— Аларика. А это — Ортон. — хотелось просто упасть и спать… но осталось еще кое-что.
— Саир, нежить успела тебя зацепить? Ортон, это и тебя касается. — Со вторым я уже поработала, даже если что и было — больше не опасно.
— На мне ни царапины, — ответил маг.
— Ничего такого, что стоило бы внимания, госпожа.
Ох, тоже мне, умник нашелся…
— Саир, позволь мне самой решать, что стоит внимания, а что — не очень. Любая царапина, нанесенная нежитью, если ей вовремя не заняться, заканчивается заражением крови. — Тон у меня, надо сказать, был весьма недружелюбен. — И мне совершенно не хочется надрываться, вытаскивая тебя с того света только потому, что вишь, гонор взыграл.
— Госпожа… Кажется, плечо задело. И бок…
— Иди сюда, показывай.
От свечей толка было немного и я снова зажгла магический огонек. Склонилась к обнаженному торсу, исчерченному старыми шрамами. Да, плечо… и по ребрам успели когтями полоснуть, и левое предплечье, везде скользящие раны. Не будь виновником — нежить, действительно и возиться не стоило бы, перевязать — и вся недолга. Но…
— Аларика, позволишь мне посмотреть, как это делается? — Ортон. Ладно, смотри… если я в самом разгаре работы не свалюсь. Нейтрализовать заразу — ох ты, уже по телу разошлась, чего ж я раньше про них не вспомнила. Ну что теперь…
— Все. — Выдохнула я. — Голова кружилась и перед глазами плясали темные точки. Повторила: — Все. Теперь спать.
На следующее утро Саир с Иноллом ушли в степь ставить силки — «раз уж все равно день тут сидим» — и к обеду приволокли здоровенного зайца. Сами же и разделали его, наварив густой похлебки с полбой и травами. Ортон весь день пропадал в храме — собирал вещи, складывал в сундуки то, что на себе не унесешь — книги, утварь — все, чем успел обжиться за годы здесь. Складывал так, чтобы потом можно было вернуться с повозкой, и забрать если не все, то хотя бы самое ценное. Я спросила было, не нужна ли ему помощь, и, получив отказ, не стала настаивать. Справится так справится… признаться, последние две недели вымотали до невозможности. Так что полдня я просто отсыпалась — когда еще удастся поспать в тепле, под крышей и на кровати. После обеда Ортон принес охапку вещей. Долго извинялся, говоря что вовсе не хотел лезть не в свое дело, но ему показалось, что теплого у меня ничего нет да и на смену неплохо бы было. Все не новое, и не по размеру, конечно — но хоть что-то. Услышав благодарность почему-то смутился и снова исчез в храме — а я весь остаток дня подгоняла вещи под себя и приводила в порядок то, что было на мне. К вечеру котомка изрядно потяжелела — но зато теперь было ясно, что до Ривеллена я все-таки доберусь… последние дни я шла на одном упрямстве, не зная, проснусь ли утром или так и закоченею во сне.
Мы ушли едва рассвело. Ортон долго стоял, глядя на покинутую деревню, потом догнал нас и зашагал рядом. О доме вслух он больше не вспоминал.
Идти вчетвером оказалось куда спокойнее чем в одиночку. Ну и вечерами я больше не пялилась в костер, крутя в мыслях одно и то же. Плохо было лишь то, что мужчины, словно сговорившись, бросились меня опекать — так что порой я чувствовала себя до невозможности неуютно — носятся, словно с наследной принцессой какой, выхватывая из рук все, что тяжелее ложки. Ладно хоть, мешок не отобрали — и то, наверное, только потому, что у самих было что на горбу тащить.
Когда мы входили в ворота Ривеллена шел первый снег. Я ловила на ладонь летящий с неба белый пух, мигом превращавшийся в прозрачные капли, и думала о том, что скоро все закончится. Больше никаких дорог, опасностей и смертей. Вот только выдержать еще один разговор…. ох и тяжелый будет разговор, но никуда от этого не деться. И — все, и появится, наконец, время, чтобы просто отдышаться… просто прийти в себя, а там видно будет. Не бог весть какие планы на будущее — но заглядывать сейчас вперед я просто не могла. Уже один раз попробовала — и чем все закончилось… Не думать об этом, не надо. Пока не могу… Все еще не могу. Пока мне нужен просто свой теплый угол. И все.
17
Дверь в кабинет отворилась почти неслышно — только сквозняк зашелестел листами пергамента. Ритан поднял голову, поспешно вскочил, поклонился. Король плотно притворил дверь, оперся о косяк, скрестил руки на груди:
— Ритан, зачем?
— Государь?
— Я еще могу понять бойню у Ривеллена — в голосе короля прорезалось холодное бешенство. — Сообщить о разыскиваемой преступнице — тем более, что формально она и числилась преступницей, не упомянув о том, что она не одна.
— Государь, я…
— Прекрасно зная, что без боя я не дамся, а вооруженное сопротивление властям пресекается быстро и безжалостно. Для всех король с минимумом охраны объезжает с инспекцией границы, почти не показываясь на глаза. Прямых наследников нет… и если он однажды внезапно исчезнет, то в курсе всех дел только ты.
— Государь, я невиновен.
