Мяукнула кошка, Пирс сразу умолк и огляделся по сторонам.
Черная кошка стояла прямо перед ними с задранным хвостом и шипела на них обоих.
– Ладно. – Пирс перевел дух, ему как будто бы вдруг стало стыдно за свое поведение. – Да, ты права, – пробормотал он, – сейчас не время и не место.
Маскелайн шагнул вперед. Казалось, что внутри его сгущается темнота. Он молча подошел к зеркалу, схватился за серебряную раму своими красивыми руками и, пристально вглядываясь в темноту, прошептал:
– Все миры там. Все возможные миры. И я снова буду по ним путешествовать.
Пирс с любопытством наблюдал за Маскелайном.
– Оно живое? Зеркало? Вы говорите с ним так, будто оно вас слышит.
– Настолько же живое, как и твои кошки-репликанты, маленький человек.
Мужчина с заметным усилием отвел взгляд от зеркала и отступил от него на шаг. Отражение лаборатории уменьшилось и пошло рябью. Маскелайн повернулся к зеркалу спиной, он снова был спокоен.
– Понятно, что Джейк смог совершить путешествие достаточно долгое, чтобы получить шанс дотянуться до отца, – тихим хрипловатым голосом произнес он. – Возможно, их желание увидеть друг друга превратилось в некое подобие змеи, кусающей свой хвост. Ди описал нечто похожее. Он назвал это магнетизмом сердца.
– Что? – Пирс вытаращил на него глаза, потом подбежал к столу и выхватил из-под завалов бумаг манускрипт Ди. – Вот оно! Сердце! О господи. Это значит… это… а затем – это… – Он принялся быстро писать какие-то буквы.
Маскелайн подошел и посмотрел ему через плечо.
Пирс остановился и спросил:
– Видите?
– Вижу.
Позволю себе сказать, что зеркало – это путь от сердца к сердцу. Потому что только любовь может победить время.
Путешественник во времени подобен человеку, который нашел тропинку в темном лесу и идет по ней к освещенному окну.
Пусть глаз змеи откроется. Пусть сердца встретятся.
Пирс взглянул на Маскелайна. Тот кивнул.
– Да, – подтвердил он осипшим голосом. – Это я помню. Глаз змеи можно открыть.
– Что значит – помню?
Раздался оглушительный грохот. Кошка от неожиданности подскочила на месте.
Потом снова.
И еще раз.
Как будто какой-то гигант колотил в дверь с такой силой, что весь дом затрясся.
Словно в недрах самой земли загрохотала лавина.
– Что это? – шепотом спросил Пирс.
Маскелайн напряг слух:
– Лес идет. Месть Саммер.
– Отец.
Это слово причиняло боль. Джейк не мог двинуться с места. Он даже дышать не мог.
Но к его удивлению, человек в сером плаще пришел в бешенство и принялся орать:
– Джейк, какого черта! Заявил, что можешь вылечить чуму! Как ты до такого додумался! Здесь люди умирают. Ты это понимаешь? Они по-настоящему умирают! Дети, женщины и младенцы, умирают в страшных муках. И мы ничего не можем с этим сделать. Ни ты, ни я, никто не в состоянии остановить эту расползающуюся заразу. А у тебя хватило наглости и безрассудства взять и заявить им…
– Папа, – тихо перебил его Джейк, – все хорошо, пап. Мы пришли, мы здесь. – Он шагнул вперед, мельком посмотрел на Ребекку, которая, ссутулившись, сидела на стуле и наблюдала за ними широко распахнутыми глазами. – Все хорошо, – повторил Джейк и потянулся к отцу.
Отец обнял его худыми и удивительно хрупкими руками и крепко прижал к себе. Уткнулся ему в плечо.
– О господи. Джейк. Джейк, – сдавленным от рыданий голосом повторял он. – Я уже думал, что никогда больше тебя не увижу.
Джейк закрыл глаза.
Ребекка прикусила губу и смахнула набежавшие слезы.
Долгое время в темной комнате никто не решался заговорить. Как будто объятий и взглядов уже было достаточно и не требовалось никаких слов.
Потом Дэвид Уайльд медленно отстранился от сына и смог слабо улыбнуться:
– Посмотри на меня! Глупец. Устроил истерику.
– Все нормально.
– Как же долго… Совсем один… Это было так тяжело.
– Ты не должен ничего объяснять. Я все понимаю. – Джейк криво улыбнулся. – Господи, ты ужасно выглядишь.
Отец хрипло рассмеялся и выдохнул с облегчением.
– Ты так считаешь? А ты вот выглядишь отлично. Такой… повзрослевший.
– Мне жаль, что я там наговорил. Про чуму. Просто… меня понесло, вот и перегнул палку. Понимаю, что все это не игра. Тут, наверное, не жизнь, а ад кромешный.
Дэвид кивнул, потом откашлялся и вытер лицо грязным рукавом:
– Подходящее определение. Народ здесь так и говорит. – Дэвид посмотрел на Ребекку. – А это…
– Это Бекка.
Ребекка встала и протянула Дэвиду руку. Тот, немного смущаясь, пожал ей руку:
– А почему вы так одеты?
– Ошибка вышла, – признался Джейк. – Мы хотели добраться до тебя через Алисию. Я и не думал, что мы так далеко переместимся.
– А Венн? Где Венн?
– Отправился в Саммерленд за половинкой одной греческой монеты. Послушай, у меня нет времени все объяснять. Мы должны пойти к зеркалу и вернуть тебя обратно. С двумя браслетами у нас получится, даже поэтапно. – Джейк запнулся. – Что? Что не так?
