– Я не одобряю. Что бы вы и ваши… Белые Дамы ни делали. Я не одобряю этого.
– Вам и не нужно, – отозвалась Коко.
Другой бы сказал подобное тихо или просто фыркнул, но она посмотрела матушке прямо в глаза.
– Мы хотим найти Селию не меньше вашего, мадам Трамбле, и сделаем все, что в наших силах. И мы будем использовать магию. Другого выхода нет.
Найти Селию.
«Найти Селию?»
Меня охватило смятение; мысли кружились, словно вихрь снежинок. Зачем им нужно искать меня, когда я сижу прямо здесь? Я присела ближе к подругам и положила ладонь на их руки. Лу выпрямилась и, прищурившись, посмотрела на Коко.
Возможно, не только я была в смятении.
– Я здесь, – прошептала я.
Мои слова отскочили от стены, и в ответ им последовала оглушительная тишина. Уверена, мне тоже нужно что-то делать. Искать что-то? Пожалуй, все же нет. Может быть, мне стоило огорчиться? Но почему? Я никак не могла вспомнить.
– С этим я согласна. – Матушка коротко кивнула, но, судя по всему, осталась довольна. – Я хочу вернуть дочь. Любой ценой.
Коко выпустила руку Лу и встала с кровати. Она оказалась выше матушки, и той пришлось поднять голову, чтобы встретиться с Коко взглядом.
– Мы найдем ее, мадам.
Матушка поморгала. Я ждала, что вот-вот ее плотно сжатые губы разомкнутся и она скажет что-нибудь резкое. Но, к моему изумлению, глаза ее заблестели, и по щеке скатилась слеза. Мама тут же вытерла ее, но Лу и Коко все увидели. Ярко-синий носовой платок проплыл по комнате на призрачном ветерке и, словно бабочка, сел матушке на плечо. Она тут же сбросила его на стол.
Лу лишь пожала плечами, но я заметила, как в ее зелено-голубых глазах промелькнула тревога.
– Все, что я теряла когда-то, я всегда находила, мадам Трамбле. И Селию мы найдем. Так или иначе, но мы ее отыщем.
– Благодарю.
Матушка отвела взгляд от стола и направилась к двери, как раздался стук. Раз-два. Еще три раза.
Невольно я улыбнулась.
Десятки раз я слышала этот стук. А может, и сотни. Жан-Люк сказал, что так я узнаю, кто стоит за дверью, можно открывать или нет. Разумеется, только он так стучал. И ему всегда можно было открыть дверь.
Ведь так?
Чувства обжигали мне горло, будто яд, но я не могла понять их. Так больно думать о них, словно это была незаживающая рана. Я не могла притронуться к ней. Ведь стало бы только хуже.
Лу легко взмахнула рукой, и дверь распахнулась…
А вот и он.
Жан-Люк.
В синем с серебром мундире, с сияющей у груди балисардой. Он изумленно посмотрел на мою матушку.
– М-мадам Трамбле! – Он мгновенно поклонился. – Я не знал, что вы решили нас навестить сегодня. Вам… вам бы приставили сопровождающего. Я найду Фредерика. Он поможет вам…
– Нет нужды. – Матушка вскинула подбородок, и, хотя она была ниже Жан-Люка, ей все равно удалось посмотреть на него сверху вниз. – Это не светский визит. Ваше расследование не приносит плодов, капитан. Пришло время мне провести собственное.
Жан-Люк изменился в лице:
– Мадам Трамбле, мы делаем все, что в наших силах.
– Я верю, что они прилагают все усилия. – Она неохотно кивнула на Лу и Коко. – Ваши же охотники только бестолково копошатся по фермерским угодьям и кустам.
Он вздрогнул и поспешно отвел взгляд.
– Им было приказано обыскать каждый дюйм Бельтерры. И фермы тоже.
– Мою дочь не прятали в бочке с черникой!
Ее голос сорвался, и по щекам потекли слезы. Жан-Люк, все так же стоя на пороге, украдкой бросил на нее взгляд. Заметив ее слезы, он приоткрыл рот.
– Это верно, – тихо произнесла Лу, пытаясь прервать молчание. – Селия бы ни за что не стала пачкать мундир или платье.
– Она бы тогда просто вышла из себя, – согласилась Коко.
Жан-Люк закатил глаза, но, когда матушка посмотрела на него, он тут же одернул себя.
– Мне все равно, как вы себя называете. Ее женихом или капитаном. Если вы не найдете мою дочь, я не успокоюсь, пока вашу Башню не разберут по кирпичикам и не пустят на печи.
Она прошла мимо него с такой элегантностью, о которой я и не мечтала, а ее гнев был пронзителен, словно острие клинка. Приподняв подол, она вышла в коридор. Ее спина была прямой, как меч. С нее бы портрет сейчас писать. Она вскинула брови и посмотрела на Жан-Люка.
– Итак?
– Да, мадам Трамбле. – Он снова поклонился и прижал руку к сердцу, давая ей молчаливую клятву. – Вас проводить до экипажа?
– Не стоит.
Матушка, более не сказав ни слова, пошла вперед, и, когда она исчезла из виду, Жан-Люк прислонился к косяку, отерев со лба пот.
– Тяжелый день? – ласково спросила Коко.
Ее голос звучал чересчур сладко. Слова таяли, как сахарная вата, у меня на языке.
Жан-Люк даже не удосужился поднять взгляда:
– Не начинай.
