«Змея», – подумала Милорада. Дане и правда не доставало лишь раздвоенного языка, который она бы то и дело высовывала, чтобы ощутить на вкус их тревогу и страх.
Хотя Милорада и не испугалась, она не знала, как подступиться к этой женщине. Еще никогда в своей жизни девушка не встречала человека, который глядел бы на нее с подобной неприязнью. Так и подмывало спросить, чем вызвана ее нелюбовь. Хотя догадаться было нетрудно.
Из всех троих плохо сдерживал нервную дрожь только Влас. Он уткнул взор себе под ноги и стоял, ожидая, когда госпожа его отпустит. А та конюха будто и не замечала.
– Славно сработали, – наконец расщедрилась на слова Дана. Взгляд ее зеленых глаз впился во Власа. – Свободен.
Тот торопливо поклонился и направился в конюшню. Милорада невольно поежилась и придвинулась ближе к Святославу. Княжич спокойно заговорил:
– Познакомься с Милорадой, моей невестой. Прошу твоего благословения…
Дана раздраженно махнула рукой.
– Какая мать и княгиня благословит брак с той, кого не знает? – ее губы капризно скривились. – За мной.
Снова трапезная. Еда, оставшаяся с обеда, так и стояла на столе, но не потеряла ни запаха, ни свежести. Святославу в горло словно насыпали песка.
«Опять колдовство», – подумал он.
Дана опустилась во главе стола и качнула головой, приглашая сесть пасынка с невестой. В мрачной тишине звякнули серьги и подвески. Милорада, словно принимая вызов, уселась напротив княгини, и от ее решительного вида Святославу становилось только тяжелее на душе.
– Ну, Святослав, расскажи мне о своей невесте. Из какого она рода? Княжества? Что даст ваш союз Долу?
– Милорада из… из-за реки. Она хозяйка земель, богатых чудесами, – проговорил княжич, осторожно подбирая слова.
Девушка едко фыркнула.
– Мать моя родилась в этих местах, а сама я выросла в Алой Топи, – выпалила она.
Дана резанула по Милораде взглядом.
– До тебя черед дойдет. Я его спросила.
Милорада оскорбленно сверкнула глазами и выжидающе уставилась на Святослава. Тот уперся локтями в стол и посмотрел на княгиню из-под насупленных бровей. От налитой в стакан воды голова стала легкой, как от браги. Или дело было в том, что опаска перед мачехой таяла в его душе?
– Как и ты, Дана, Милорада не отличается благородным происхождением. Зато за ней имеются другие добродетели.
Лицо княгини на секунду скривилось.
– Вот как? Какие же добродетели можно обрести, живя посреди леса? Умение собирать грибы да ягоды?
В отличие от своих собеседников, Дана с удовольствием угощалась выставленными на столе кушаньями, а ее чарка всегда была полна вина. На щеках княгини вспыхнул румянец, а на губах расцвела едкая улыбка.
– Милорада добра и рассудительна, – сказал Святослав. – Не расточительна, умеет ценить порядок. И людей.
Мачеха удивленно вскинула брови, покивала и обратилась к девушке:
– Правду говорит?
– Правду, – пожала плечами Милорада.
– Не верится что-то, но да ладно. Тебя я спрашивать не буду, и так ясно: живя в глуши, как не мечтать о княжеских палатах?
– Да мой дом в разы краше этих хором! – вскипела Милорада. Дана улыбнулась. – Я люблю Святослава, ясно тебе?
Улыбка княгини превратилась в оскал. Блеснули белоснежные зубы, а из горла вырвался громкий раскатистый смех. Дана хохотала так сильно, что все ее тело сотрясалось и растекалось по стулу, будто каждый смешок дробил княгине кости. Вот безвольно повисли руки. Вот перестала держаться спина. Глаза прикрылись, лицо раскраснелось, а Дана все не могла остановиться.
Милорада вскинула было руку, но Святослав перехватил ее запястье. Раздраженные взгляды схлестнулись, как мечи, но и в этот раз девушка позволила себе уступить. Она скрестила руки на груди. Гогот Даны утих и сменился хихиканьем. Наконец она смогла глотнуть воздуха и выпрямиться.
– Любишь? Дитя, – произнесла Дана с нежностью и, покачав головой, посмотрела на Свята. – Дети… Что вы знаете о любви?
За спиной княгини звякнуло и рассыпалось на осколки окно. Влетевший ветер одним сильным порывом сорвал со стен гобелены, раскидал по полу еду, перевернул стаканы. Милорада сидела неподвижно, стискивая пальцы на подоле платья. Дана, тоже недвижимая словно статуя, замерла напротив. Несколько мгновений они глядели друг на друга, а затем Милорада вскочила и бросилась прочь. Святослав поднялся следом, но мачеха окликнула его.
– Не торопись. Дай ей остынуть, а то под горячую руку попадешь.
Княжич смерил ее испепеляющим взглядом и направился вслед за невестой.
Как ни обидно было это признавать, но Дана оказалась права. Стоило ему пересечь порог выделенной Милораде светлицы, девушка тут же набросилась на него. Вцепившись побелевшими от напряжения руками в его рубаху, Милорада долго и на все лады спрашивала, что она сделала не так.
О, Святослав мог перечислить сколько угодно вещей. Он имел неосторожность припомнить выходку с раздачей хлеба, которую Милорада учинила, ни с кем не посоветовавшись.
