Он поднялся, и я вместе с ним, не в силах оторваться от его запястья. Не в силах остановиться. Он отнял руку.
– Довольно, – проговорил он.
Задыхаясь, я подняла на него глаза. Щеки у меня пылали, лицо напряглось. Где-то глубоко в животе у меня пульсировало. Я смотрела на него. А он смотрел на меня.
Он не дышал.
Зрелище должно было напугать меня. Мои раны зажили, но кровь все еще стекала по груди. Михал был вампиром. Он слышал, как бьется мое сердце. Он мог ощутить мои чувства. И когда, прищурившись, он неохотно взглянул на мою шею, меня это совсем не испугало. Нет. Это наполнило меня странным, пьянящим ощущением власти. Мне казалось, если я не поцелую его прямо сейчас, меня охватит пламя.
Я приподнялась на цыпочках и потянулась к нему.
Глава 26. Долгожданная встреча
Он положил мне руки на плечи прежде, чем я успела коснуться его, и я против воли сделала шаг назад. Два шага.
– Что ты написала в послании? – спросил он сквозь стиснутые зубы.
– В каком послании? – отозвалась я, задыхаясь, пытаясь вырваться из его железной хватки.
Я нахмурилась в растерянности. В отчаянии. Потянулась к его груди, но он твердо держал меня на расстоянии, и тогда я начала поглаживать его локти. Крепкие руки.
– Прошу дотронься до меня, Михал. Пожалуйста.
Его и без того черные глаза стали еще темнее.
– Нет.
– Почему?
– Потому что на самом деле ты не хочешь, чтобы я касался тебя. Кровь вампира – природный афродизиак, благодаря чему обращение происходит легче. Чем старше вампир, тем сильнее воздействие. – Он горько улыбнулся, но глаза его оставались холодны. – Я… очень стар, и моя кровь мощнее, чем у большинства. Скоро все пройдет, – бесстрастно сказал он и отвел от меня взгляд.
Его странные слова пробились сквозь пелену в моем разуме. «Афродизиак. Обращение». Перед глазами внезапно, словно удар молнии, возникло лицо Жан-Люка. Он глядел на меня с изумлением и отвращением, не веря, что я могла поступить так. Дрожащей рукой я дотронулась до своих распухших губ. Я все еще ощущала вкус крови Михала.
«Скоро все пройдет».
– Нет, – выдохнула я тихо и в отвращении закрыла глаза, не в силах на него больше смотреть. На себя. Руки мои безвольно повисли. – Ничего… не было. Такого просто не могло произойти!
– Повтори еще раз, – сказал он. – И может быть, это станет правдой.
Он отнял руки с моих плеч и спустился по лестнице, но даже от его легкого прикосновения меня снова охватил жар. И стыд. Жгучий, невыносимый стыд. В животе у меня все скрутило. С трудом я открыла глаза и посмотрела на гладкую кожу на заживших ладонях. Я представила Жан-Люка, сломанную балисарду и Бабетту. Судорожно вздохнула.
«Бабетта!»
У ног поблескивал позабытый серебряный кол.
– Итак… – Михал оправил рукава и спрятал руки в карманы кожаного плаща. – Сейчас ты расскажешь мне, что было в том послании. Ты же сюда пришла не просто так. – Не теряя самообладания, он поднял платок с тела иссохшего вампира и с невозмутимым видом стал отирать кровь с рук. – Что ты рассказала своим друзьям о нас, Селия Трамбле?
Медленно я наклонилась и подняла кол. Сердце колотилось в ушах. Михал хотел убить моих друзей, а я… пила его кровь! Касалась его, а самое ужасное… я хотела…
Я содрогнулась от глубокого отвращения, не желая продолжать эту мысль. Полная решимости, спустилась по лестнице. Руки у меня дрожали, и, прищурившись, я посмотрела на его широкую спину.
Прямо туда, где было его сердце.
– Я сказала им, как убить тебя, – прорычала я и кинулась на него.
Михал обернулся.
Когда серебряный кол обрушился ему на грудь, на долю секунды – а может, и меньше – я наслаждалась удивлением на его прекрасном, но жестоком лице. Кол легко рассек его тонкую рубаху, и от оголенной кожи клубами завился дым. На мгновение в его глазах вспыхнула боль. А затем ярость.
Горячая, лютая ярость.
Он схватил меня за руку прежде, чем я успела вонзить кол ему в сердце, выдернул его и швырнул в дверь. И тот разлетелся на куски. А вместе с ним и моя решимость.
«Проклятье!»
Отшатнувшись, широко распахнутыми глазами я смотрела на Михала.
Он оскалился.
«Проклятье!»
Я попыталась убежать, но Михал был быстрее. Все было размыто перед глазами. Мы остановились у двери. Сильными руками он развернул меня – одной рукой обхватил меня за запястье, другой за шею – и неторопливо подвел к двери, прижав к ней. Серебряная пыль, оставшаяся на древесине от кола, царапала мне щеку.
– Какая смышленая, – произнес он с мрачным весельем. – Однако не стоило играть с острыми предметами, испив крови вампира. Ты могла пораниться.
– Отпусти! – прорычала я, но он прижал меня к двери еще крепче и сам напрягся еще сильнее.
– Нет.
– Клянусь, если не отпустишь, я…
– Что ты сделаешь?
От его груди все еще шел дым, вился вокруг моих плеч и волос. Вот только меня куда больше беспокоили его зубы. Михал оскалился и наклонился ко мне ближе, словно дразня, а его грудь сотрясалась от издевательского хохота. Я ощущала его всеми фибрами.
