— Только три, ваше высочество, ежели, конечно, не считать «Бомарзунд». Что же до «Севастополя», то на нем не закончен монтаж брони.
— Кстати, а почему до сих пор не закончен?
— Так ведь плиты не пришли, Константин Николаевич, — поспешил на помощь адмиралу Лихачев. — Там вроде и немного осталось. У Лисянского по большому счету только крыша главного каземата не закрыта, а вот у Клокачева почти все сделано. Осталось разве щели законопатить…
— Батарею на «Севастополе» закрыть успели?
— Там все хорошо-с!
— Вот и чудно, Самуил Иванович, распорядись, чтобы на нем немедленно начали принимать уголь и боеприпасы.
— Слушаюсь! — обреченно отозвался Мофет и отправился отдавать приказы.
Вести в бой недостроенный толком броненосец было плохой затеей, но сражаться вдвоем против шести еще хуже. Хотя, почему шести? Уже пяти… молодец, Бутаков. А если его «Бомарзунд» уцелеет, то и пять на пять.
Единственной проблемой было расстояние. Парадный ход «Первенца» и «Не тронь меня» не превышал шести узлов и это сейчас, пока котлы и машины в полном порядке. Что покажут бывшие «Дюк Веллингтон» и «Империус», ставшие после переоборудования «Севастополем» и «Петропавловском», не знает никто, ибо никаких испытаний, кроме швартовых, пока не проводилось.
А поскольку скорость хода эскадры немного ниже скорости самого медленного корабля, входящего в ее состав, добираться до Свеаборга мы будем в лучшем случае сутки, а то и больше. Если, конечно, только что отремонтированные механизмы не подкинут какого-нибудь сюрприза. Таким образом, вероятность того, что мы подойдем к шапочному разбору и ничего не сможем исправить, превращается в железную уверенность, если только…
— Да чтоб меня! — мелькнула в моей голове мысль.
— Что с вами, Константин Николаевич?
— Федя, я болван! Черт возьми, мне бы не флотом командовать, а… ё-ё-ё!
— Это понятно, а дело-то в чем? — состроил невинную физиономию адъютант.
— Нужны буксиры! — не обращая внимания на колкость приближенного, крикнул я. — И тогда…
— Что?
— Во-первых, мы успеем вовремя подойти на помощь Бутакову. Во-вторых, не истратим во время перехода запасы угля. Ну и в-третьих, не станем напрягать машины, так что на бой их точно хватит!
— Вы серьезно?
— Вполне.
— Но где же мы возьмем столько буксиров?
— А вон они, — махнул я в строну застывшей на рейде эскадры. — Выходим через час!
Насчет часа я, конечно, погорячился. Так быстро пары нынешние котлы не поднимают. Не говоря уж о том, что только что вступившие моим волевым решением в строй корабли не успели еще толком снарядить. Да и команды хоть и укомплектованы, но…
— Ваше императорское высочество, — с трудом пробившись через свиту, обратился ко мне инженер Шмидт — представитель Механического завода Шервуда, отвечавший помимо всего прочего за ремонт машин на новых броненосцах.
— Чего тебе?
— Я слышал, что вы намерены отправить «Петропавловск» и «Севастополь» в бой?
— Можете радоваться, в ближайшее время испытаний не будет, а потом все неполадки можно будет списать на боевые повреждения.
— Я, собственно, об этом и хотел поговорить. Машинные команды новых кораблей не опытны, так что я… то есть все мы, некоторым образом, изъявляем твердое желание…
— Вы хотите пойти в бой? — удивился я, сообразив, к чему тот ведет.
— Именно так-с. Вся сдаточная команда нашего завода. Собственно, мы все здесь.
За спиной инженера и впрямь стояли его подчиненные. Почти два десятка крепких рабочих, которых сейчас принято называть мастеровыми. Одни одеты почти по-городскому, другие как будто только что из деревни в каких-то армяках и лаптях. Но лица у всех серьезные.
— Поздравляю, вы приняты! — протянул я инженеру руку, которую он с большим трепетом пожал.
Но как бы то ни было, к вечеру мы все-таки начали движение. К слову сказать, буксировка да еще в открытом море далеко не самое простое занятие. Любая ошибка может привести к порыву троса или даже к столкновению. Но как бы-то ни было, у нас получилось, и около часа по полудни на горизонте показались скалы Свеаборга, а также стоящая перед ним союзная эскадра.
— Кажется, там довольно жарко, — мрачно заметил подошедший ко мне Мофет, показывая на клубы густого дыма над крепостью.
— Похоже на то, — согласился я, рассматривая вражеский флот в бинокль.
— Не пора ли отцепить броненосцы от буксиров?
— Действуйте!
Каждый броненосец тянуло по два самых мощных парохода, да и сами они все это время держали пар в котлах и проворачивали винты. Благодаря чему наша эскадра могла двигаться почти восьмиузловым ходом.
— Евгений Андреевич! — обратился я к командиру своего флагмана, — будь любезен, подвинти «Константина» к борту «Севастополя». Мне надобно кое-что сказать Лисянскому.
— Слушаюсь!
— Неужели нельзя передать это сигналом? — подозрительно посмотрел на меня Мофет.
