– Где это мы? Это все дело рук Саммер?
Венн огляделся. Высокий и бесстрастный, он стоял посреди зеркал. Те были самых разных форм и размеров, в красивых рамах они заполняли все стены. И даже потолок.
– Да, это дело рук Саммер, – пробормотал Венн.
Уортон развел руки:
– А где же Сара?
Как только шкатулка открылась, из нее выскочила птица. Крошечная деревянная птица с яркими зелеными и желтыми перьями. Она закрутилась вокруг своей оси и запела так звонко и громко, что Сара чуть не подпрыгнула на месте.
– Тсс… Заткнись, ты. И лезь обратно.
Она попыталась закрыть крышку, но та не поддавалась.
Сара в отчаянии посмотрела на дверь и на зашторенные окна, но никто не вошел.
Песня закончилась так же внезапно, как и началась. Птичка перестала вертеться и уставилась на Сару черным и круглым, как бусинка, глазом.
Внутри шкатулка была обшита багровым атласом. Сначала Саре показалось, что она пустая, но потом заметила маленькую петельку, которая подсказала, что есть и потайное отделение.
Сара затаила дыхание, аккуратно взяла двумя пальцами петельку и медленно-медленно потянула.
Она смотрела в черную дыру. Перед ней открылась сама бесконечность с россыпью крохотных звезд и далеких галактик. Или это были золотые нити, бриллианты и рубины?
– Правда, красиво? – спросила птичка. – Это никогда не заканчивается.
Сара уставилась на нее.
– Не могу даже передать, как хорошо снова вернуться. – Птичка расправила крылья и несколько раз ими взмахнула. – Мне было так скучно! Столетия в полной тишине.
И она радостно засвистела, потом облетела всю комнату и снова села на край шкатулки.
Сара собралась с духом и спросила:
– Это принадлежит Саммер?
– Ее сокровища.
Надежда расцвела в душе Сары, острая, как боль.
– Я ищу кое-что. Монету. Вернее, половину монеты. Она моя. На цепочке и…
– Знаю-знаю. – Птичка закивала с важным видом. – Жди здесь. – Она расправила крылья, а потом снова посмотрела на Сару, как будто чего-то опасалась. – Ты ведь никуда не уйдешь?
– Нет! Я никуда не уйду.
Птичка улетела в шкатулку. Девушка смотрела ей вслед и видела, как та постепенно растворилась среди далеких звезд.
Свет меркнет, ворон летит в туманный лес…[7]
21
Он не мог лежать, не мог спать.
Она украла его сны.
Она заперла их в своем самом темном зале
С демонами, призраками и феями.
Он сказал: «Я не прошу о пощаде
И не склоню колени».
А она улыбнулась и растопила снег,
И расцвели цветы.
Пирс распахнул окно и высунулся наружу. Капли дождя брызнули ему в лицо.
– Смотрите! Вон там!
Маскелайн посмотрел из-за спины Пирса. Из всех окон выглядывали кошки.
Коридор располагался в задней части аббатства, там, где дом словно бы пригнулся под скалой Уинтер-Тор. Гряда сланцевых пород врезалась в Лес. Далеко внизу, в спрятанном от глаз ущелье, ревела вышедшая из берегов река Уинтеркомб. А над ней, на крутом, заросшем деревьями склоне, Пирс заметил какое-то движение.
Оно было очень медленным. Чуть – здесь, чуть – там. Хрустнула ветка, упал камешек в реку. Но Пирс чувствовал повисшую в воздухе угрозу. Она затаилась даже в бесконечно моросящем дожде. Весь склон дюйм за дюймом скользил вниз. Насыщенная влагой почва тащила за собой корни деревьев и постепенно вырывала их из земли. Дерево напротив окна уже склонилось к соседнему, его ствол трещал, будто от боли.
– Все это может спуститься на нас в любую минуту, – тихо сказал Пирс и рывком закрыл окно. – Что нам делать?
Маскелайна, судя по выражению его лица, это не особенно волновало.
– Если уж такое случится, дом определенно пострадает. Но зеркало на Тропе монахов уцелеет. В древней части аббатства крепкая каменная кладка. С ним ничего не случится.
Пирс от возмущения чуть дар речи не потерял.
– С ним, может, и ничего, а вот со мной случится! Вы хоть представляете, что сделает Венн, когда вернется и обнаружит, что его дом разрушен! Вы понятия не имеете, на какие страдания…
Маскелайн небрежно пожал плечами и пошел по каменному коридору. Кошки цепочкой отправились за ним.
– А что я могу сделать?
Пирс засеменил следом:
– Много чего. У вас есть… способы.
Маскелайн остановился:
– Способы?
– Возможности. О, я не уверен, что знаю, кто вы, мистер Лицо со шрамом. Но я знаю – что вы. Никто не может затолкать меня в кувшин, если только он сам под завязку не заполнен колдовством. Я в жизни не испытывал на себе более сильного заклинания, а уж я-то повидал колдунов, можете мне поверить. Так что, осмелюсь предположить, остановить двигающийся Лес для вас – плевое дело.
Маскелайн улыбнулся и покачал головой:
– Ты, наверное, меня с кем-то путаешь. Я дождь даже не могу остановить!
Пирс не собирался отступать. Он скрестил руки на груди и сказал:
– Может, да, а может, и нет. Но если дом снесет, кто гарантирует, что Ши не растащат тут все, включая и зеркало. Мистер Призрак, подумайте об этом.
