Глава 20
– Волка лучше в конюшне оставить, – предупредила Ольга, когда они въехали во двор.
– Ага, – пробормотал Святослав, толком и не расслышав ее слов. Все их с Власом внимание было приковано к хоромам Кощея. Много чудесных домов успел повидать молодой князь за последнее время, но такой громады его глазам еще не представало.
Черный дворец, возведенный из мрамора и увенчанный парой деревянных башенок, напоминал гору. Острыми шпилями он подпирал небо, а на подоконниках восседали жуткие твари, вытесанные из камня. К парадным воротам вела лестница до того широкая, что на ней могли бы разъехаться три телеги. А окон-то, окон было не счесть!
– И зачем ему такие хоромы? – присвистнул Влас. – Видать, другое что-то с иголку.
– И у стен есть уши, – напомнила Ольга, спешиваясь и беря коня под уздцы.
Свят аккуратно спустил одну ногу, убедился, что земля из-под нее не уходит, и только после этого слез с волчьей спины. Влас сладко, почти как кошка, потянулся.
– Тощий будто жердь, а тяжелый, – проскулил он.
– А ты попробуй тридевять земель с живым и мертвецом проскакать без передышки, тебе бы и ребенок спину переломил, – цокнула языком Ольга и кивнула в сторону конюшни. Троица направилась за ней. – Я скажу слугам, чтоб сюда не ходили без моего ведома. Но ты лучше человеком обернись, до поры до времени я тебя припрячу.
– А я что, ко двору не пойду? – вскинул косматые брови Влас.
– Точно не раньше, чем в баню сходишь. От тебя псиной воняет.
– Тут не поспоришь, – подала голос Милорада из кокона покрывала. Свят осторожно, как ребенка, нес ее на руках, и от ощущения его близости хотелось мурчать, но на груди змеей свернулась обида.
– Тебе тоже придется на время остаться тут, – обратился к ней жених.
– Как это?
– Не надо, чтоб она видела тебя раньше времени. Изловит еще, – сказал князь.
Милораде это предложение пришлось не по нраву. Ни в коем случае! Всю дорогу она представляла, как снимет с Даны собственную кожу, пока та с ней не сроднилась.
– Верно, – согласилась Ольга. – Кощей не любит, когда на него давят, если это только не очередная красавица.
Она щелкнула пальцами, и в просторной, как изба торговца, конюшне зажглись факелы. Влас опять присвистнул и, перешагнув порог, обернулся человеком. Пригладил волосы, раскинул руки, примериваясь к временному пристанищу.
– А тут и жить можно. Тепло, не продувает. И пол каменный, – в подтверждение своим словам он пару раз гулко топнул.
Ольга махнула рукой и подвела их к дальнему стойлу, где лежал сноп свежего сена. Влас сразу рухнул на него, и тело благодарно запело, будто он опустился на мягчайшую перину.
– Откуда здесь сено? – высунулась из своего кокона Милорада.
– Оно тут лет сто хранится. Когда между Кощеевым царством и лесом был мир, они обменивались то одним, то другим.
– А потом что случилось?
– Рассорились, – пожала плечами Ольга. Она расседлала коня, погладила его по шелковой шее и кивнула Святославу. – Пойдем. За спутников своих не волнуйся, о них я позабочусь.
– Спасибо тебе, – юноша прижал руку к сердцу и размашисто поклонился.
Ольга быстро заморгала и отмахнулась.
– Ты это оставь. Не нужны мне твои расшаркивания. Давай живее, ежели повезет и батюшка в хорошем настроении будет, то к утру домой поедешь.
Она сама слабо в это верила, но собиралась сделать все, что было в ее силах, чтобы несносная невеста отправилась восвояси.
Святослав опустил сверток с кошкой на сено рядом с Власом, почесал рыжую зверину промеж ушей, шепнул что-то на прощание и последовал за провожатой торопливым шагом. Ольга плотно прикрыла двери конюшни и повела гостя в хоромы.
Забавный был этот молодой князь. Они, в общем-то, все забавные, но этот – по-другому. Обычно всякие Иваны и Елисеи приходят сюда напуганные, но страх свой пытаются скрыть за кипящей бравадой, грозятся Кощея насмерть убить, на поединки зовут. А этот, видно, бывалый. Спокоен как ледышка, только глаза лихорадочно блестят, но и то, должно быть, от холода. Или нет?.. Или это страх, так глубоко корни пустивший, что и не чувствуется уже?
– Ты сказал, что приехал сюда за невестой, – вспомнила Ольга, подводя его к черным резным дверям.
– Да.
– Кошка тоже назвалась твоею невестой. Как так? Которая же из них – твоя?
– Это сложно объяснить. За последние дни с нами немало колдовства приключилось.
– Прости, пожалуйста, забылась. Из головы вылетело, что с ученым мужем говорю. Где уж мне колдовскую науку понять, всего лишь сколько живу, столько ее и постигаю.
– Это ты меня извини, – замахал рукой Святослав, да так и застыл, стоило им войти в просторный зал. Прямо как в церкви заморской, где потолка не видно.
Но не это впечатлило Святослава и не тепло, разморившее после лютого холода.
Переступив порог, Ольга стянула с белых рук перчатки и ловкими пальцами подцепила булавки, удерживавшие ткань, которой была обмотана ее голова. Черный платок упал на худые плечи, открывая знакомое до дрожи лицо: острое, с впалыми щеками, алыми губами и горящими, как изумруды, глазами в обрамлении черных ресниц. И Дана, и не Дана одновременно глядела на него.