— Смотри, Самуил Иванович, — проигнорировал я вопрос. — Как я и ожидал, почти все броненосцы противника, кроме одного, заняты крепостью. Стало быть, его эскадра теперь практически беззащитна. Вот ее-то мы и атакуем. Задача линейных кораблей и фрегатов поддержать эту атаку и добивать подранков. Ни в коем случае не увлекаясь абордажами. Хватит с нас трофеев, и без того добрая половина флота из них…
— Зачем вы мне это говорите, ваше императорское высочество? — упавшим голосом спросил адмирал. — Неужели вы собираетесь… а как же повеление государя?
— Я не прощаюсь, господа, — обвел я глазами окружавших меня офицеров. — Но если что, для меня было честью служить с вами!
В этот момент красавец «Константин» практически поравнялся с освободившимся от буксира «Севастополем», крыша каземата которого оказалась примерно на уровне батарейной палубы линейного корабля. Расстояние между бортами не более сажени. Говоря по чести, будь погода посвежее, я бы на такую авантюру никогда не решился, но море на редкость спокойно. Оставалось лишь перекинуть трап, и вот я уже на броненосце.
— Здравия желаю вашему императорскому высочеству! — вытянулся передо мной Лисянский. — Броненосный корабль «Севастополь» находится в полной исправности и готов к бою!
— Вот и славно, Платон Юрьевич. Поднимай «кайзер-флаг»[37] и пошли вперед. Кокрейн нас, поди, уж заждался…
Почему я выбрал «Севастополь»? Ну, во-первых, на нем мощнее машина, а стало быть, есть надежда на чуть большую скорость. Во-вторых, в отличие от собрата, вертикальная броня на нем полностью смонтирована, а что крыши каземата пока нет, так туда еще попробуй попади. В-третьих, на нем единственном успели собрать нечто вроде броневой рубки, из которой можно руководить не только кораблем, но и боем.
Есть и четвёртое преимущество в виде динамитной пушки профессора Барановского, толстая медная труба которой торчит из крыши. Собственно поэтому ее до конца и не забронировали. Не успели подогнать плиту.
Экипаж тоже не новички, да и командир толковый. Можно было, конечно, остаться и на «Константине», но тогда Мофет костьми ляжет, но в бой меня не пустит, а теперь наоборот, сам в пекло полезет. И вообще, в первом большом бою броненосцев безопаснее всего как раз на броненосце!
Союзная эскадра представляла собой огромное собрание судов самого разного назначения и размеров, разместившихся на первый взгляд в совершеннейшем беспорядке. Однако это впечатление было обманчивым. Многочисленный плавучий тыл из множества пароходов и парусников с углем, провиантом и боевыми припасами находился в центре. Крупные боевые корабли, напротив, держались по краям, обороняя их от возможного налета наших рейдеров. Что же касается легких сил, то они сейчас были заняты обстрелом крепости и попытками высадить десант. Впрочем, об этом мы узнали гораздо позже.
Сейчас же перед нами оказалась французская часть эскадры союзников, которой командовал адмирал Шарль Эжен Пэно. Если наше появление из-за острова Сандхамн и стало для потомков древних галлов сюрпризом, самообладания они вовсе не потеряли. Напротив, на кораблях быстро сыграли тревогу и начали выстраивать линию… беда лишь в том, что против нашей великолепной четверки это построение бесполезно. Тактика парового, а уж тем более броненосного флота еще не сложилась, и что делать, никто толком не знает. Я же играть по чужим правилам не собирался и потому выстроил свои броненосцы строем фронта. Причем, идущие в центре «Первенец» и «Не тронь меня» немного вырвались вперед, так что со стороны это можно было принять за клин.
За нами еще одним клином или, скорее, неровным фронтом следовали деревянные линейные корабли Мофета, а затем еще одна линия из двенадцати канонерских лодок «константиновского типа». Их, к слову, тоже вели на буксире. Сами буксиры остались в стороне под охраной пароходо-фрегатов и в бой не вступали. В общем и целом, наш строй копировал построение Тегетгофа в сражении при Лиссе. Ну, или он потом скопирует, тут даже не знаю…
Судя по всему, к такому господина Пэно жизнь не готовила. То, что для броненосцев их деревянные корабли не более чем добыча он, конечно же, знал. Но вот что в такой ситуации делать, придумать так и не смог. Для адмиралов парусного флота разорвать собственную линию в виду неприятеля было чем-то средним между трусостью и ересью. Единственный корабль, способный нам противостоять, находился сейчас в кильватерной колонне сразу за его флагманом, и поэтому месье адмирал не нашел ничего лучшего, как держать строй, в тщетной надежде отбиться.
— Как думаешь, кто это? — заинтересовался я, вглядываясь в низкий силуэт противника.
— А бог его знает, Константин Николаевич, — беззаботно отозвался Лисянский. — Раз француз, стало быть, либо «Конгрев», либо «Тоннант». Как их различишь, они же одинаковые…
— Бутаков докладывал, что один из них погиб. Знать бы только кто…
— А не все ли равно? — пожал плечами капитан первого ранга. — Нам бы покончить с ним, пока остальные не подойдут, а имя и потом узнать можно.