– Ну и как дальше? Вплавь? – раздраженно бросил Влас. Святослав схватил невесту за локоть.
– Давай вернемся, это опасно. Вдруг там ловушка?
– Ничего с нами не случится, – мотнула головой девушка.
– Откуда ты знаешь?
Милорада обиженно взглянула на юношу и вздернула подбородок.
– Напомнить тебе, что меня вырастила, как вы выражаетесь, «нечисть»? – поджала она губы и обернулась к Власу. – Волки могут бегать среди живых и мертвых, по земле и по воде. Превращайся.
– Еще чего! – возмутился конюх.
– Мы теряем время.
– Да не могу я! – рыкнул Влас.
Милорада закатила глаза и подошла к нему вплотную. Прежде чем юноша успел отступить или отмахнуться, она коснулась его лба кончиками пальцев. Влас пошатнулся, точно его дубиной огрели, подался вперед, выставил руки и приземлился уже на четыре лапы.
– Полезай на спину, – кивнула Милорада Святу, почесывая загривок волка. И, не дожидаясь жениха, задрала юбку и перекинула ногу через широкую волчью спину. Раздалось недовольное ворчание. – Ну тихо, тихо. Волки вроде тебя по сотне душ переносили, а нас всего двое.
Святослав с опаской приблизился к другу и заглянул ему в глаза, точно спрашивая разрешения. Влас недовольно заворчал и, с трудом разжимая челюсти, выдавил:
– Ну давай, раз уж начали.
– Мы потом с этим разберемся, – пообещал Святослав.
– Все у тебя потом, – хмыкнула Милорада.
Святослав не успел ответить. Стоило ему влезть на спину волка позади невесты, та пришпорила зверя.
Влас сделал осторожный шаг, другой. Коснулся воды лапой – и почувствовал дрожащую твердь, будто наступил на полный бурдюк с водой, который не рвался, но проминался под весом зверя. В нос ударил запах тины и ила – след игоши. Волк втянул его всей грудью и бросился вперед. Бежать с седоками было непривычно, но уже через несколько шагов Влас позабыл и о том, чтобы управлять каждой из четырех лап, и о весе на спине. В ушах свистел ветер, из-под лап вырывались брызги, слышался хохот Милорады.
Казалось, волк сделал всего несколько прыжков, и вот перед ними уже выросла одинокая мельница, посеребренная лунным светом. На ступеньках их поджидал игоша.
– Хитро вы придумали, как ножки не замочить, – отметил он и протянул руку спешившейся Милораде. Девушка сделала шаг в сторону утопленника, но Святослав встал между ними и, обернувшись к игоше, строго спросил:
– Зачем мы здесь?
– Что такое? Игоша! – неожиданно раздался женский голос.
Все обернулись, а игоша тут же спрятался за широкой юбкой Милорады. Из воды вышла грузная баба в одной рубашке. Мокрые волосы, похожие на тину, облепили тяжелую грудь. Не русалка, утопленница.
– Мамушка, я привел тетушку-ведьму батюшку разбудить, не ругайся! – заверещал ребенок.
Но грозная утопленница сделала шаг вперед, заставляя всех расступиться. Она протянула раздутую руку и подтащила игошу к себе.
– Я тебе сейчас! Хватит с нас тетушек-ведьм! – сказала она, нещадно трепля игошу за ухо. Тот пищал, но терпел наказание.
Баба перевела взгляд на чужаков. Больше всего ее заинтересовал Влас, который все еще был в теле волка.
– Вот-те на! Неужто нам таки открыли путь в Царство Кощеево?
– Чего? – не понял тот.
– Добрая хозяюшка, – заговорила Милорада, выступая вперед. – Не сердись. Мы не хотим причинить зла. Игоша попросил о помощи, а моя бабушка Яга учила меня никому в помощи не отказывать, кто попросит.
– Так ты Ягина внучка? – в глазах утопленницы промелькнуло уважение. Она ткнула толстым пальцем в сторону Святослава. – А этот кто?
– Жених мой. Княжич Дола.
– Все княжество залила мертвая вода. Мы хотим узнать у Водяного, чем его разгневали, – продолжил Святослав.
Утопленница всплеснула руками и расхохоталась.
– Мы бы тоже многое хотели узнать у Водяного, да только спит он беспробудным сном. Вот уж несколько лун сменилось, а он все спит.
– И не просыпа-а-ается, – жалобно протянул игоша.
– Цыц! – замахнулась на него утопленница. Ее цепкий взгляд вернулся к троице. – Приходила тут одна, вроде тебя, девица. После нее-то все беды и начались.
– Позволь, мы посмотрим и узнаем, можем ли помочь, – снова попросила Милорада.
Утопленница тяжело вздохнула.
– Ну, попытка не пытка. Если не боитесь.
– А чего бояться? – улыбнулась Милорада.
Святослав же побледнел как полотно и осторожно спросил:
– А как нам попасть к Водяному?
Утопленница улыбнулась, поднялась по ступенькам к мельничному колесу и, вцепившись в него, крутанула изо всей силы. Затрещало раздувшееся от воды дерево, послышался звон капель.
– Так же, как и всем, милый мой. Так же, как и всем.
И захохотала низко и хрипло, будто каркающая ворона.
– Нет-нет-нет, я вас тут подожду, – замотал головой Влас.
– Слугам Кощеевым у моего мужа и так не рады. А вот тебе… – она поманила пальцем Святослава.