Дэвид Уайльд подошел к окну и широко распахнул ставни. В комнату вместе с солнечным светом хлынула жара. Снаружи над крышами домов пронзительно кричали стрижи.
– Мой господин. Его семья. Я не могу их бросить.
У Джейка глаза на лоб полезли.
– Не смотри на меня так! Я – врач, это мой долг.
– Нет! – Джейк не верил своим ушам.
– Если я уйду, они умрут. Я работал сутки напролет и смог приготовить грубую форму антибиотика. Очень мало. И процесс почти завершен. Если я смогу…
Ребекка не дала Дэвиду договорить все эти страшные вещи. Она взяла его за руки и посмотрела в глаза. Джейк был впечатлен ее поступком.
– Дэвид, послушайте меня. Это не ваше время. Я студентка исторического факультета, я знаю, что говорю. Черная смерть бушевала в Европе, и никто не смог ее остановить. Здесь была эпидемия. Это уже случилось, и в этом нет вашей вины. Если вы не покинете это время, то погибнете. И мы тоже, потому что я не представляю, как Джейк сможет вернуться без вас.
Дэвид не спускал с нее глаз. Ребекка видела, насколько он изможден.
– Знаете, по ночам я лежал без сна и мечтал. О зеркале. Это было настоящей пыткой. Какой смысл в обладании им, если ты не можешь его использовать? Я мог бы вернуться в Уинтеркомб, взять нужные лекарства и принести их сюда. Возможно, у нас получится остановить эпидемию. Мы спасем тысячи жизней. Изменим историю. Мы могли бы это сделать. – Дэвид отошел к узкой кровати, сел и словно оцепенел. – Подумайте о том, что мы могли бы сделать.
Ребекка с тревогой посмотрела на Джейка.
– Скорее нас сожгут на костре за колдовство, – грубо напомнил он.
Девушка даже не представляла, что самоуверенность этого парня может так ее обрадовать.
– Что будем делать? – шепотом спросила она.
– Заберем его домой. На остальное мне плевать.
Джейк подошел к окну и посмотрел вниз. На раскаленной от жары улице не было ни души. Только стрижи кричали на крышах.
– Уходить надо сейчас, пока сиеста не кончилась. – Он подошел к отцу и опустился перед ним на колени. – Где зеркало? Ты говорил, что знаешь, где оно.
Дэвид посмотрел на сына, потом провел ладонью по лицу и сказал:
– Да, знаю. Оно в старом дворце.
– Мы можем туда пробраться?
– Там живет мой господин. Там его официальные апартаменты. Там охрана и пыточные камеры. – Дэвид нахмурился. – Но, Джейк…
– Уходим. Прямо сейчас.
Дэвид встал, взял свою маску и огляделся. Джейк впервые заметил, какая в комнате бедная обстановка. Распятие на стене, пыльный кувшин с водой, обшарпанные стены.
– Браслет у тебя?
– Я его никогда не снимаю. – Дэвид запнулся. – Джейк… я должен тебе кое о чем рассказать.
– Ты хочешь что-то с собой взять? Отсюда?
В ногах кровати стоял деревянный ящик с одеждой. Юноша достал свернутый в рулон плащ:
– Можно надеть это на Бекку или…
Тут ему изменил голос.
Это был не плащ. Это было детское одеяло. А внутри кто-то тихонько запищал. Джейк откинул уголок одеяла.
На него смотрел младенец. И глаза у него были голубые.
Ребекка прикрыла рот ладонью.
– Кто это? – шепотом спросил Джейк.
Ему показалось, что у него отнялись руки и ноги, а в живот заползает и распространяется по всему телу страх.
Дэвид все еще колебался. Потом все-таки подошел к Джейку, взял у него ребенка и снова прикрыл ему лицо уголком одеяла.
– Это Лоренцо. Твой брат.
Снег обрушился на Венна, как воспоминания. Воспоминания о событиях на Катра-Симба. Белая пустота вытеснила все, она забилась ему в глаза и в нос. Она стерла даже память о Лии и швырнула в проход, который, как он знал, вел в дом Саммер.
Все его существо вопило, пыталось сопротивляться, но это была судьба. Она тащила его дальше, а он ничего не мог ей противопоставить, кроме своей ярости.
В следующее мгновение он лежал на полу в просторном зале. Снег на его одежде таял и превращался в лужи на полу. Там же стоял на карачках и ловил ртом воздух Гидеон. Уортон проскользил мимо по каменным плитам и остановился, уткнувшись лицом в стену.
Венну показалось, что у него сломаны ребра. Знакомое чувство. Он сел и медленно огляделся.
Вокруг сидели сотни его отражений.
Гидеон выпучил глаза. Встал. Вместе с ним встали сотни Гидеонов. Его бесчисленные копии – бледные юноши в зеленых сюртуках.
Парнишка завертелся на месте и счастливо рассмеялся:
– Что это за место?
– Зал зеркал. – Венн, морщась от боли, подошел к Уортону и перевернул его на спину. – Джордж, вы ранены?
Уортон застонал и открыл глаза:
– Кажется, я превратился в один большой синяк.
Венн помог ему сесть. Учитель с вытаращенными глазами оглядывал зал. Сначала показалось, что здесь полно людей. Кто-то стоит, кто-то сидит, а потом до него дошло – их всего трое, просто они бесконечно отражаются в зеркальных стенах.
Учитель сделал глубокий вдох и спросил: