– Я – человек. А к этому времени мы уже будем далеко. Но сначала нужно найти чемодан.
Уортон вошел в кухню и с порога успел услышать слова Пирса:
– …не должна ничего об этом знать. Но учитель…
– Что учитель? – подал голос Уортон.
Венн, который стоял возле очага, вскинул голову. Его взгляд был ясным и холодным как лед. Венн секунду испытующе смотрел на Уортона, а потом, немало его удивив, сказал:
– Я думаю, мы вполне можем доверять учителю.
Пирс, в белом поварском фартуке, обильно заляпанном чем-то вроде томатного соуса, сидел на скамейке у очага, чудно́ скрестив ноги.
Он вздохнул и пожал плечами:
– Вам решать, ваше сиятельство.
– Доверять в чем? – спросил Уортон.
Венн не ответил. Вместо этого подошел к двери и выглянул в тускло освещенный коридор. Потом плотно закрыл дверь и вернулся к очагу. Одна из семи черных кошек ходила за ним по пятам.
– Вам надо кое о чем знать, – произнес он, глядя на огонь. – Если только… Джейк рассказывал вам о монете?
– О какой монете?
Пирс встал со скамейки:
– Приготовлю-ка я чай. Или кофе?
– Значит, не рассказывал. – Оберон повернулся к Уортону. – Видимо, решил проявить осторожность.
Уортон прошел к столу, сел и отодвинул немытые тарелки:
– Пирс, мне кофе, пожалуйста.
Венн был в своем неизменном черном пиджаке. Волосы он небрежно зачесал назад. Уортону оставалось только завидовать его безразличию к собственной внешности.
Венн, к удивлению Уортона, сел напротив него, положил руки на стол и сцепил длинные пальцы:
– Ночь, когда от нас ушла Сара. На Рождество. В ту ночь человек, который назвался Маскелайном, рассказал нам с Джейком кое-что важное о зеркале.
Уортон кивнул:
– Мужчина со шрамом. Странный тип. Он явно много знает и о многом недоговаривает.
– Согласен. Очевидно, что его связь с зеркалом тянется с давних пор. Помните: он владел зеркалом еще до Симмса. Входил в него, путешествовал во времени, причем без браслета, и практически не пострадал. Он жаждет получить его обратно.
– Вы видели его после той ночи? – уточнил Уортон.
Пирс поставил перед ним чашку с дымящимся кофе и ответил:
– Ни разу не заметил. Ни на камерах видеонаблюдения, ни в поместье, ни в деревне. Как сквозь землю провалился. И та девчонка, Ребекка, вместе с ним.
– Не о ней речь, – раздраженно сказал Венн, наблюдая за тем, как Уортон размешивает сахар в чашке и вдыхает аромат кофе. – По словам Маскелайна, обсидиановое зеркало не может быть уничтожено. Цитирую дословно: «Зеркало не уничтожит ни огонь, ни ветер, ни вода. Есть только один способ его уничтожить».
Уортон нахмурился и отпил глоток кофе:
– И что это за способ? Кстати, Пирс, великолепный кофе.
Дворецкий скромно улыбнулся.
– Да ради бога! – сорвался на крик Венн. – Вы меня слушаете или нет? Он рассказал нам, что существует некий артефакт – золотая монета, греческий статир с головой Зевса. В нем достаточно энергии для того, чтобы уничтожить зеркало. Маскелайн объяснил, что монету разрубили пополам и половинки разделили во времени и пространстве так, чтобы они никогда даже случайно не могли быть соединены. Один Бог знает, что произошло с одной из половин монеты, но другая сейчас здесь.
Уортона наконец проняло. Он так резко поставил чашку на блюдце, что едва не расплескал кофе.
– О господи. Это та, что Сара носит на золотой цепочке?
– Именно. – Венн нервно постучал по столу. – Она взяла ее с собой из времени гибели этого мира. Это та самая половина монеты, которая оказалась у Симмса и привела его к зеркалу.
– Но… – Уортон так разволновался, что даже встал из-за стола. – Сара ведь отдала ее Саммер!
Страшный смысл этих слов повис в воздухе вполне реальной угрозой.
– Сара не знает, какой силой обладает эта вещь, – вздохнув, сказал Пирс и добавил: – Не знала.
– И не должна узнать. – Венн тоже встал и посмотрел в глаза Уортону. – Ее миссия – уничтожить зеркало. Я не могу этого допустить. Если Сара узнает о силе, которая сокрыта в этой монете, она может…
– Но вторая половина утеряна…
– Это не значит, что она не станет ее искать. Я должен сохранить зеркало. Иначе больше никогда не увижу Лию.
Венн пошатнулся, и Уортон на долю секунды почувствовал, насколько он напряжен. Как сжатая пружина. Казалось, одно необдуманно сказанное слово или даже невысказанная крамольная мысль – и он сорвется.
Кошка, которая сидела на подоконнике, перестала вылизываться и посмотрела на них.
Венн перевел дух и понизил голос:
– Сара не должна об этом узнать. И Саммер тоже.
Уортон медленно опустился на стул и попытался спокойно осмыслить услышанное.
– А что, если Саммер уже знает? Сара не предлагала ей монету в качестве вознаграждения, та сама потребовала.