Тот сделал было шаг назад, но игоша разбежался и всем телом ударился о его ноги. Святослав поскользнулся, замахал руками, вскрикнул и с плеском упал прямиком под мельничное колесо. Он попытался закричать, но в горле лишь забулькала вода. В следующую секунду его потянуло вниз, в непроглядную черноту.
– Да что ж вы делаете, нелюди! – заметался Влас, рыча и брызжа пеной. Он попытался нырнуть следом, но вода снова стала для него твердью. Он принялся рыть ее, как собака копает землю, чтоб спрятать кость, но лишь поднимал столпы брызг под заливистый хохот утопленницы и игоши.
– А волк-то совсем щенок, ничего еще не знает, – хмыкнула она и, прочистив горло, крикнула: – Жив твой друг. И здоров. Но если мы не поторопимся, то сестрицы мои невесть что подумают.
– Милорада! – рыкнул волк. – Если с ним что-то случится…
– Если будете столбами стоять, непременно случится, – усмехнулась утопленница.
Колесо крутанулось еще раз. Баба толстой рукой подхватила девушку и вместе с ней прыгнула в воду. Вода сомкнулась над их головами, и всякий свет исчез.
«Вода опасна, а погибшие в ней никогда не находят покоя. У них нет могилы и места, где их родные могли бы почтить их память. Вода ненасытна и нетерпелива, поэтому Водяному все мало. Чтобы он не утаскивал к себе новых людей, по весне и большим праздникам надо задабривать его. Кидать под колесо мельницы черного петуха, свинью или бычка. Чем сытее Водяной, тем меньше горя людям», – рассказывала матушка, забирая из рук сына черного цыпленка, которого Святослав нашел во дворе. На миг под закрытыми веками мелькнуло ее лицо – круглое, нежное, с ласковыми зелеными глазами. А в следующую секунду Святослав закашлялся и сел.
– Глядите, сестрицы, проснулся, – раздалось рядом с ним.
Юноша открыл глаза и осмотрелся. В полумраке грота его окружила дюжина женщин, и все как одна в рубахах, простоволосые, мокрые.
– Живой! – воскликнула та, что стояла ближе всех. Женщина лет сорока, с натруженными грубыми руками, которые не смягчила даже смерть в воде. Она коснулась ледяной ладонью его щеки. – И теплый.
– То-то ужин будет горячий. И нам достанется, и деткам, – облизнулась другая.
Святослав вскочил на ноги и, выхватив из сапога нож, выставил его перед собой. Утопленницы разразились гогочущим смехом.
– Ну-ну, против одной-двух это еще помогло бы, – сказала та, что трогала княжича.
– Не жрать его, это гости! – раздался грозный голос утопленницы, которая бросила Свята под колесо.
Святослав обернулся. Баба выходила из воды, держа на одной руке игошу, а второй ведя Милораду. Девушка была бледна, но при виде женщин заулыбалась и помахала им. Утопленницы сбились в кучу и принялись во все глаза рассматривать живую девку.
– Это что еще такое? Это как? – заверещали они.
– Вот так, – отрезала баба и спустила игошу на каменный пол. – Не у одних нас беда. А теперь давайте как следует поприветствуем гостей.
Она подозвала Святослава к себе и раскинула руки, показывая на обитательниц речного дна.
– Смотри, княжич, это утопленницы Дола. Убитые мужьями, сыновьями, снохами. Но не все. Кто-то сам в воду бросился. Кто-то по скудоумию на дно пошел. Но большинство, конечно, чужими руками сюда попали. Все мы – жены Водяного.
– А игоши – ваши дети? – спросил юноша.
Утопленницы расхохотались.
– Это просто дети, попавшие сюда, как и мы, – отерев выступившие от смеха слезы, сказала их проводница. – Пойдемте, на мужа нашего глянете.
Жены Водяного расступились, открывая путь к дыре в каменной стене подтопленного грота. Глаза Святослава уже достаточно привыкли к темноте, царившей на задворках владений Водяного, и он смог разглядеть странное пространство, не имевшее точных очертаний. Хотя больше приходилось полагаться на ощущения: Святослав знал, что стоит по колено в воде, а под ногами у него каменистое дно, гладкое, как чаша. Позади слышался шум, будто от водопада, но сколько юноша ни оборачивался, он видел лишь темноту. Свод грота тоже терялся во мраке, и только проход вглубь этого странного царства словно нарочно бросался в глаза.
Святослав взял Милораду под руку, и девушка благодарно сжала его ладонь. Утопленница поторопила их.
– Хватит ноги мочить, простынете, – шикнула она и ступила в проход. Свят провел Милораду мимо водяниц и нырнул следом.
Темнота оказалась почти осязаемой. Княжич почувствовал ее касание на коже, будто прошел через паутину, натянутую промеж деревьев. Шаг, другой, и в глаза ударил яркий свет. Юноша выставил руку, защищая лицо. Рядом охнула Милорада.
– Ты посмотри, как тут красиво! – она выпустила его ладонь и бросилась вперед, припрыгивая от нетерпения.
Мрачный грот сменился роскошными палатами. Высокие колонны уходили вверх, со сводчатого потолка свисали гроздья жемчужин, из которых лился ослепительный свет. Он скакал по переливающимся всеми оттенками перламутровым стенам и полу. Посреди палат стоял огромный стол, где, как на корабле, могла бы расположиться вся дружина Дола. Стол был заставлен блюдами, а вдоль него бежали скамьи, заваленные подушками. В палатах повсюду сидели, лежали и прохаживались жены Водяного. Святослав сперва попытался их сосчитать, но после двадцати сбился и бросил. Взгляды утопленниц устремились к вошедшим.