— Правда? — ухмыльнулся король. — Ритан, я чувствую ложь. Всегда. Впрочем, есть и доказательства. Поэтому не трать зря время. В конце концов, если боевой маг государя смог занять трон, то почему бы то же самое не сделать первому советнику короля? Это понятно. Но объясни, чем тебе помешал Ирвилл?
— Я невиновен.
— Так не давало покоя письмо, что я написал ему, вступив на трон? Знаешь, что он ответил? Что все эти дворцовые игры его не интересуют. Если я прикажу — он подчинится, но не более того. И я не стал настаивать.
— Я невиновен, государь…
Король усмехнулся:
— Что ты там когда-то говорил о допросах и признании как доказательстве? — он распахнул двери, мигом появилась стража. — Вот и проверишь, достанет ли сил, как ты говоришь, невиновному… Заодно и расскажешь, зачем тебе понадобился парень. Заложник на всякий случай?
— Тарилл, я двадцать с лишним лет был на твоей стороне — даже когда ты был сопляком, только-только появившимся во дворце. Когда верность тебе означала пойти против Рии и угрозу опалы!
— Был. — Согласился король. — И просто покушение я бы тебе спустил… в память о былой верности. Имение в дар где-нибудь на юге, пожизненная пенсия от короны… негласный домашний арест и строгий присмотр. Но семью Ирвилла — не прощу. — Он махнул страже:
— Увести.
Саир исчез где-то неподалеку от ворот — погруженная в свои мысли я не обратила внимания, а когда заметила — его уже не было. «По своим делам отлучился, скоро нагонит» — сказал Инолл. Я хмыкнула — какие могут быть дела в чужом городе — но расспрашивать не стала. Поинтересовалась только:
— А ты меня как долго провожать будешь?
— Государь сказал — пока не буду точно уверен, что ты дошла куда хотела и больше с места не сдвинешься. Так что до порога доведу — пока не увижу, что братец встретил.
— Брат может на службе быть. Будешь вместе со мной на крылечке сидеть, пока не вернется?
— Значит, буду — он равнодушно пожал плечами. — Впервой что ли?
— А ты, Ортон?
Маг улыбнулся:
— Я, пожалуй, тоже рядышком посижу. А потом с парнями на постоялом дворе переночуем — и в столицу.
Я кивнула. Разговаривать не хотелось. Да и думалось только об одном — добраться до Эльрика, поговорить… нет, об этом потом. Добраться до Эльрика, а там — будь что будет.
На дверях защитных заклинаний не было — значит, он дома. Я постучала. Сквозь тяжелую толстую дверь шагов не было слышно — просто на пороге вдруг возникла Айлин. Рик женился?
— Здравствуй. — Улыбнулась я. — Эльрик дома?
И едва успела поймать ее руки, попытавшиеся вцепиться мне в волосы.
— Это ты, тварь! Это все из-за тебя!
— Айлин, что случилось?
Она все еще пыталась драться — неумело, по-женски, расцарапать лицо, добраться до глаз. Ортон, наконец отмер, схватил девушку за талию, оттащил в сторону. Признаться, я сама была настолько растеряна, что только и могла ловить ее руки, не пытаясь сопротивляться. Да и… не драться же с ней. Но что случилось?
Айлин попыталась было рвануться — но поди вырвись из крепких мужских рук — потрепыхалась и, зарыдав, безвольно обмякла. Растрепанная, осунувшаяся… и с заметным округлившимся животиком. Мальчик… не будь я так ошарашена теплой встречей — сразу бы заметила. Но получается, когда мы в прошлый раз встретились, она уже… а почему бы и нет, такие вещи даже магам сразу не видны. Боги, о чем вообще я думаю?
— Что с Эльриком? — неужели кто-то все-таки донес?
— Это все из-за тебя, — всхлипнула Айлин. — Его арестовали… через день после того, как вы ушли. И с тех пор — ни слуху, ни духу. И парни молчат… один обмолвился — в столицу увезли, в кандалах, как опасного преступника… чуть ли не сразу после ареста. Мол, король сам разбираться будет. А так — ни у кого ничего не узнаешь. — Она зарыдала.
Я медленно опустилась на ступеньку, запустив пальцы в волосы. Да когда ж это кончится? И ведь она права — все из-за меня…
— Мы пожениться собирались… после праздника, неделя оставалась… С теткой жила… как видно стало, что я в тягости, из дома выгнала… хорошо хоть, парни, что с Эльриком служили, ключи передали… А сейчас и из дому носа не высунешь — не замужем, а с… И от него — совсем ничего… Даже не знаю, то ли за здравие молиться, то ли посмертия просить…
Ортон осторожно устроился рядом, баюкая ее на коленях. Айлин уже не пыталась драться — только рыдала в голос.
Что же делать? В столицу… Если сразу после того, как мы ушли — это не король. «Сам разбираться» — ой, вряд ли. Похоже, это снова те, кто обвинил нашу семью в заговоре и устроил на меня охоту здесь, в Ривеллене. Наверное кто-то донес… а раз распоряжение пришло из столицы, то отсюда доложили туда, что, мол, взяли человека, которого видели с той, что разыскивают, а там сложили два и два. Так что докладывать королю никто не будет, а сам он… «Ты всерьез полагаешь, что король знает о существовании каждого из подданных?»