– И что, собственно, ты думаешь делать? Кол сломан. Других орудий у тебя нет, а даже если бы и были, ты человек на острове вампиров. Запах твоей крови и так уже привлек ненужное внимание. В эту самую секунду десяток Вечных ждет за дверью, и все они жаждут узнать, чем все закончится. И все они голодны. – Михал отпустил меня. – Оставить тебя им?
Прижавшись крепче к двери, я сдержала дрожь. По телу пробежали мурашки. Михал обращался со мной мягко, но этими же руками он разорвал грудь Лорана.
«Чтобы защитить тебя», – раздался тихий голос в моей голове, но какая разница? Неважно, какая участь уготована мне.
– Что она отняла у тебя? – прошептала я, прижав ладони к двери. Серебряная крошка налипла на мои окровавленные пальцы. – Коко.
– То, что она никогда уже не сможет вернуть.
– Ты убьешь ее?
– Возможно.
Один вдох.
Два.
Посеребренными ногтями я оцарапала его щеку. Взревев от боли, он попятился назад, но тут внезапно двери распахнулись, и я упала в его объятия. Рыкнув, он схватил меня за руки; на его щеке горели и дымились алые царапины от ногтей.
– Михал Васильев! – раздался вдруг яростный голос Милы. – Ты меня не слышишь, но, если ты сейчас же не отпустишь Селию, я утащу твой труп в загробный мир!
Ахнув, я посмотрела на нее. Мила обрушилась подобно буре – ее лицо было мрачным, глаза метали молнии. Птицы в клетках кричали и бились о прутья. Михал судорожно вздохнул и крепче сжал меня. Мила же, не обращая ни на что внимания, закружила вокруг нас и разметала мои волосы в разные стороны.
– Он обидел тебя, Селия? Клянусь всем святым, если это твоя кровь…
– Не моя, – поспешно ответила я, глядя на ее взволнованные метания, но замерла, когда заметила, что Михал повернулся к ней.
Его лицо стало бесстрастным. Он поморгал, а Мила остановилась и присмотрелась к крови на моей груди. Я изумленно воззрилась на нее. Как такое возможно? Я не проходила сквозь завесу – мы все еще в царстве живых, – какая-то бессмыслица.
– Как ты…
– Ты залатала один разрыв, Селия, а не все! – выпалила она. – Эти разрывы повсюду, и одни затягиваются быстрее других. А как еще Гвиневра сумела бы разгромить кабинет Михала на прошлой неделе? Можешь не отвечать. – Она махнула рукой. – Это неважно. Ты хоть понимаешь, как тебе повезло, что Янник не сожрал тебя? А? Если нет, я буду досаждать тебе до тех пор, пока ты не поймешь, что у всякого поступка есть последствия…
– Мила! – уже громче позвала я, и она, замешкавшись, посмотрела на меня.
Я кивнула на Михала, который смотрел на нее сквозь дым. Он стоял так неподвижно, что, казалось, был высечен из камня, и ожоги на его лице проступили отчетливее.
– Кажется, он тебя видит, – произнесла я с натянутой улыбкой. – И разумеется, он слышит меня.
Мила нахмурилась:
– Но это невозможно. Он не… Разве он…
Она помахала рукой перед его глазами и чуть отстранилась, когда он проследил взглядом за ее движениями.
– Михал? – прошептала она.
– Привет, сестренка, – едва шевеля губами, сказал он.
Мила широко распахнула глаза от изумления. Долгие мгновения они смотрели друг на друга. Казалось, все вокруг исчезло. Совы больше не кричали, огонь не трещал. Даже ветер тревожно замер, как будто страшась грядущего. Я старалась не дышать. Может быть, они забудут, что я здесь.
Мила охнула.
– Как это возможно? – тихо спросила она, словно вот-вот ее голос готов был сорваться. – Раньше ты никогда меня не видел.
Михал все еще сжимал мое оголенное запястье. Кружевной рукав был порван и теперь безвольно свисал с локтя. Медленно он разжал пальцы – лицо его по-прежнему было каменным, – но тут же стиснул зубы и снова ухватился за меня.
– Кажется, – сказал он, пристально глядя на свои пальцы, обхватившие мое запястье, – за это мы должны поблагодарить нашу общую знакомую.
– Вот оно что. – Мила посмотрела на наши руки. – Полагаю, в этом есть смысл.
– В этом вообще нет никакого смысла, – бросил Михал.
И мгновение рассеялось.
Мила прищурилась:
– Что же ты! Наверняка ты уже и сам понял, что Селия – Невеста.
Михал открыл рот, чтобы ответить, но Мила его тут же перебила. Она явно пыталась перевести разговор на другую тему, а может, и вообще избежать разговора как такового.
– Ее коснулась Смерть, вот почему она может проходить сквозь завесу и видеть меня. Видимо, тот, до кого она пожелает дотронуться, тоже сможет временно видеть призраков, – хмыкнула она и бросила испепеляющий взгляд на его руку. – Или хотела бы не дотрагиваться. Надеюсь, это не из-за тебя она вся в крови, Михал. Если это так, то этими ожогами на лице ты еще легко отделался.
– Мила, – на удивление спокойно произнес Михал, но она не обратила на него внимания и, встряхнув волосами, отвернулась.
– Если это так, то я просто расскажу обо всем Гвиневре, и всякий раз, когда ты будешь касаться Селии – даже чуть-чуть, – она будет дышать на тебя, как бешеная собака.