясь ко мне, но я не даю, останавливаю его, выставив ладонь вперед.
– Хватит, Алан, прекрати…
– Ты же чувствуешь то же, что и я… – шепчет он и все-таки прижимается лбом к моему лбу, преодолевая препятствие моей руки.
– Поздно что-то чувствовать, Алан… Хватит, у нас семьи. Наши чувства теперь способны только разрушать. Слишком много боли они принесут другим.
– Моя семья – фикция, – шепчет он, – нет никакой семьи. Я не люблю ее и никогда не любил. И не живу с ней.
– А ребенок у тебя от святого духа, наверное, – печально шепчет в ответ, усмехаясь, – прекрати, Алан. Прекрати… Не нужно ничего говорить. Это уже ничего не значит.
– Черта с два не значит, Бэлла! – кричит он и со всей дури бьет по стене за моей спиной. – Ты любишь его, да?!
Я решительно распахиваю глаза. Смотрю на него, пусть мне больно это делать, в физическом смысле, как если бы я смотрела на солнце. Отвечаю ему честно:
– Да, люблю.
Он усмехается и машет головой.
– Нет, малютка, это не любовь, это привязанность и благодарность. Любовь – это как у нас с тобой…
– У нас с тобой не любовь, а болезнь и помешательство… – перебивает меня. – Выпусти, Алан. Не унижай меня еще сильнее. Хватит уже этого позора на весь офис. Я дорисую проект до конца, просто чтобы не подводить всех людей, которые были в это вовлечены, но воплощать его не буду. Реализацией должен будет заняться другой человек. Поговорю с Робертом, наверное, вернусь в Париж. Или, может, мы вместе вернемся. Не нужно нам с тобой играть с огнем. Может, тебе и нужен пожар в твоей жизни для развлечения, но вот мне, но вот нам с мужем, – поправляет себя, делая акцент на второе слово, – нет. Пожалуйста…
Алан
Я понимаю, что уговаривать ее сейчас смысла никакого не имеет. Поэтому все-таки нажимаю кнопку. Мы спускаемся вниз, где с бесстрастным лицом уже ждет мой охранник с нашей верхней одеждой. Интересно, что он о нас думает. Всегда интересно, что на самом деле на уме у этих безэмоциональных шкафов. Нет, я не теряю надежды, несмотря на ее категоричность. Потому что главное я сегодня увидел без слов. И пусть даже весь мир теперь обрушится на меня в своем противостоянии, я не отступлюсь от нее…