– Ах, какая жалость. – Она поцокала языком и улыбнулась, обнажив белые зубы. – Знаешь, а мы ведь целый день убеждали птиц облететь границы, вдруг они заметят подозрительные корабли; заколдовывали свиней, чтобы те смогли учуять запах Селии, словно она какой-то трюфель и… о, что еще? – Она постучала пальчиком по подбородку. – Ах да. Мы пришли в комнату Селии, чтобы взять какую-нибудь ее личную вещь и погадать на ней, и целый час просидели с ее горюющей матерью!
– Хватит уже! – Жан-Люк схватился за балисарду, словно был на грани. – Говоришь так, будто я сидел сложа руки! Я толком не ел и не спал эту неделю. Все свое время и мысли я посвятил поиску невесты!
Коко запрокинула голову и мрачно рассмеялась.
– Ты-то страдаешь? Ты хоть понимаешь, что Селия сбежала из-за твоих вечных тайн?
Она прошла вперед, гибкая, как осина, Лу же с хмурым видом поднялась с кровати. Так странно было видеть угрюмость на ее веселом веснушчатом лице.
– Ничего бы этого не случилось, если бы ты просто рассказал ей правду! – воскликнула Коко. – Что ты пытался доказать?
Жан-Люк сжал рукоять балисарды:
– Селия не сбежала, если ты не заметила. Ее похитили! А значит, у меня было полное право защищать ее…
– Нет, не было, – возразила Лу. – Ни у кого из нас. Мы все были не правы.
Я должна была согласиться с ней. Должна была открыть рот и защитить себя – мне нужно как-то заявить о себе, – но никто из них не слышал меня. Да и у меня все равно не было сил бороться. Может, никогда и не было.
«Вот оно! – поняла я, на мгновение восторжествовав. – Да!»
Сидя на своей кровати, я наконец поняла, какое чувство меня захлестнуло.
Изнеможение.
Я вдруг почувствовала себя страшно усталой.
Теперь, когда я осознала это, другие ощущения накатывали на меня, словно огромные волны, но на этот раз я могла подавить их. И мне показалось, что я в раю. Я могла спокойно смотреть, как трое самых дорогих мне людей спорили из-за меня – о том, где мне стоило и не стоило быть той ночью, что я должна или не должна была делать. С каждым словом голоса их становились все громче и громче, пока они не стали совсем на себя не похожи. Сейчас они превратились в незнакомцев. Я не узнавала их.
Не узнавала себя.
Лишь в одном была уверенность: что бы я ни делала, я делала все неправильно.
– Я не хочу ссориться, – сказал Жан-Люк, качая головой.
Он прислонился к двери; его плечи и руки были напряжены. Он сделал вдох, выдох. Решил прекратить этот бессмысленный спор.
– И мы не хотим.
Лу скрестила руки на груди, и одна из пуговиц на мундире Жан-Люка отлетела и упала на пол.
– Просто знай. Если бы мы ссорились взаправду, мы с Коко победили бы тебя.
– Не сомневаюсь.
Жан-Люк поднял пуговицу и оглядел коридор. На Лу и Коко он не смотрел. Как и на комнату.
– Одеяло, – вздохнул он. – Селия забрала его из своей старой детской. Можете взять его для гадания.
Лу бросила взгляд на одеяло:
– Ну, разумеется. Оно единственная здесь вещь другого цвета, а не мерзко-синего.
– Может, проявишь больше уважения к шассерам? Они все вызвались искать Селию. Даже новобранцы.
– Давай договоримся, – насмешливо сказала Лу и протянула ему руку. – Я зауважаю вас, когда вы найдете мою подругу. Идет?
– Я стараюсь! – Жан-Люк провел рукой по лицу и как-то резко обмяк. – Я люблю ее. Вы же знаете, как сильно я люблю ее.
Коко отошла на пару шагов и подняла одеяло. Ее взгляд все еще был угрожающим.
– В комнате Селии нет, так что можешь поискать ее в другом месте.
– Да, в дверных проемах ее вряд ли найдешь. – Лу постучала ногой по полу, и это прозвучало как раскат грома перед ударом молнии. – Чего ты хочешь, Жан?
Жан-Люк стиснул челюсти. Взглядом задержался на одеяле в руках Коко.
– Дело приобрело новый оборот.
– Что? – спросила Коко.
Она бросилась вперед, чуть споткнулась – впервые видела, чтоб с ней случилось такое – и столкнулась с Лу. Та с широко распахнутыми от волнения глазами поддержала ее.
– Где она? – прошептала Лу. – Что за вести?
Жан-Люк оторвал взгляд от одеяла и посмотрел на них. Он нахмурился.
– Это не касается Селии. – Капитан сглотнул. – Речь о твоем фамильном гримуаре, Козетта. Он пропал. Его… украли, – тихо договорил он.
Коко несколько мгновений смотрела на него.
Затем она начала ругаться – громко и яростно, – а Лу буквально вспыхнула от гнева. Жгучая волна пронеслась по комнате. Книги попадали с полок и рухнули кучей на пол. Отмычки закатились под кровать. Я подскочила и кинулась их собирать – отчаянно замахала руками, – но мои пальцы просто прошли сквозь них. Я попыталась снова, но у меня не получилось, и крошечные иголочки пронзали кожу.
Кажется, я не могла здесь ни к чему прикоснуться.
«Почему я не могу ни до чего дотронуться?»
И почему они не слышали меня? Не видели? Почему я не могла поговорить с ними?
Смятение и растерянность наконец выплеснулись наружу, и в отчаянии я пнула книгу со сказками. К моему удивлению, та сдвинулась – совсем чуть-чуть, – но страницы слегка зашелестели. К сожалению, никто этого не заметил. И меня… меня охватила злость и грусть. И… и…