Маскелайн смерил дворецкого суровым взглядом и решительно зашагал по коридору к лестнице.
Пирс смотрел ему вслед. Он был очень доволен собой. То-то же. Его не проведешь. Маленький азиат выставил грудь колесом и улыбнулся. Но в следующую секунду заметил, что все кошки смотрят в его сторону, и улыбка слетела с его лица.
– Что? Если не я, то кто будет охранять это место? Может, вы?
Животные разбежались. Осталась только Примо. Она потерлась о щиколотки Пирса, тот с любовью почесал ее за ухом. Кошка изогнулась, а потом не спеша подошла к двери в одну из спален и пронзительно мяукнула.
Пирс редко заходил в эту часть дома, о чем красноречиво говорил слой пыли на полу. Он открыл дверь и заглянул в комнату, которую сам же выделил Саре.
– Что тут такое? – шепотом спросил он.
Черная кошка грациозно прошла по потертому ковру к окну, поскребла лапой одну половицу, потом запрыгнула на подоконник и начала вылизываться.
Пирс подошел к окну и присел на корточки. Половица совсем расшаталась. Дворецкий легко ее поднял и обнаружил тайник.
Он посмотрел на Примо:
– Значит, здесь она прячет свои сокровища, да?
Кошка продолжала вылизываться.
Пирс запустил руку в тайник и вытащил оттуда небольшой блокнот в серой обложке и черную ручку, которая была крепко привязана к блокноту лентой.
Ручка из будущего. Пирс понял это по запаху и по выгравированной на колпачке большой букве Z. Зевс. Он открыл блокнот и увидел множество написанных Сарой сообщений. Но были там и другие, выведенные заглавными буквами. Почерк наклонный, прерывистый, временами автор записей даже рвал бумагу. А подписывался он «Янус».
Пирс прочитал последнее.
«Я ПОСЛАЛ К ТЕБЕ СВОИХ ДЕТЕЙ».
Дворецкий сложил губы трубочкой и беззвучно присвистнул.
– Ого, это очень плохо, – прошептал он.
Дэвид с ребенком на руках сидел на узкой кровати.
– Я встретил здесь женщину, – сказал он. – Молодую, красивую… Сначала мы были только друзьями. Она… Лишь с ней я чувствовал себя в безопасности. А потом…
– Не желаю выслушивать эту грязную историю, – проворчал Джейк.
Он стоял в тени у окна и смотрел на улицу.
– Джейк, – начала Ребекка.
– А ты не вмешивайся. Тебя это не касается.
Ребекку бесил его надменный тон, но в то же время она чувствовала, что ему больно. Поэтому шагнула к Дэвиду, и тот, немного подумав, передал ей ребенка. Девушка с удовольствием ощутила его тепло и удивилась тому, какой он тяжелый.
Дэвид подошел к окну и встал за спиной у Джейка.
– Сын, не злись на меня.
– Я не злюсь. Но…
– Это просто случилось, и все. Она сказала мне, что беременна. Мы поженились.
– Но ты уже женат! Ты женат на моей матери!
– В тысячах лет отсюда в стране, которую даже еще не открыли. – Дэвид попытался улыбнуться. – Ей не обязательно об этом знать.
Джейк резко обернулся:
– Это не смешно!
– Нет. – Дэвид устало смотрел ему в глаза. – Не смешно. Мне совсем не было смешно, когда Габриэллу принесли с рынка и я увидел у нее на шее первую черную лезию. Джейк, двадцать четыре часа, это заняло всего двадцать четыре часа. Продлившаяся двадцать четыре часа агония, и здоровая женщина превратилась в покрытый черными язвами труп. – Он взял Джейка за руку. – Я не смог ее спасти.
– Зеркало, – проговорил Джейк. – Ты мог бы…
– И принести заразу в какую-нибудь другую эпоху? Я бы не сделал этого даже ради нее.
Они замолчали. Где-то в городе церковный колокол начал звонить к обедне.
Ребекка переложила ребенка с руки на руку, малыш удовлетворенно засопел.
Джейк отошел от окна и заявил:
– Ладно, хорошо. Что бы ни случилось, что бы ты ни сделал, это не имеет значения. Нам надо уходить. И как можно быстрее.
– Ребенка я возьму с собой. У него здесь никого нет.
Джейк и Ребекка одновременно посмотрели на Дэвида.
– А мы?.. – начала девушка.
– У нас два браслета. Мы можем попытаться.
Джейк резко выдохнул и кивнул:
– Хорошо. А теперь идем.
Спустя десять минут они сбегали по лестнице. Дэвид снова надел маску с клювом, Джейк переоделся в одежду его ученика, а Ребекка закуталась в плащ, укрыв под ним малыша.
– Ты понесешь, – решил Дэвид, когда привязывал к ней сверток с ребенком. – Так будет натуральнее.
– Думаете?
Ребекка почувствовала себя глупо. А Дэвид будто понял это и пояснил:
– Здесь ты была бы замужней дамой уже много лет. И даже состариться успела бы.
Такая перспектива всерьез испугала девушку.
Ребекка спешила вниз по черным ступеням. Ей было страшно от мыслей о том, что жизнь, которая, как ей казалось, еще впереди, в этой эпохе уже бы закончилась. Она думала о молодой женщине, за сутки превратившейся из красавицы в гниющий труп, и паниковала.