Святослав вспомнил ребенка, виденного в серебряном блюде. Вот кем Дана хотела от смерти откупиться!
Свят и не понял сразу, что стоит с отвисшей челюстью. Ольга нахмурилась.
– Что? Неужто ты думал, у меня нос крючком и губа заячья?
– Нет, – замотал головой князь. – Просто ты мне напомнила кое-кого.
Ольга удивленно вскинула брови, на ходу пытаясь придумать какую-нибудь остроту, чтоб вдоволь поглумиться над нерадивым женишком, да только все слова оставили ее в следующее же мгновение. Юноша крепко схватил девушку за плечи и поволок в ближайший темный коридор. Ольга даже не сразу нашлась, что сказать, а как сообразила, принялась руками молотить.
– Ты что, сдурел?! – крикнула было она, но ладонь – все еще ледяная – легла на ее губы. Такой наглости Ольга даже от госпожи Милорады не видала.
Святослав зажал девушку в углу между колоннами и наклонился к ней низко-низко, так что она щекой почувствовала его дыхание.
– Извини меня, – прошептал он. – Но я должен тебя кое о чем спросить. Обещаешь не кричать?
Ольга быстро закивала. Свят благодарно прикрыл глаза и убрал ладонь с ее рта. Стоило ему сделать это, как алые губы тут же обнажили зубы и по всему дворцу прокатилось громогласное:
– БАТЮШКА-А-А!
Ольга оттолкнула Святослава и, подобрав длинные полы черного кафтана, бросилась прочь, вверх по лестнице. Юноша опомнился и ринулся следом.
– Стой! – закричал он ей вслед. Ольга обернулась только раз, но лишь затем, чтобы припустить еще быстрее. Она все громче звала батюшку.
На ее крик распахивались двери, появлялись слуги, больше похожие на полупрозрачные тени. Эхо неслось вперед, а Свят все надеялся поймать беглянку, остановить, предупредить. Но вот отворились тяжелые кованые двери в конце коридора, впуская Ольгу в богато украшенные палаты, где на троне сидел Кощей.
Лишь оказавшись перед ним, Ольга остановилась, уперлась руками в колени, судорожно глотнула воздуха и указала себе за спину:
– Батюшка, тут…
– Молчать! – Кощей резко стукнул кулаком по подлокотнику, и всякое движение прекратилось. Даже Святослав застыл на пороге от неожиданности. Ольга выпрямилась и поджала губы, ее лицо горело, как от пощечины.
– Батюшка, – с нажимом повторила она.
– Я кому сказал! – рыкнул Кощей, подаваясь вперед. – Как ты смеешь мне дерзить?
– Я не…
– Почему госпожа Милорада жалуется, что ты ее за глаза грязью поливаешь? Разве так я тебя воспитывал? Не думал я, когда от волков тебя спасал, что змеюку неблагодарную выращу.
Ольга дернула плечами, возвращая себе идеально ровную осанку, и задрала подбородок.
– Не понимаю, о чем ты говоришь. Я к тебе пришла совершенно по другому делу.
– У тебя было одно дело – сделать так, чтобы у госпожи Милорады появился сад, который она хочет. Ну, где сад, искусница?
– Не могут руки, жизни не знавшие, цветы живые вырастить, – отрезала Ольга. – И тебе это ведомо.
Кощей угрожающе клацнул зубами. Тут его взгляд скользнул поверх плеча воспитанницы к порогу. Косматые брови взлетели до затылка.
– Ты? Так и не окаменел?
– Здравствуй, Кощей, – поклонился Святослав, делая осторожный шаг в палаты. – Не подействовало твое проклятье. Явился я за своей невестой.
– Исключено, – замахал руками Кощей. – Будь она какой-нибудь Василисой или Марьей, отдал бы сразу после небольшого торга. Полы, там, помыть, пыль протереть. А эта была мне обещана. Дело дипломатическое, сам понимаешь.
– Я тоже клятвой связан, – возразил Святослав. – От темного колдовства спасла мое княжество Милорада, и я обещал за то сделать ее своей женой. Требуй все, чего пожелаешь, но верни мне мою невесту.
– Каждый раз одно и то же, – закатил глаза Кощей. – Мальчишка, что ты можешь предложить мне? У меня богатств три башни, мои земли тянутся за три горизонта, моих подданных видимо-невидимо, как снега. А у тебя что есть? Душа дрожащая да слова громкие.
– Пусть сад посадит! – выпалила Ольга. В глазах ее горела ярость, но девушка понимала, что по-другому от Милорады ей не избавиться.
Кощей снова вскинул брови и задумчиво почесал бороду.
– А что?.. Сможешь сад посадить, княжий сын?
– Все смогу, – ответил Святослав.
– Земли мерзлой наколоть? Воды натопить? Почву мертвую жизнью напоить?
– Все смогу. Возьми меня на службу – и увидишь.
Пошамкал Кощей тонкими губами.
– А может, ты другую невесту себе найдешь? Сам понимаешь, дипломатические браки…
– Нет уж, хозяин, эту хочу. Она меня выбрала, а я ее. Дай мне службу, а если я с ней справлюсь, там и рассудим. Не отдашь невесту, так хоть княжество мне мое воротишь, – не сдавался юноша.
Кощей потер руки.
– Не люблю я вас, смертных дураков, но то, что ты не стал с порога палицей махать да на поединок звать, честь тебе делает. Бери Ольгу и бегом сад госпоже Милораде сажать!