– Тогда все еще хуже, чем я себе представлял, – пробормотал Венн и подошел к окну. – Допустим на минуту, что королева Леса понятия не имеет о том, какой силой обладает половина монеты, которую носит на своей прекрасной белой шее. В этом случае мой план, вернее, единственный возможный план таков: надо забрать у нее монету. Но с Саммер всегда все непросто. Стоит ей почуять, насколько это для меня важно, она с огромным удовольствием примется меня дразнить, но монету не отдаст.
Венн умолк, лицо его словно окаменело, а когда вновь заговорил, голос был таким тихим, что Уортон с трудом его расслышал.
– Лия, неужели это – мое наказание? Как только я смогу управлять зеркалом, то сразу приду за тобой. Клянусь! – Он резко повернулся к Пирсу. – Мне нужен план.
Пирс напрягся:
– Та еще задачка.
– А вы, – обратился к Уортону Венн, – никому ни слова. Я поделился с вами только потому, что вы мне нужны. Это единственная причина.
Уортон непроизвольно сжал кулак:
– Не советую говорить со мной в таком тоне. Пирс, может, и ваш раб, а я – нет.
Венн только пожал плечами:
– Прекрасно. Тогда уходите. Вас никто не держит.
– Пока не вернется Джейк, я никуда не уйду. Что касается Сары, я не любитель хитрить и сам решу, что ей говорить, а что – нет.
– О чем, интересно?
Голос Сары прозвучал совершенно неожиданно.
Уортон повернулся к двери. Она стояла на пороге. С чистыми волосами и в рваных джинсах. В глазах – искренний интерес.
Все молчали, и от этого напряжение в атмосфере только усилилось. Венн холодными, как арктический лед, глазами пристально смотрел на Уортона. Да они все на него уставились! А что он мог сделать? Казалось, его искренне сказанные слова все еще эхом звучат в кухне. Но в этот момент Джордж, как бы ему этого ни хотелось, осознал, что главное для него – безопасность Джейка. Зеркало надо сохранить.
Уортон скривился и протянул:
– Ну-у…
Теперь Оберон смотрел на него уже как ястреб на убегающую крысу.
Пирс задержал дыхание.
– Что – ну? – спросила Сара.
Уортон замялся, потом облизнул губы и с недовольным видом ответил:
– Только то, что нет никаких вестей. Ни от Гидеона, ни от Джейка.
В участке не было ни души.
Джейк бежал по коридору и объяснял на ходу:
– Надо найти его кабинет. Алленби. На двери табличка.
– Вот и читай сам таблички, – невозмутимо сказал Гидеон.
– А тебя что, читать не научили? – изумился Джейк.
– Учеба не для родившегося в лачуге великого волшебника, – саркастически ответил Гидеон.
Джейк нашел нужную дверь и ворвался в кабинет. На секунду отвлекся, представив, какой была жизнь Гидеона в далеком прошлом, а потом приступил к поискам: обшарил все полки и картотечные шкафы. Один ящик оказался заперт, Джейк с помощью металлической линейки быстро отжал замок.
– Нашел!
Уайльд достал чемодан и тут же его открыл.
Гидеон остался у двери и наблюдал за плохо освещенным коридором.
– Слышишь? – спросил он.
Доносившийся откуда-то издалека звук походил на вой металлической твари из других миров. Гидеон выхватил кремневый нож.
– Это всего лишь отбой воздушной тревоги, – успокоил его Джейк. – Сигнал о том, что бомбежка закончилась.
Гидеон продолжал прислушиваться.
– Не понимаю, что происходит в этом времени, – признался он. – Эта война ведется с помощью машин? Машины воюют друг с другом или с людьми?
– Тебе лучше не знать.
Джейк сосредоточенно перебирал содержимое чемодана, нашел свидетельство о рождении и спрятал его в карман.
Гидеон насторожился:
– Я слышу голоса. Люди возвращаются.
Джейк ничего не слышал, но он знал, что у подменыша слух такой же острый, как у Ши. Фотоальбомы и письма пришлось отложить в сторону: интересно, конечно, но нет времени их рассматривать. Под руку попался черный бархатный мешочек. В этот же момент где-то в здании хлопнула дверь. Джейк вытащил мешочек из чемодана.
– Готов? – спросил от двери Гидеон.
Джейк развязал мешок и вытряхнул металлическую кассету с пленкой. Что на этой пленке? Возможно, Алисия хотела, чтобы он увидел именно это?
– Джейк! Уходим!
Гидеон запер дверь и подошел к окну. Теперь даже Уайльд слышал голоса, грохот замков и злобные вопли сержанта.
На окне – решетка. Гидеон содрогнулся, прикоснувшись к металлу, но все-таки забрался на подоконник и протиснулся между прутьями. Джейк даже понять ничего не успел.
– Подожди! – крикнул он. – Я не пролезу!
– А ты постарайся.
Голоса звучали уже в коридоре. Кто-то подергал ручку и настойчиво постучал.
– Уайльд, открой эту чертову дверь! – крикнул Алленби.
– Возьми это и передай Венну.
Джейк отдал Гидеону бархатный мешочек и бумаги. После этого протиснул между прутьями левое плечо, отвернул голову и попытался пролезть всем телом. От напряжения Джейк даже вспотел, но ничего не получалось.
Дверь трещала от ударов.
Гидеон схватил Джейка за руку.
– Не надо! Не тяни! Я застрял.
Джейк был худым и довольно гибким, но расстояние между прутьями оказалось слишком маленьким. Его голова будто в тиски попала. Джейк испугался, что навсегда. Его охватила паника.