Гнев невесты вспыхнул с новой силой.
– А что не так?! Да разве ж плохо? Ты разве не из-за скатерти моей решил сделать меня своей женой? – ее губы задрожали, Милорада с размаху села на кровать и застонала сквозь плотно сжатые зубы. Постель была не мягче поленницы.
Святослав остался у двери, сгорая от злости после произнесенных Милорадой слов. Выходило, будто он обманул ее и ложью заставил стать его невестой. Перед глазами вспыхнули образы минувшей ночи, далекие, будто все случилось годы назад.
– А ты разве за меня пойти согласилась не ради того, чтоб из Топи сбежать?
Милорада дернулась, как от пощечины. В глазах девушки блеснули слезы. Она вскочила с места и в мгновение ока очутилась перед Святославом.
– Согласилась я, потому что полюбила тебя! – яростно бросила Милорада ему в лицо и ринулась прочь из светлицы.
Оставалась бы она у себя, все было бы куда проще. Обернула бы его горшком или кувшином да разбила на дюжину черепков. Или превратила бы в подушку и выпотрошила, как гуся. Или заставила бы терем водить его кругами, пока плакать не начнет.
Но нет, теперь она невеста в жениховом доме!
Милорада запоздало подумала, что поторопилась в своем решении выходить замуж.
«Надо было его в Топи оставить. Там он казался милее», – промелькнуло в мыслях.
Миновав коридор, она выскочила на улицу. Опять начал накрапывать дождь, под ногами чавкала земля. На дворе не осталось никого, только из конюшни лился слабый свет. Ворота были приоткрыты, и Милорада по старой привычке отправилась к воде.
Вода всегда готова выслушать и с благодарностью принять слезы.
Багровая днем, в ночи она стала черной, как первородная река, из которой вышли жизнь и смерть. Вдали от давящих стен Милорада наконец смогла спокойно вздохнуть. Нос защекотало от повисшего в воздухе колдовства – древнего и сложного.
Девушка подошла почти вплотную к воде и села на берег, не волнуясь о чистоте платья. Ей стало все равно. Милорада смотрела на черную воду и думала: поверни река вспять, отказалась бы она от своего решения?
Под полуприкрытыми веками тут же вспыхнули отблески луны, растекшиеся по поверхности озера. Руки, нежные и уверенные, глаза, лучащиеся восхищением, и улыбка… мягкая. Светлая, будто солнце.
«Как же его перевернуло возвращение к людям», – вздохнула девушка, а в следующее мгновение испугалась. Что, если с ней случится то же самое?
Но поразмыслить над ответом она не успела. Из зарослей раздался заливистый детский плач. Милорада поднялась и, вытерев так и не пролившиеся слезы, направилась к рябине, откуда слышались всхлипы и завывания.
– Маленький, – позвала она, раздвигая ветви. – Эй, где ты? Ты потерялся?
– Те-те-тетушка-а-а!
Милорада повернулась на звук и оторопела. В ветвях сидело существо с илистой кожей, скрюченными ручками и ножками и огромными, как блюдца, глазами.
– Тише, маленький, – еще нежнее проговорила девушка и ласково добавила: – Тише, игоша.
– Я-а-а! – существо расцепило руки и сползло на землю, хватаясь за подол ее платья. – Тетушка, помоги мне батюшку разбудить!
– Батюшку? Водяного, что ли?
– Да-а-а, – игоша потянул руки, прося, чтоб его подняли. Он еле стоял на своих кривых ножках. Милорада наклонилась, и в то же мгновение в ствол рябины с треском вонзилась стрела.
– Милорада! – раздался возглас Святослава. Юноша несся к ней, кладя еще одну стрелу на тетиву.
Игоша завопил и нырнул в воду.
К тому мигу, как Святослав поравнялся с невестой, существа и след простыл. Княжич схватил Милораду за плечи и крепко прижал к себе.
– Ты что же творишь?
– Да это ведь игоша, – попробовала объяснить девушка.
– А если бы с тобой что-нибудь случилось? – вспыхнул Свят, заглядывая ей в глаза. И в следующую секунду с его губ сорвалось: – Прости меня.
Он и сам толком не сознавал, за что просил прощения, но по глазам невесты понял, что впервые за день сказал что-то правильно.
Глава 10
Несколько дней Милорада провела в тревожном ожидании. Она нетерпеливо ждала встреч со Святославом, но тот с утра до ночи пропадал в городе. На рассвете он заходил к невесте, целовал ее и просил об одном и том же – наполнить скатерть-самобранку едой для людей.
Однажды Милораде даже удалось уговорить его позавтракать с ней. Святослав извинился за то, что они почти не видятся, живя под одной крышей.
«Клянусь тебе, как только все закончится, мы это исправим», – твердил он. Что именно должно было закончиться, Милорада не очень понимала. Но что-то точно происходило. Днем в тереме не было ни души. Иногда она слышала, как в коридорах возятся слуги, но стоило Милораде покинуть комнату, те сразу скрывались за дверьми и углами.
Милорада недолго задавалась вопросом, в чем дело. Вскоре ей довелось зайти в трапезную в момент, когда Дана отвесила девушке-подавальщице такую звонкую пощечину, что аж окна задрожали. Голова бедной служанки дернулась, как у куклы, и княгиня выгнала ее со словами: «Я же сказала никому из вас не попадаться мне на глаза!»